Человек отменяется - читать онлайн книгу. Автор: Александр Потемкин cтр.№ 64

— Замечательный!

— Пока!

— Ну что, давай двадцать долларов, — повернулась Козявкина к Георгию Павловичу. — Сказала же, что проиграешь. Даже я, отлично зная цену словам, никогда не обращаю внимания на комплименты. А когда платишь, можно быть уверенным, что тебя будут мужественно терпеть. Регулярно платишь — начнут распространять легенду о твоем «особом даре»; отстегиваешь по полной программе — станут восхвалять, возвеличивать безудержно. Но если никто от тебя ничего не имеет, если знают, что ты на нуле, то кому ты нужен?

— Вот мерзавка! Ведь в лицо она называет меня гением! Причины ее безобразного поведения видны невооруженным взглядом: зависть и лицемерие! Давай попробуем позвонить Малофееву.

— С тебя уже двадцать долларов. Вначале хочу получить деньги. У меня нет никакого желания участвовать в твоих экспериментах. Я на работе и прошу ее во — время и сполна оплатить. Наша московская жизнь учит меня стремиться не к жертвенности, не к состраданию, а к удовольствиям. А без купюр их никак не получишь. Гони деньги, тогда продолжим интервью! У меня собственное кредо: взгляд через денежные купюры облагораживает мерзости жизни.

— Отдам с зарплаты. У меня нынче в карманах пусто.

— Я деньги в долг не даю. Этим занимаются банки. Тем более гениальным литераторам. Двадцать долларов, или придется публично обвинить тебя в неплатежеспособности. А это хуже импотенции. А для тусовочного человека значительно хуже, чем презрение к его бесталанности.

— Оксана Матвеевна, одолжи двадцатку зелени. С первой зарплаты обязательно рассчитаемся. Вот, сама свидетелем оказалась: зерна капитализма дают в России превосходные всходы. А публицисты плачут, что рынок никак не появляется. Появился! Наступил! Глубоко проник он в людскую ментальность!

— А ты меня не обманешь? — шепотом спросила его Оксана в самое ухо.

Он сжал ей локоть и что-то неразборчиво пробурчал. Скорчив гримасу, Лязгина порылась в сумочке и протянула критикессе деньги.

— Хочу напомнить: второй звонок — это еще двадцать долларов. Если я проигрываю, тут же возвращаю вашу зеленую бумажку. Но если выигрываю, кто платит? Опять ты, Лязгина? Кредитуешь писательский талант? Не хочу присутствовать при ваших доверительных переговорах. Разберитесь сами.

— Ну что, дашь еще? — жалобно спросил Поляковский. А на ухо Оксане напомнил: «У нас с тобой такие грандиозные планы. Ну, ну…»

Лязгина вынула деньги, но оставила их в руках.

— В таком случае поехали, продолжим. Интервью два — Козявкина набрала номер Малофеева: — Привет, Виталий. Мне для статьи срочно нужна десятка лучших писателей. Хочу ориентироваться на твой выбор. Итак, кто первый, второй и дальше?

— Первого не буду называть, сама знаешь, кому еще быть, кроме В.М. Потом Пастернак, Булгаков, этот еще… Шолохов. Пятым можно поставить продюсера и сценариста Колю Эрнова, мощные фильмы поставил, а фильм — та же литература. Кроме того, я у него часто появляюсь, а о себе надо напоминать добрым словом… Шестым и седьмым запиши Стасова, он прекрасные книжки пишет и большой друг премьера (но об этом не упоминай), и Молину, любовницу министра … Подробности не по телефону. Между прочим, у нее действительно прекрасные стихи. Восьмым поставь спонсора моего творчества, прекрасного драматурга Карена Минасова. Девятым — моего приятеля поэта-песенника Деревянко. Список может завершить какая-нибудь дама, из старых авторитетов. Так солидно будет, и никто не придерется. Не обвинит в коррупции … Например, Белла Ахмадулина. А то еще обидится.

— А Поляковскому в списке места не найдется?

— А, этот газетчик? Или нет, он тоже что-то сочиняет, но с особенным пылом ищет в Лондоне спонсоров. Что, он тебе заплатил? Много? Но откуда у него деньги, его же проекты всегда кто-то другой финансирует …

— Нет! Нет!

— Тогда зачем тебе этот демагог нужен? Пусть ищет себя в публичной политике или в журналистике. Впрочем, и там он выше нуля не поднимется. Но литература явно не для него. Оставь, о нем больше не вспоминай. Ариша, я о тебе несколько строчек напишу, какая ты славная, талантливая критикесса. А вчера в Доме литераторов я тост поднял за элиту наших критиков, твое имя тоже было названо. Так что ты мне, а я тебе.

— Спасибо, дружок. Пока! Ну, что, — обратилась Козявкина к прозаику — пусть твоя приятельница отдаст еще двадцать долларов.

— Дай ей, дай, — мрачно бросил Поляковский. — Он себя выше ставит, чем Пастернака и Булгакова? Урод! Я ему за этот спич морду набью. Пусть только на глаза попадется. Когда со мной встречается, аж слюной брызжет: «Гордость отечественной литературы, мой самый любимый писатель. Колокол России!» А тут такое позволяет. Прохвост! Что же делать? Говорите, надо платить? Но сколько, кому? За что?

— Кому платить, вы уже хорошо знаете, — вставила Арина Афанасьевна. — За что? Я тоже сказала. Сколько? Это вопрос торга! Какие задачи вы передо мной хотите поставить? Быть на виду или прослыть гением? Стать уважаемым, о котором иногда вспоминают? Или оказаться любимцем культурного сообщества России? Сесть в кресло редактора литературной газетки, получить передачу на телевидении или занять пост ректора Литературного института? Хотите быть постоянным членом российских делегаций на международных книжных ярмарках и конференциях? Тогда садитесь за стол переговоров. Если ваши претензии на место в истории еще выше, можем обсудить вопрос получения государственных премий, наград и званий. Ведь деньги творят чудеса — старая истина, получившая в современной России убедительное подтверждение. Обратите на меня свой пытливый взгляд — и вы быстро станете знаменитым. Более того, я смогу создать ситуацию, при которой вы попросите меня остановить волну восторгов, потому что самому покажется, что хвалят вас чрезмерно. Ах, Георгий Павлович, доверительные отношения, упакованные в банковские приходные ордера, — лучшая гарантия карьерного роста. Это пароль нынешней России! Но вы можете поставить и другую задачу: если кого-то необходимо не замечать, смотреть в глаза и не видеть, испытывать радость чтения, но спрятать это имя, закапывая его на литературном кладбище, то и тут вполне доступные тарифы. Нынче такие времена …

«Бойкая девица. Мне бы ее в помощницы вместе этого дуралея Лапского, — мелькнуло в голове у Ивана Степановича. — Надо обращать внимание на своих слуг: среди них немудрено встретить интересных личностей, которым можно предложить высокую должность и серьезную зарплату. Я-то сам деньги зарабатываю, чтобы от души смеяться над людьми. Для чего другого могут быть нужны деньги? А дамочка сможет помочь мне в этом».

— Но где взять деньги?! — воскликнул Георгий Павлович.

«Надо спасать ситуацию», — подумала Лязгина. И тут же заявила: — Господин Поляковский, давайте оставим уважаемую Арину Афанасьевну. Погуляем, подумаем, прикинем наши возможности и вернемся к переговорам. А когда наш критик допьет чай — вижу, он ей доставляет удовольствие, — мы как раз вернемся. Пойдемте на воздух, Георгий Павлович… Вечер теплый? — спросила она Козявкину.