Жара - читать онлайн книгу. Автор: Ральф Ротман cтр.№ 51

— Ну ладно, ладно. Неужели ты думаешь, что я еще хоть раз приду на твой склад оружия? Давай выкладывай, чего надо?

Сточные ямы, прикрытые травой, начали издавать едкий запах. Зашумела и зашуршала липа, и семенные коробочки взметнулись вверх с ее песочного цвета листьев, навстречу серым тучам.

— Склад оружия! Что ты такое несешь, свистушка. Как же Симону войти со мной в дело, если у него сложится такое представление обо мне. — Он повернулся к Де Лоо, который еще раз затянулся цигаркой. — Так они все время называли меня в Берлине. Свистун. Не знаю, правда, почему.

— Зато я знаю, — буркнула Люцилла, встала и прошлась по газону. Откинув голову назад и сморщив нос, она посмотрела на небо. Затем сняла рубашку с веревки, сложила ее, держа перед собой на весу, а Тыцу, не спускавший с нее глаз, высунул вдруг кончик языка.

Потом одернул для порядка джинсы.

— Значит, «Fiat Spider» ты не хочешь, — сказал он. — В общем и целом, могу тебя понять. С запчастями к нему не так все просто… — Он понюхал свои пальцы. — Но если тебе вдруг захочется иметь кусок земли, с этим здесь действительно проблем не будет, Симон. Во всяком случае, для немца. Тебе ведь нужно немного яблок и яичек, а остальное, всю эту бумажную волокиту, налоги, я берусь уладить. При этом качественно. Спроси путану.

Люцилла заглянула в его машину, не имевшую номера, сдвинула немного назад верх машины.

— Что ты тут привез? Грязное белье?

— Я? А то как же. Можно подумать, ты выстирала для меня хоть один носок… Это все кораблики, для Марека. Сделаны руками моих ребятишек.

— Это — что? — Люцилла открыла заднюю дверцу, вытащила бельевую корзину. Тыцу потирал подбородок.

— Пари, которое я проиграл в виде исключения. Бывает, конечно, всякое… Сто бумажных корабликов, день в день ко дню рождения, — я, собственно, человек слова, если ты, конечно, еще не забыла об этом.

— Ах, так? И о чем вы поспорили?

В доме хлопали двери. Раздувались, словно паруса, занавески, вырывались наружу из окон, уже упали первые капли дождя, и Тыцу подвинул свой стул поближе к стволу дерева. Потом еще раз нагнулся вперед и переставил стакан на сухое место.

— Черт побери, сестрица! Если бы ты не вернулась, клевый катафалк был бы сейчас моим. Я давно его хотел… Но нет, тебе надо было опять здесь появиться! «Она сделает то же, что делают все остальные, — сказал я. — Если у нее хватит, конечно, мозгов. Выйдет в Берлине на панель и будет при этом работать сдельно». А он: «Не сделает она этого. Приедет назад». А я ему: «К тебе, что ли? Бесплатной медсестрой? Ой, держите меня, сейчас умру со смеху. Ставлю на кон мои лопушиные уши, вот прямо здесь, не сходя с места». — «А я свой „бенц“, — говорит он и делает широкий жест. — Но мне не нужны твои уши. Я хочу сто бумажных корабликов». Вот как все было.

Дождь пошел сильнее, тяжелые капли падали на землю, кошки сделались как дурные, забрались все под машину. Де Лоо тоже встал, чтобы подвинуть свой стул поближе к дереву. Тыцу вытянул руку, подцепил пальцем синюю бретельку, свисавшую у него из кармана, и вытащил бюстгальтер.

— A-а, носовые платки для настоящих мужчин, так, что ли? — Он покачал на пальце предмет дамского туалета. — А кто тебе волосы стриг, сестрица? Вид такой, будто тупым ножом…

Но Люцилла не ответила. Она повернула ладошки к небу, закрыла глаза. Большие капли падали косым дождем ей на блузку, на ее загорелые ноги, делаясь все плотнее и тяжелее, и она открыла рот. Дождь шумел спокойно и ровно, и вдруг, одним рывком, она расстегнула кнопки на блузке и побежала к озеру. При этом она бросила в воздух белую блузку через голову.

— Пойдем со мной! Ну давай, не отставай!

Теперь вода лила и через листву липы, падала, хлюпая, на стаканы, кувшин, заполнила пепельницу, и Тыцу, побежавший с бутылкой водки в руке к дому, остановился на приступке под навесом и постучал пальцем по лбу.

— Совсем спятила! Ведь молния сверкает!

Но Де Лоо последовал за ней по извилистой, теперь очень скользкой тропинке между сумахом и дроком, на который выползло множество черных улиток, и когда он добрался до ольхи и скинул одежду, она уже плавала среди плясавших вокруг нее серебряных капель и оглядывалась на него. По ту сторону леса небо уже посветлело.

Вода в озере была теплее дождя, он осторожно сходил в воду, нащупывая ногой сквозь ил, старую листву и корневища твердое дно, и когда он уже стоял по грудь в серого цвета воде, в которой отражалось серое небо, она подплыла к нему, обхватила его руками и ногами и издала ликующий вопль. Она целовала его, но он не ощущал ничего, кроме ее языка и губ, и тщетно пытался оттащить ее от себя.

— Сколько, собственно, у тебя братьев?

Она, не открывая глаз, нежно укусила его в шею и стала ловить в воде его член.

— Только Тыцу, а что? Ты не бойся, он не умеет плавать. Иди сюда поближе…

Она опять принялась целовать его, еще более настойчиво, причем держала его за уши, и неожиданно он почувствовал сильную горячую струю у себя на ляжках.

— Эй!

Она широко улыбнулась.

— А что такого? Мы же в озере!

Глаза их сошлись так близко, что даже косили, его ладони лежали на ее бедрах, на тонкой талии, и он вдруг отчетливо ощутил, как всколыхнулось в нем все, что накопилось за целую жизнь, — это было как далекий отзвук колебаний, сообщивших когда-то толчок молекулам, через века обретшим форму, придавшим очертания берегам, рисунок коре, цвет зеленой ряске между серыми камнями; он почувствовал мощные подводные струи, бездонную глубину у себя под ногами и до боли крепко прижал Люциллу к себе, так что она даже сердито вскрикнула «ой!».

— А кто же тогда Марек?

Она оторвалась от него и поплыла прочь. Дождевые капли, словно вода лилась теперь откуда-то из заоблачных высот, становились все холоднее, и она оглянулась, весело наморщив лоб.

— Шутки шутишь?

Над серединой озера заклубился легкий туман, как раз на такой высоте, что их головы исчезли в нем, и через какое-то время он видел только контуры тела Люциллы и почти не слышал ее. Может, она что-то и говорила, но ему это сейчас больше не представлялось важным.

Потом вдруг черный блеск ее волос оказался совсем рядом. Дождь барабанил ей по спине, под зеленоватой водой сверкали ее ягодицы, раздвигающиеся и вновь плавно соединяющиеся ноги, казалось, были длиннее, чем на самом деле, и он оттеснил ее вбок, в камыши. Она лягнула его, швырнула ему в лицо целую горсть ряски и уплыла. Сквозь пену и брызги, поднятые ее бьющими по воде ногами, он увидел раскрывшуюся половую щель.

Она плыла быстро, но, поскольку дно здесь было твердым, он бежал за ней, цепляясь за камыши и ветви ивы, быстрее ее, схватил за лодыжку и рванул на себя.

— Нечестно! — закричала она и попыталась, дрыгая ногами, стряхнуть его руку. Но он подтянул ее еще ближе, завел в камыши, где дождь стучал сильнее, обхватил ее талию. Она выгнулась назад.