Бабочки Креза. Камень богини любви - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 33

Гектор молчал. Страдание и боль исчезли с его лица. Оно было ледяным.

— Какой страшный у тебя ум, — заговорил он наконец. — Ледяной и безжалостный. Кто сказал, что женщины слабы и беззащитны?

Аглая уставилась на него испуганно. У нее — ледяной и безжалостный ум? До сей минуты она и не подозревала, что у нее вообще есть хоть какой-то ум!

Губы Гектора искривились в сардонической ухмылке:

— Человек, который так сказал, ничего не понимал в женщинах. Я — как несчастный, неопытный фехтовальщик, против которого вышли три сильных противника, причем совершенно невозможно ни предсказать выпад хоть кого-то из них, ни понять причины, по которым они бьются именно так, а не иначе. И самое смешное, что все они — вроде бы как беспомощные женщины… Значит, мне не спастись.

— Погоди-ка, — сказала Аглая. — Против тебя вышли три противника-женщины? А ты уверен, что хорошо посчитал? Одна — Лариса, другая — Наталья, а третья-то кто же? Или я о ком-то просто еще не знаю?

— Ну отчего же, думаю, ты о ней знаешь, — невесело усмехнулся Гектор. — Потому что третий мой противник — ты.

Он сунул руку в сидор и достал оттуда револьвер.

— Да, ты, — повторил Гектор со вздохом.

* * *

— Ну, мне пора, работа ждет, — сказал Андрей на улице, когда они с Алёной вышли из парикмахерской. — И, между прочим, не где-нибудь, а в Музее живых бабочек.

— О господи, вот так совпадение! — изумилась наша героиня. — Неужели и такой музей есть?

— Открылся недавно рядом с Покровкой, напротив парикмахерской «Фэмили». Знаете, на Пискунова…

— Да что вы говорите? — вскричала Алёна. — Я же туда каждую неделю хожу маникюр делать, но никакого музея не видела.

— Он в подвале находится, почти не разглядишь, вот о нем никто и не знает. Они и попросили меня постеров им наделать, чтобы себя разрекламировать. Хотите, пойдемте со мной? Там красиво. Цветы, растения тропические, а среди них летают огромные бабочки…

— Да нет, спасибо за приглашение, — отказалась Алёна. — На самом деле я к бабочкам совершенно равнодушна. И вообще, мне не до них, мне работать надо!

Они простились, причем Андрей выпросил-таки у нее визитку и пообещал отправить фотографии по электронной почте сегодня же, когда вернется из музея. Алёна пошла домой, однако от мыслей о бабочках почему-то никак не могла отвязаться. Может, и правда написать на эту тему романчик? Хотя, если честно, ее, как детективщицу и отчасти как доморощенного детектива, куда больше заинтересовала история, рассказанная Натальей Михайловной: история любви, благородства, преданности и предательства.

Может быть, лучше написать исторический детектив о робкой и трогательной Наталье, которая была влюблена в неизвестного человека, погибшего во время революционных бурь? Написать о добродушном увальне Гавриле Конюхове, который принял ее с дочерью, а потом пожертвовал собой, спасая семью? Написать о предателе и доносчике Кирилле Шведове… Неприятное какое имя — Кирилл, никогда оно не нравилось Алёне!

А все же интересно, какова должна быть фамилия главного героя? Кто именно был дедом Натальи Михайловны? Что-то помнится из перечисленных ею фамилий… Хмельницкий? Отличная фамилия, удалая такая. Орлов? Еще лучше, но немножко книжно. Учкасов — ну нет, какой-то комедийный персонаж. Берлянт? Нет уж, такая фамилия для шулера и совершенно отрицательного персонажа, главный герой никак не может ее носить. Впрочем, только в пьесах Островского сплошь говорящие фамилии, которые сразу обрисовывают характер персонажей, в жизни-то все иначе. Вон какая миролюбивая фамилия у Алёны — Ярушкина. Тихая такая фамилия, а в жизни ее носительница — ого, настоящей фурией-фуриозо бывает! А кстати, ярка, ярушка — это то же, что овечка. Вот смех, они же с новым знакомцем, фотографом Андреем Овечкиным, практически однофамильцы! Ну не ирония ли судьбы, что именно он притащил ей в клювике оброненный в лифте листок? Хотя слово «клювик» здесь явно ни при чем. Что вообще наличествует у ярок и овец? Пасть? Рот?

«О какой ерунде ты думаешь! — укорила себя Алёна. — А все от безделья. Займись каким-нибудь упражнением для тренировки мозга. Ну хоть список несчастный попытайся расшифровать!»

Правда, это не ее дело… Да и ни к чему во всякой невразумительной ерунде пытаться разбираться. Но что такого в том списке? Почему именно из-за него так разъярилась Наталья Михайловна? Почему так переменилось ее настроение после того, как мадам узнала, что списка в конверте нет, и решила, что его прикарманила Алёна? Хотя, возможно, настроение у нее изменилось от того, что она прочла в письме Владимира Шведова.

Конечно, он пытался оправдать отца (судя по возрасту Владимира Шведова — ему за 60, — Кирилл Шведов родил сына уже в весьма немолодые годы!). Но как можно оправдать доносчика, погубившего целую семью? Конечно, трудно судить, глядя через годы…

Может, это была месть! Кому, за что? Не узнать. Легче разгадать загадочный список, чем проникнуть в суть поступков и замыслов Кирилла Шведова! Интересно, список как-то связан с содержанием письма?

Письма у Алёны не было, а список был. Она вернулась домой, достала его из сумки и стала читать.

Ап. — АлРжБяИчШАм

Кр. — крРчШИГржБ

Мн. — АлОбАк

Мен. — САлчШ

Гар. — АлИчШ

Агл. — ПлтрАлжБчШорРкрР

Гек. — АлчШкрР

Ип. — чШжБорРГртИАл

Сф. — АмчШАлгСТур

Атр. — чШАлжБорРТоп

Зеф. — ИчШ

Абракадабру, расположенную в правом столбце, лучше не трогать. А вот то, что в левом, можно попытаться расшифровать. Наверное, не так уж много слов начинается на ап. Апорт, апломб, аппликация, аппетит, апология… Что же еще?

Устыдившись скудости собственного лингвистического запаса, Алёна взяла с полки «Большой энциклопедический словарь», открыла на «ап» — и… и честное слово, если бы Сева не состриг все ее кудряшки, они непременно поднялись бы сейчас дыбом, потому что на апначиналось ровно 134 слова. Среди них оказались позорно забытые Алёной апартаменты, апатия, апачи, апелляция, аперитив(ха-ха!), апогей, апокалипсис(ну это как можно было забыть?), апостол, апостроф, апофеоз, аппарат, Аппассионата, апрель(а он ведь уже на носу!), априори, апробация, аптека. Имело место быть также немалое количество имен собственных, среди которых нашелся, опять же, Аполлон, на сей раз не бабочка из вида парусников, а бог света в Древней Греции (он же Феб), Апис — священный бык Древнего Египта, Апулей — автор скандального «Золотого осла», Аполлинер — французский поэт («уродзоны шляхтич» Вильгельм Аполлинарий Костровицкий, антр ну суа дит) и многие другие. Алёна, как и подобает человеку с филологическим образованием, который знает все обо всех, хотя и самую чуточку, немедленно вспомнила крохотное четверостишие из «Бестиарий» Аполлинера — под названием «Гусеница»: