Свинцовый дирижабль. Иерихон 86-89 - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Ярмолинец cтр.№ 16

– Почему он покончил с собой? – она отбросила волосы с лица. – Почему он покончил с собой? Костя считает, что из Володи хотели сделать стукача, а он не хотел. Вот и все.

– Ничего себе! Такие страсти в наше время.

– А его травить начали не в наше время. А потом уже травили по инерции. Он у них там на учете был, вот они его и вели. Пока не довели.

– А когда его начали травить? Он же ненамного старше нас был?

– У него родители были ссыльными. Сперва отсидели, потом жили в Казахстане. Он вернулся, поступил в университет, потом смотрит, там все одна ложь. Он бросил учебу, ну и тут на него насели. С исторического так просто не уходят. Знаешь, городок наш маленький, а им работа нужна.

– А я думал, его преследовали за то, что он буддизмом увлекался.

– Ну, увлекался. Кто-то христианством увлекается, кто-то иудазимом. Через него много книг передавали. Он с Вячеком был связан. Не слышал про такого?

– Нет.

– Про Библиотечное дело не слышал?

– Нет.

– Вячек был одним из держателей этой библиотеки. Его посадили. Еще пару человек посадили. Скоро выпустят, говорят. Вот, а Володю тогда не взяли. Вообще многие думали, что посадят больше. Тогда встал вопрос: они что, не знают всех? Это невозможно. Значит, оставили часть на потом, чтобы работа была. Володю комитет пас все время, просто не за что было ухватиться. Тягали на допросы постоянно: как книги попадают сюда, кто везет, кто переснимает, кто хранит? В конечном итоге они ему сказали, что если он никого не сдаст, они ему подбросят что-то при обыске и все равно посадят.

– После чего он и покончил с собой.

Она откинулась на постель, устроила удобней подушку за спиной, поставила пустой стакан на живот.

– Да, но, ты понимаешь, он свои проблемы решил, а мне мои еще надо решать.

– Какие у тебя проблемы?

– Он постоянно приходит ко мне. Каждую ночь.

– То есть?!

– Каждую ночь он приходит и садится на край кровати, вот где ты сейчас сидишь. Я уже не выдерживаю этого. Посмотри, как я выгляжу.

Я посмотрел. Она неплохо выглядела, хотя и уставшей, или действительно невыспавшейся – под глазами лежали тени. Но я думал о другом: мой поиск должен был ограничиться беседой с дворником и с Климовецкими, после чего я собирался сообщить начальству, что писать не о чем. Меньше чем за два часа я узнал, что Кононов занимался распространением антисоветской литературы, что в преступной цепи, которая тянулась из комнаты в бывшей подсобке кинотеатра, если не первым звеном, то одним из звеньев были Лиза и Кащей. Один из концов этой цепи – ибо она, вероятно, была большой, как паутина, и охватывала весь город – была книга “Зияющие высоты” Александра Зиновьева, распечатанная на фотокарточках размером 9х12 сантиметров и лежащая сейчас у меня дома, во втором ящике письменного стола, на дне коробки с другими фотокарточками. Я получил ее от Наташи, которая, вероятно, получила ее от своей подруги Лены. Откуда получила карточки та, я не спрашивал. Это было неприятно. Дали почитать, и все. Кто? Конь в пальто. Толкни меня сейчас нечистая на тот путь, который помог бы мне устроить журналистскую карьеру, из свидетелей обвинения мне бы в конечном итоге пришлось бы стать одним из обвиняемых. В этом крохотном городе все были связаны.

– А знаешь, я могу тебе помочь, – сказал я.

– Как?

– Я писал недавно про одного передовика производства со сталепрокатного завода. Он на Пересыпи расположен. Там места такие дивные. Пустыри, заброшенные цеха, железнодорожные линии, трава по пояс, домики рабочих. Глушь страшная, как у Платонова. Я договорился с ним о встрече по телефону, приезжаю, а мне говорят, что он прихворнул. Ну, думаю, не ехать же еще раз сюда, пойду к нему. Взял адрес, прихожу. А у него что-то с ногами. Артрит, что ли. Или подагра, не помню. Ну, так слово за слово, разговорились, и он мне говорит, что, мол, лечит его только одна бабка. Какая-то местная цыганка Марина. Травами. И он тогда мимоходом так сказал, что она вообще от всего лечит: от заговоров, наговоров, каких-то заклинаний, короче, снимает сглаз и отгоняет нечистую силу. Он для порядка с иронией об этом говорил, ему явно неловко было, что он – передовик, а лечится у какой-то бабки, но...

– Ты сказал, ее зовут Марина?

– Да, именно Марина. Я запомнил, потому что мою маму так зовут.

– Мне про нее говорили, но не знали адреса. Сказали только, что на Пересыпи. Так ты можешь помочь найти ее?

Она сжала мою руку.

– Я могу связаться с ним, а он скажет.

– Свяжись поскорей, ладно?

Войдя утром в лифт, я столнулся с Юрием Ивановичем.

– Ну, как там наше спецзадание? – поинтерсовался он. – Виделся с кем-то?

Он вскинул руку и посмотрел на свой роскошный “Ориент” в золотом корпусе с зелено-оливковым циферблатом и светлой паутинкой столетнего календаря.

– Тянуть резину только не надо, – добавил он, не дожидаясь застрявшего у меня в зобу ответа. – Они там этого не любят.

Он поморщился, словно давая понять, что ему самому не по душе давление сверху.

– В парадной кроме моих знакомых никаких других соседей нет. С ними я уже говорил.

– Так что, там во всем дворе людей больше нет?

– Это не обычный двор, это задний двор кинотеатра. Там есть еще какой-то палисадник. Ну, я постучал в дверь, никто не ответил.

– Так поедь вечером, когда люди с работы приходят. Или ты журналист только с девяти до пяти, а?

Перед дверьми в приемную, Юрий Иванович притормозил.

– Да, вот еще. В обкоме сегодня встреча по поводу вредной музыки, так ты позвони, спроси во сколько и сходи.

Встречу организовывал секретарь обкома Николай Кузнецов. Его секретарша Ира сообщила, что приглашены специалисты по современной музыке, местные дискжокеи, кто-то из консерватории и из ОМК. Начало в 11 часов.

Большое современное строение в форме куба, где помещался обком, называли Белым домом. Внутри он был сплошь красным и полированным за исключением огромной белой головы Ленина в фойе.

В приемной Кузнецов уже были:

– глава ОМК Петр Михайлович Гончаров. 38 лет, черный костюм, белая рубашка, узкий черный галстук, черные дуги бровей, черная лакированная шевелюра, орлиный нос;

– редактор молодежных программ ОМК Олежек Онуфриев. Выпуклый лоб, прозрачные глаза-пуговицы, тонкие губы, узкая рубашечка, чуть коротковатые брючки;

– устроитель дискотек из Водного института Сергей Драгомощенко. Коренастый парень с лицом, слепленным из бугров, шишек и редких, но крупных зубов;

– корреспондент “Вечерки” Лена Коломиец. Высокая, плоская, широкоплечая, в стильных очках с толстыми линзами;