Бабочки Креза. Камень богини любви - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 54

— А что, существует хотя бы гипотетическая возможность того, что вы можете отдать подобный приказ? — осторожно поинтересовался Лазарев.

— Я умный человек, — важно заявил Хмельницкий. — И не только Учкасову, но и мне наскучила жизнь без всякой уверенности в завтрашнем дне. Насколько я понимаю, наскучила она также и вам, доктор, и вам, Лариса… Ну и Наталье с Конюховым — само собой. И для того, чтобы эфемерный завтрашний день обрел реальные очертания, всем нам нужно только одно: твердый базис под настройкой нашего существования. Все согласно учениям классиков марксизма-ленинизма. Бытие определяет сознание! Однако для нашего сознания мы желаем самого наилучшего бытия, верно? А создать наилучшее бытие могут только деньги. Причем не советские рубли, не керенки, даже не бумажные ассигнации Российской империи, а некие прозрачные камушки, которыми битком набита коллекция Креза, всем нам очень хорошо известная. Но нашим планам мешает, как всегда, только один человек. Мешал, хочу я сказать… Отдай мне свой «наган», Гектор! Ну! Ты меня знаешь, я прошу только раз.

— Что это значит? — хрипло проговорил Гектор. — Я думал, мы с тобой заключили союз. Я рассказал тебе все, что знал, рассказал про завещание Креза. И ты дал слово помогать мне! А теперь снова предал?

— Ну ты, паря, нашел, кому верить, — пробурчал Гаврила Конюхов, доселе хранивший молчание. — Я понимаю, обложили тебя со всех сторон, как того волка, ты готов и в западне спасения искать. Но верить Оське Хмелю… Он же иуда продажный!

— А ты не продажный? — хмыкнул Хмельницкий. — Ты чист и светел, как революционный буревестник? Сколько потребовал отступного, чтобы доктору старшую сестру отдать, а самому к младшенькой притулиться?

Аглая успела прижать руки к губам и заглушить вскрик изумления, но у Натальи он вырвался-таки!

— Кто тебе сказал? — прорычала Лариса. — Кто?!

— Я, — послышался угрюмый голос Гектора. — Вы обе так себя вели там, в моем доме, что я заподозрил неладное. Между вами была какая-то связь. Причем очень прочная. Я прикинул кое-какие даты, кое-какие слухи. Я ничего не знал, история слишком старая. Но был один человек… тоже старый. Он мог все знать. Я пошел к нему, и он ответил мне на мой вопрос.

«И в благодарность ты убил его, — горько подумала Аглая. — Убил и сжег старые письма, которые он тебе показал…»

Она вспомнила обрывки горелой бумаги в доме Льва Борисовича Шнеерзона:

«…Я очень рад, что мы выбрали для жительства Москву, а не Петроград, здесь все же самую чуточку спокойнее. Но я бы хотел вернуться в Нижний, город для меня… хоть и много позора…»

«Жизнь идет, а я все чаще вспоминаю… моя дочь… судьба ее очень меня беспокоит… оставил ради… получил за это, кроме горя и стыда? И если бы не ты и…»

«…умерла неделю назад, я остался вдовцом, бездетным, одиноким, никому не… ни одной из… может быть, только вам, мои верные, дорогие дру…»

Это писал Шнеерзону отец Ларисы. А Гектор вскользь рассказал Аглае, что Лариса пошла в отца, что у Владимира Проскурина было множество связей, были даже внебрачные дети от его тайных любовниц. Одной из таких тайных любовниц оказалась мать Натальи. Она была дочерью женщины, много лет служившей у Шведовых. Неудивительно, что отец Кирилла помог и ей, и старинному другу. Наталья, дочь Проскурина и единокровная сестра Ларисы, росла, ничего не зная о своем отце. Она влюбилась в молодого Шведова, родила от него дочь… Отец вспоминал ее, судьба ее тревожила его, он раскаивался, что бросил девочку ради старшей дочери, которая принесла ему только позор и горе. После смерти жены он не был нужен ни одной из своих дочерей. Да и сестре Наталья была не слишком-то нужна — до тех, видимо, пор, пока Лариса не узнала, что она — подруга того самого Гектора, который охотится за шкатулкой Креза. Тогда она умудрилась прибрать к рукам сестричку, посулив ей, конечно, такие деньги, которые никогда не дал бы Наталье фанатичный бессребреник Гектор. И Наталья предала отца своей дочери…

Аглая тяжело вздохнула.

Ну ладно, Наталья и Лариса — редкие твари, истинные гарпии, а Кирилл раньше казался Аглае благородным, как настоящий Гектор. Но за что и почему он убил Шнеерзона, который открыл ему тайну сестер, столь для него важную? В попытках объяснить эту необъяснимую жестокость можно было голову сломать!

* * *

Алёна была почти убеждена, что все угадала правильно. Но, однако же, поразилась, когда администратор не спросила, кто такой Кирилл Шведов, а ответила безразлично:

— В пятьсот тридцать шестом. На пятом этаже. Так, ключа нет… Кажется, он у себя.

Вот именно — у себя. Так же он сказал и тем вечером: спуститься, подняться — и я у себя. Когда человек идет домой, он так не скажет. А вот про гостиницу — легко!

Алёна пошла на пятый этаж пешком. Знакомство с лифтом гостиницы «Октябрьская» оставило по себе не самые добрые воспоминания! Сейчас засесть в нем было бы совершенно некстати. К тому же ей надо было собраться с мыслями, а для подобного нет лучше средства, чем пешая прогулка.

Она вошла в коридор и оказалась почти напротив пятьсот тридцать шестого номера. Вот и отлично, можно избежать разговоров с дежурной: ее столик чуть поодаль, напротив лифта, она там болтает с каким-то высоким мужчиной, ничего не замечает.

Алёна осторожно подняла руку, чтобы постучать в дверь номера, как обнаружила, что она открыта. Тронула ее — дверь отворилась.

— Можно? — негромко спросила Алёна.

Никто не ответил. Она заглянула в номер, а потом и осторожно вошла. Крохотная прихожая пуста, и в комнате пусто. На стул брошена серая замшевая куртка… Знакомая куртка, между прочим! На столе стоял фирменный пакет магазина «Дирижабль», а в нем несколько книг, в том числе потрясающе красивое издание: «Бабочки в мифах и легендах».

Алёна перелистала несколько страниц… Эх, будь у нее эта книжка, когда она мучилась с разгадкой значений бабочек, насколько быстрее пошло бы дело!

«Надо буквально сегодня-завтра сходить в «Дирижабль», — решительно сказала себе Алёна. — Может, там найдется еще экземпляр. А если нет, закажу, пусть мне из Москвы привезут. Ну и пусть дело прошлое. Она будет мне напоминать об Аполлоне и Мнемозине, о Менелае и обо всех прочих».

Ей захотелось рассмотреть книгу получше, но тут из коридора донеслись приближающиеся шаги. И тогда Алёна, сама не зная почему, ужасно перепугалась. Когда шла сюда, была в себе совершенно уверена. Но при звуке шагов… и представив себе, кого она сейчас увидит… в общем, ей показалось, что, явившись к Кириллу Шведову без всякого предупреждения, она совершила ужасную глупость. Но, вспомним Митю Карамазова: «Если уж полечу в бездну, то так-таки прямо, головой вниз и вверх пятами». Вот и Алёна вместо того, чтобы кинуть «Бабочек в мифах и легендах» на стол и чинно застыть посреди комнаты, книжку-то кинула, а сама кинулась… в стенной шкаф. И затворила за собой дверцы, и замерла, немедленно осознав, какую глупость спорола, и отчаянно желая, чтобы шаги как шли, так и прошли мимо двери номера, чтобы она успела из шкафа выбраться и принять независимый вид.