Приговоренный к жизни - читать онлайн книгу. Автор: Анна Данилова cтр.№ 56

– Я думаю, что он вполне осознанно откупился от своего внука, понимаете? Все их семейство, за исключением Нечаева, который ни о чем не догадывался, готово было платить деньги, лишь бы никто не узнал о существовании малыша…

С одной стороны, Туманов очень любил свою дочь, с другой – ему было мучительно больно, что она оказалась таким жестоким и слабым человеком. И причина всего этого ада, кошмара, в котором она, я думаю, жила, была ее слепая любовь к мужу. А еще – страх разоблачения. Может, она была никакая мать, но все свои женские инстинкты, думаю, что и материнский тоже, она направила на своего обожаемого мужа. Туманов понимал: если правда вскроется и ребенок, маленький горбун, явится свету, если о нем узнают журналисты, особенно из вражеского стана, то его карьере придет конец. С каждым годом это становилось все очевиднее. Инга сама рассказывала мне об этом. Она страдала, но эти страдания и правду, реальную, с изуверскими методами, с которыми мы скрывали мальчика, она отстраняла, отодвигала от себя, все больше и больше отдаляясь от Вязовки. Она и на дачу редко приезжала, потому что знала, что в нескольких метрах от нее, в запертом доме, растет и развивается ее малыш, ее сын, ее боль, ее беда, ее унижение, ее кара.

– Но почему она не рассказала мужу с самого начала о рождении мальчика? Ну, повозмущался бы он, но потом успокоился, и ребенок остался бы в семье…

– Вы не знаете этих людей, Ирена, для них общественное мнение очень много значит. Особенно для журналистов, которые всегда на виду.

– Да бросьте, Гриша, думаете, я не понимаю, как все было на самом деле? Не каждая мать хотела бы всю свою жизнь посвятить уходу за больным ребенком. А тут такая прекрасная «отмазка» – общественное мнение. Да она просто бросила своего больного ребенка, и все. И, как вы правильно заметили, она надеялась на его скорую смерть. Но ей, в кавычках, конечно, не повезло – мальчик выжил. И все это лишь благодаря вам, вашему чувству ответственности, терпению, вашей порядочности, наконец. Будь на вашем месте человек, нечистый на руку, он прибрал бы денежки Туманова себе, а ребенка бы уморил.

– Деньги… Да, конечно, уход и внимание много значили для Матвея. Но без денег, которые оставил нам его дед, мы бы мало что сделали. Говорю же, этими деньгами он как бы пытался загладить свою вину.

– Что с ним стало? Как сложилась его судьба?

– Во-первых, я поддерживал его здоровье самыми новейшими препаратами, а потом, когда ему исполнилось тринадцать лет, мы отвезли его в Москву, к одному специалисту, который взялся поправить ему позвоночник. Вы представить себе не можете, через что нам пришлось пройти! Это была новейшая методика, и мы, конечно, рисковали.

– Мы? Это кто?

– Здоровьем Матвея занимался, как я уже говорил, доктор Желтков. Это он нашел хирурга – его фамилия Соболев, и это он убедил меня сделать мальчику операцию, суть которой сводилась к тому, чтобы срезать выпуклую часть деформированных позвонков, по сути, срезать горб, при этом ломая позвоночник…

– Бедный ребенок!

– В результате этого позвоночник становится подвижным, и появляется возможность поставить его в правильное положение. Затем Соболев каким-то волшебным образом выделил оболочку спинного мозга и спинномозговые корешки, чтобы, не дай бог, не повредить их, и после этого позвоночник укрепили при помощи специальной металлической системы. Это какая-то новейшая американская методика и очень, очень действенная.

– И его мать ничего об этом не знала?

– Нет, никто не знал. Аркадий Ильич к тому времени уже умер, царство ему небесное. Но, бог видит, я не потратил ни единого рубля напрасно. Я сделал для Матвея все! Конечно, после операции ему было очень тяжело. Петр Борисович, когда мы привезли Матвея домой, в Вязовку, ночи не спал, сидя возле его кровати, так переживал, так нервничал. Эти перевязки… На это трудно было смотреть, для такого нужны железные нервы… Кровь, гной, килограммы перевязочных материалов. А сколько уколов мы ему делали от боли! Ирена, но вы не представляете себе, каким светлым человеком рос маленький Матвеюшка! А какие мозги!

– Гриша, боюсь спросить вас, что с ним стало… Это гроб для него?

– Давайте уже все по порядку. Я же обещал вам. Скажу сразу – позвоночник ему поправили, и здоровье его восстановилось. Поскольку его лицо, как я говорил раньше, тоже было… как бы это помягче сказать, с дефектами… Высокие скулы, вмятый нос… Так вот, недавно ему сделали пластическую операцию. Не скажу, чтобы он стал писаным красавцем, нет, но у него получилось очень интересное, оригинальное лицо… Словом, из маленького уродца мы вылепили вполне нормального, даже симпатичного молодого мужчину.

– Образование?

– Безусловно! Моя сестра Маргарита была директором школы, а сын одной из ее приятельниц, Антон, тогда, когда Матвею было всего шесть лет, был студентом университета. Мальчик с энциклопедическими познаниями, большая умница. Так вот он был единственным учителем Матвея. Марго устроила так, что Матвей был на домашнем обучении. Все официально. Матвей прекрасно учился, и очень скоро на его письменном столе появился компьютер, мы провели Интернет… И для мальчика началась совершенно новая жизнь.

– И все эти годы вы его прятали?

– Да, прятали, хотя я предлагал ему покинуть «тюрьму» и пуститься в открытое плавание. Но у него был план. Мы никогда не скрывали от него, кто его родители. Он смотрел по телевизору их шоу, и многое из того, что происходило на экране, возмущало его невероятно, его трясло, когда он видел, какими методами действуют его мать и отец, как разрушают судьбы людей! И тем не менее, даже в душе презирая их, он все еще надеялся на то, что когда-нибудь его мать вспомнит о нем, захочет его хотя бы увидеть. Поэтому ничего не предпринимал…

– А она так и не вспомнила?

– Нет. После смерти Аркадия Ильича она только привозила деньги. На лекарства, на одежду, питание, ну, и мою зарплату.

Сколько раз я пытался уговорить Матвея покинуть Вязовку и поселиться в нормальном месте, в нормальной квартире. Но судьба распорядилась удивительным образом…

Ваша племянница, Лена, гостила у вас в прошлом году. Не знаю, помните ли вы тот день, когда она вернулась домой перепуганная насмерть, с разбитыми коленями…

– Да, я помню. Она сказала, что за ней гналась бешеная собака. На окраине Вязовки бродят целые стаи! Их время от времени отстреливают… И что?

– Лена возвращалась из библиотеки домой и, не доходя до моста, подверглась нападению одной из собак. Она так кричала, так… Она бежала, не разбирая дороги, падала и поднималась вновь… Пока ее не услышал Матвей. Мы с ним как раз работали в саду. Я зашел в дом, чтобы накрыть стол к обеду, а он оставался в саду один. Услыхав крики Лены, он сделал то, что и должен был сделать: подошел к воротам и открыл их… И Лена, обезумевшая от страха, вбежала к нам. Вот так они и познакомились.

– Она… она испугалась Матвея?

– Не думаю… А может, испугалась. Да только она никогда об этом не говорила. Ее всю колотило от страха. Я вышел из дома на голоса, увидел ее… У меня тоже был шок. Ведь она стала единственным человеком из чужих, кто увидел Матвея.