Кабала - читать онлайн книгу. Автор: Александр Потемкин cтр.№ 58

Первые пистоны на брюках портные стали шить в Афинах. А первый, кто использовал этот прием и забрал у лоха деньги, был карманник-золоторучка Сетрак из Салоник. Сейчас многие знакомы с этим приемом и классно его используют. Мне рассказывали, что этим летом один ростовский жулик вытащил из пистона двадцать тысяч евро пятисотенными. Учитесь, трудитесь, совершенствуйте мастерство — и будет у вас блестящее будущее: дом, семья, приличный автомобиль, преданные друзья и репутация достойного карманника. А это элита жиганского мира.

Кстати, несколько слов о репутации. Авторитет теряется быстро, завоевывается долго. Самый страшный технологический грех в нашей профессии — это аджо [13] . Если работаешь с партнером и сам вытащил лопатник, должен поделиться с ним до последней копейки. Не дай бог, спер две тысячи рублей, скрутил аджо и партнеру говоришь, что достал только пятьсот или даже тысячу пятьсот. С такими гадюками надо сразу расставаться, а перед тем как выгнать из своей бригады, побить, а то и живот вспороть. А потом сделать так, чтобы во всем воровском мире знали, что, скажем, Василий крутит аджо. В этом случае он становится или крадуном-одиночкой на провинциальных маршрутах, или идет в слесари. А если попадает на кичу, то братвой назначается шнырем [14] . Такой твари нет места в наших кругах. Еще страшнее грех, если ты сдаешь партнера. В этом случае наказания могут быть крайние: мужика трахнут, сделают петухом [15] или поставят на ножи. Об этом поговорим на следующем занятии. Теперь давайте продолжим тренировку.

Помешкин отодвинул от глаз бинокль. «Совершенно чуждый мир. Это лишь кажется, что я живу в одной стране со своими соотечественниками. На самом деле мы существуем на территории одного и того же государства, но в тысячах самых разных миров. Вот сейчас я наблюдал лишь за одним домом, а сколько всего чужого, совсем не моего! Где же искать себя? К кому примкнуть? Или оставаться самим собой, но с новым чудом — маковой головкой? Мое затворничество становится счастливым. Я хочу продлить иллюзии еще одной ложкой кукнара и мгновенно окажусь в необыкновенном мире чистого воображения. Великолепно когда в невзрачном, болезненном, но таком любимом теле таится мощный, одержимый страстями дух. Не знаю, что будет дальше, но пока я весьма благодарен своему соседу за такое замечательное знакомство. В Китае около двух миллиардов жителей. Знают ли они об этом удивительном цветке?»

Он поймал себя на мысли, что тема Китая непонятно почему обосновалась в его сознании. «Что, Соня повлияла? — мелькнула тревожная мысль. — Нет! Не хочу в такое поверить: вся эта дискуссия не вызвала у меня серьезного интереса. Скорее всего, я поселился бы в доме усопшей Фатеевой или на лугах, на которых бурно вегетирует мак».

Помешкин поднялся и опять направился на кухню — подкрепиться соломкой. Все существо Григория Семеновича уже властно требовало ее. Войдя на кухню, он застал своего соседа за делом, которым собирался заняться сам.

— Как себя чувствуешь, приятель? — спросил Парфенчиков, слабо улыбнувшись.

— Я вот за ложечкой пришел. Можно?

— Как же нельзя, утром надобно подкрепиться. Был бы я последним негодяем, если бы в таком важном деле позволил кому-либо отказать. Ешь… Но не перебарщивай. Вчера под вечер ты все же хватанул лишку. Не торопись наедаться от пуза, придержи аппетит. Возьми ложечку, но не больше. Беда может случиться. Не торопись…

— Потянуло, ох как потянуло на твою соломку. За этот вечер я понял главное: маковая соломка способна отразить самое вероломное нашествие реальности. Вот что больше всего мне нравится. Но я теперь твои рекомендации строго исполняю.

— Так-так. Сегодня я начинаю новый проект. Мне его подбросил профессор Кошмаров. Может, он тебя тоже заинтересует. Суть сводится к тому, что профессор мечтает изменить генетический код русского человека и тем самым серьезно улучшить его качество. Он создал некую нанопилюлю, которая обеспечивает воспроизводство генетических особенностей самых ярких из ныне живущих этносов. Германского, китайского, еврейского и по каким-то причинам, грузинского. Впрочем, может, потому, что грузины — это древнейшая европейская нация. Колхидское царство известно еще с V века до нашей эры. Эта нанопилюля якобы способна существенно помочь нашим соотечественникам в тяжелейший период переживаемого ныне морального и экономического кризиса. Что ты по этому поводу думаешь?

— Я против евгеники. Еще в школе я ее изучал, даже на некоторое время увлекся, но потом пришел к выводу: в этой науке много мистики и наша национальная культура с ней несовместима. Поэтому я выбрал свой способ абстрагироваться от общества — уйти в самого себя. И у меня это получилось. Я наблюдаю за реальностью из своего ирреального гнездышка. И вполне счастлив. А теперь, после знакомства с новой энергетической субстанцией, которое с твоей помощью состоялось, надеюсь существенно улучшить свой внутренний мир. Нанопилюля может интересовать меня лишь как стороннего наблюдателя. Меняется ли русский человек, не меняется — меня такие вопросы абсолютно не волнуют. Я боюсь изменить лишь самого себя, ослабить свое самолюбие, нарушить свое одиночество. А что будет происходить с миром, меня не колышет, или, скажу новым сленгом: мне по-фиолетовому. Я ведь не впускаю в себя ничего извне. Так что мне за разница, каким окажется нечто вне меня самого, если это нечто и так для меня не существует? — Помешкин подумал, что сам слышал недавно что-то подобное, наблюдая беседу молодых людей. Впрочем, Петру Петровичу он об этом не сказал.

— А мне интересно, как все же изменится русский человек, получивший сорок процентов инородной генетики. И, признаюсь, я настоял, чтобы в грузинском купаже присутствовал опийный фрагмент. В общем коктейле это составит около одного процента. А если пересчитать на новую генетическую составляющую русского человека, цифра окажется и того меньше — двадцать пять сотых процента. Я уверен: без такого вкрапления яркая творческая личность не состоится. А ведь автор проекта хочет получить именно такой тип.

— А твой интерес тут в чем? — спросил Помешкин.

— Сам не знаю точно, но есть подозрение, что процесс изменения конкретного человека может вызвать у меня самые причудливые игры разума. Начну фантазировать: что еще надо изменить, какую черту характера ликвидировать, что добавить или усилить? Представить себе генетически модифицированного русского человека, принять участие в моделировании нового вида соотечественника — это должно быть увлекательно. Первую пилюлю хочу дать сегодня одной молодой женщине. И тут же начну наблюдать за ее метаморфозами. Профессор дает гарантию качества своей продукции. Ты-то не желаешь на себе таблетку испробовать? — предложил, усмехаясь, Петр Петрович.

— Спасибо! Сейчас мне больше по душе известная ложка без бугорка! — недовольно проворчал господин Помешкин.

— Ну давай, а я тоже свою порцию доем, — кивнул Парфенчиков, запивая соломку.