Мир велик, и спасение поджидает за каждым углом - читать онлайн книгу. Автор: Илья Троянов cтр.№ 34

Алекса зовут со двора, сажают на плечи и галопом доставляют к праздничному столу. Сперва торт, командует отец, а потом уж подарок. И все садятся за стол, на котором лежит бумажный пакет.

Отец берет в руки нож, мать запускает руки в пакет, вынимает что-то оттуда и ставит на стол.

Вот так торт!

— Васко, послушай меня. По вечерам я иногда хожу пропустить стаканчик вина к своему другу-словенцу, ну к тому, у которого трактир в городе. Ты, случайно, не хотел бы пойти завтра вместе со мной? Можете и вдвоем, если вы только готовы оставить Сашо одного.

Мирко разливает токайское по рюмкам. Он расспрашивает — из вежливости, как думает Васко, — в каком именно месте они переходили границу. Богдан переводит рассказ Васко. Лес, ураганный ветер, стена, поиски Алекса, базар в маленьком городке.

— А как назывался ваш городок? Вы еще не забыли?

Васко еще не забыл, он произносит название городка, и словенец, сидящий напротив него за круглым столом перед своей таверной, разражается безудержным хохотом. Васко тоже улыбается за компанию, он не слишком озабочен тем обстоятельством, что не понимает, в чем здесь соль, Богдан тоже не смеется. Наконец Мирко угомонился.

— Ты чего?

— Мне очень жаль, не обижайтесь, ради Бога, понимаете, ха-ха-ха, но в тех краях — с ума можно сойти, — но в тех краях это единственное место, где имеется стена и часовой на вышке.

— Единственная стена?

— Да, на много километров справа и слева больше ничего нет. Пара сторожевых вышек, а больше ничего.

— А вы хорошо знаете эти края?

— Еще бы мне их не знать! Когда там наши виноградники. Как раз севернее того места, где вы переходили границу. У нас вы могли бы прямо через виноградники дойти до Италии. Там лежат только квадратные каменные блоки, а больше никаких приграничных знаков нет. Причем некоторые камни и увидеть-то нельзя, они все обросли зеленью. А называется эта область Коллио, лучшие виноградники во всей округе, Коллио.

Васко делает большой глоток.

— Просто беда с этой границей. У наших соседей она проходит как раз через их усадьбу. Хлев у них теперь в Югославии, а дом в Италии. Так и живут, ничего тут еще поделаешь.

— Тогда радуйся, что не наоборот получилось, что не дом в Югославии. А коровам и там живется не хуже. И чего тебе далась эта граница?

— Ну, во-первых, ты вечно рассказываешь мне разные истории про людей, которые перешли границу, а во-вторых, я и сам живу в Триесте. Вот тебе уже две причины, чтобы над этим задумываться. У Триеста, по-моему, особое отношение к границам. Можно, к примеру, утверждать, что он вообще не знает границ, а можно утверждать, что в нем полным-полно границ, что это вообще пограничный пункт. И то и другое будет правдой. Как правда и то, что я словенец, и что я итальянец, и что я малость смыслю в вине. И раз уж мы завели речь о вине: вот бочки, вы знаете, откуда берутся бочки? Из Словении! А что из этого следует? Гм! Без доброго словенского дуба не бывает доброго фриульского вина. Только так и не иначе. Словом, по-всякому. И, по правде говоря, синьор, вы еще вовсе не в Италии, вам просто кажется, будто вы в Италии, и я с вами не спорю, есть множество причин думать, что это Италия. Но мы, здешние, рассуждаем по-своему. Когда кто-нибудь едет через Монфальконе, мы говорим про такого: он поехал в Италию. Это другие границы. Все зависит от того, кого вы спросите. Наверняка найдется такой, кто ответит, что у нас и вовсе нет границ. Между нами и Югославией. После войны велись переговоры, однако никто ничего не подписал. Теперь мы с вами сидим и болтаем двадцать пять лет спустя в зоне А. Это и есть Триест, а зона Б, она где-то там, и она принадлежит Югославии. Но договора по этому поводу не существует. И мне это некоторым образом нравится. Мы ни к чему не привязаны. Вот захотим и завтра утром присоединимся к другой стране. Во всяком случае, мы можем так думать. Богдан знает, что я терзаю своих ближних уроками истории, но я просто не могу отказать себе в удовольствии, раз уж вы у меня первый раз. Если положить одну поверх другой исторические карты, на которых нанесены границы в разные эпохи, то из этого получится кастрюля разваренных спагетти. Сплошная путаница. Все перемешивается. А теперь приходят какие-то историки и желают аккуратненько отделить одну макаронину от другой. Вот ведь какая дурь! У тебя есть рецепт, ты готовишь блюдо по этому рецепту, и самое главное здесь — вкусно получилось или невкусно. Кому какое дело, откуда взялись те либо иные приправы и почему ты их вообще употребляешь. А жизнь здесь, в Триесте, хороша на вкус, ты, Богдан, давеча сам со мной согласился, у нее просто отменный вкус, и никто не может меня убедить, будто в рагу бобы важней, чем квашеная капуста, а чеснок нужней, чем копченое сало.

— Не гони так, Мирко, мне ж еще надо переводить.

— Ладно, можешь не спешить, я тем временем кое-что принесу, минуточку, я сейчас вернусь. Могу ли я попросить досточтимых гостей взглянуть на эту карту кушаний и сделать выбор? Итак, что вы предпочтете? Позволю себе зачитать вам вслух: «Мясо по-королевски, кебабчата, рагу, scampi in bursara, caramai ripieni, strucolo» [26] . Клянусь вам, что мои политические взгляды никак не отразились на этой карте, отразились только кулинарные предпочтения. Это триестское меню. Что бы вы из него выбрали? Мясо по-королевски? Это блюдо родом из Австрии. А кебабчата вы, верно, знаете, с них начинается балканская кухня. Или lota, которую я очень и очень рекомендую, Лучано превосходно ее готовит. Или вам больше по вкусу омар в bursara, лучше его нигде не приготовят, у меня рецепт от одного приятеля из Порторожа. Итак, меню подошло к концу, и я спрашиваю вас, где на этой карте кушаний зона А и где зона Б? Вы меня поняли? Ну, довольно говорить про еду, ах, я чуть было не забыл про фаршированную caramai. Это венецианское блюдо, вообще-то каракатицы не моя специальность, но если припустить каракатицу в белом вине… ладно, я отнесу карту назад.

— Знаешь, Богдан, у меня просто слюнки потекли.

— Мы как-нибудь придем сюда поужинать, сейчас время неподходящее…

— Да нет, я не это имел в виду…

— Просто кухня уже закрылась.

На четвертом этаже кого-то пырнули ножом. Вся комната залита кровью. Там была поножовщина. Понятия не имею, с чего вдруг. Их ужасно оскорбили. Вообще-то это была вполне безобидная шутка, насколько я в курсе, но, когда задета честь, эти типы сразу слетают с катушек. Арабы, они и есть арабы. Ну конечно же это были арабы, теперь я понимаю. Те самые, что каждый вечер гоняют мяч в коридоре. Это вы уже слышали у себя на третьем этаже. Это уже все слышали. Рано или поздно должно было случиться что-то в этом роде. Ты ведь с ума из-за них сходил. Мяч бил в дверь, а они вопили так, словно у них в распоряжении целое футбольное поле. Они и без того все время грызутся. Можно подумать, что они вот-вот вцепятся друг другу в глотку. Примерно с час они гоняли мяч и плевать хотели на то, как мы к этому относимся. Каждый вечер, каждый вечер, черт их подери. Это не значит, будто мы с женой одобряем то, что произошло… а что, собственно, произошло?.. я имею в виду их поведение, так цивилизованные люди не поступают… рано или поздно это должно было случиться. Этот проклятый грохот, когда этот проклятый мяч ударяет в дверь. Они варвары, просто варвары, можно подумать, это их коридор. Сплошные Чингисханы. Чингисхан не был арабом. Ну тогда пусть Аттила. Тоже не годится? Плевать, варвар, он и есть варвар, ты же слышала, что они сделали.