Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту - читать онлайн книгу. Автор: Джули Пауэлл cтр.№ 55

П… что-то на «п»… П-n-n… nnnaaaa… ПАРОМ!!! Где-то здесь должен быть паром, я уверена!

И паром действительно был — прямое сообщение между морским портом на Саут-стрит в Нижнем Манхэттене и Хантерс-Пойнт в Лонг-Айленд-Сити, всего в десятке кварталов от нашего дома. Ехать на пароме всего десять минут, и это довольно приятная морская прогулка, особенно ветреным летним вечерком, когда во всем Нью-Йорке погас свет и город окутала непривычная сумеречная тишина.

Возмущаться по поводу стоимости билета — пять долларов — я бы не стала, если бы не трехчасовое ожидание в давке среди разгневанных жителей Квинса.

На табличке было указано «три пятьдесят», но тетка у заграждения, запихивая купюры в пластиковый пакет с надписью «Я люблю Нью-Йорк», выкрикивала совсем другую цену. Удачный день для паромного бизнеса. А может, для одной этой тетки, у которой был пакет, тройной запас наглости и мечта. С другой стороны, возможно, полтора доллара сверху брали за развлекательную программу — нечто вроде игры в «музыкальные стулья» на берегу речки. В течение трех часов миниатюрная латиноамериканка стояла, взгромоздившись на скамейку, и, сложив ладошки рупором, как вожатая в летнем лагере, выкрикивала:

— Квинс!!! Квинс, ШЕСТОЙ ПРИЧАЛ!

— Кто едет в Квинс — ВТОРОЙ ПРИЧАЛ, ВТОРОЙ!

— ДВЕНАДЦАТЫЙ ПРИЧАЛ. Квинс, ДВЕНАДЦАТЫЙ ПРИЧАЛ!

Мы послушно перетекали от одного причала к другому — секретарши всех мастей и вероисповеданий, плечом к плечу, с туфлями в руках, задыхаясь в дурацких тесных корсетах (ну, по крайней мере одна из нас точно). Но стоило нам дойти до того или иного причала, номер которого выкрикивала маленькая латиноамериканка, как к нему причаливал паром, направлявшийся в Уихокен [51] . Суровые лысые здоровяки из охраны появлялись словно ниоткуда и начинали орать: «Назад! Назад!» И бедные жители Квинса, словно ревущие воды Красного моря, расступались перед аккуратной колонной аналитиков с Уолл-стрит и домохозяек из пригорода. Зачем эта женщина так с нами? Видимо, ее забавляла толпа представителей рабочего класса, слоняющихся без дела, как скот.

Паромы с Уихокена причаливали — я не шучу — каждые пять минут. Я засекала. Вы бы тоже засекли, если бы три часа вас гоняла туда-сюда вошедшая во вкус власти кондукторша парома. Согласно переписи двухтысячного года, население округа Уихокен составляет тринадцать тысяч пятьсот один человек. И по моим подсчетам, все без исключения жители Уихокена — мужчины, женщины и дети — четырнадцатого августа побывали в Нижнем Манхэттене дважды.

Шутки в сторону. У меня нет никаких претензий к ведомству госбезопасности. Но, господин госсекретарь, неужели за последние два года никому ни разу не пришло в голову, что манхэттенская паромная переправа могла бы очень пригодиться для эвакуации в случае, ну я не знаю, ядерного взрыва или еще чего. Неужели покупка мегафона такое уж тяжкое бремя для государственного бюджета? Или они там наверху просто решили, что теми, кого у подъезда не ждет желтое такси, можно пожертвовать?

Было, правда, и одно забавное происшествие. Нас опять заставили расступиться и освободить дорогу очередной партии граждан Уихокена, совершающих побег из Нью-Йорка, — кажется, это происходило на пятом причале. И разумеется, имелось множество причин, по которым постоянно звучало «извините, извините», и я не сразу поняла, что женщина, отделенная от меня несколькими тушами, обращается именно ко мне. Но она повторяла это все настойчивее и настойчивее, пока я не повернулась к ней. Она смотрела прямо на меня, а я не могла понять, чем привлекла ее внимание, ведь я стояла слишком далеко и никак не могла наступить ей на ногу.

— Ммм… это вы мне?

— Вы Джули Пауэлл? Из Проекта «Джули/Джулия»? Я узнала вас по фотографии в «Ньюсдей».

Я не упомянула о том, что мое фото напечатали в «Ньюсдей». Поскромничала. Ну как трезвонить о том, что тебе устраивают фотосессию, когда ты готовишь ужин в паршивой конуре в Лонг-Айленд-Сити, и при этом не показаться самовлюбленной и претенциозной дурой? Да и ничего особенного в этой фотосессии не было. Просто повезло.

— А, да. Я Джули. Привет!

— Я просто хотела сказать, что я ваша большая поклонница! Я тоже из Лонг-Айленд-Сити! — Девушка была молодая, симпатичная, наверняка занимала более приличную, чем я, должность. Да и выглядела милой.

— О, спасибо! Спасибо большое.

Все секретарши вокруг начали прислушиваться к нашему разговору и с любопытством меня разглядывать. О боже, я знаменитость! Какое потрясающее чувство. К сожалению, я не нашла что еще сказать. Только кивала и тупо улыбалась, а когда нас погнали к очередному причалу, незаметно затерялась в толпе. Звезда из меня никакая.

Но было приятно. Страшновато, но приятно. И на пароме было здорово (когда нас наконец туда загрузили). Кто-то, как я, любовался непривычно тихой красотой берегов, а кто-то щелкал фотоаппаратом. В Хантерс-Пойнте я села в машину к дядечке, который предлагал подвезти тех, кто едет в сторону «Астории», — это было так великодушно и заботливо с его стороны, что я почти позабыла о тетке с пакетом. Мы ехали по Джексон-авеню в компании милого дядечки и его красивой темноволосой подружки, чья мама застряла в метро. С нами ехала семидесятилетняя огненно-рыжая старушка с плохо закрашенной сединой и сильным квинсовским акцентом — одна из тех, кто наверняка присылал мне макеты памятника. Она сказала, что, по слухам, электричество отключено на всем восточном побережье и она уверена, что это проделки террористов. Дядечка высадил меня прямо у дома.

Обычно пустынные улицы Лонг-Айленд-Сити в этот час кишели людьми; они брели с унылым видом, и им предстояло преодолеть не одну милю, чтобы добраться до дома и рухнуть на постель. Отблески заката окрашивали комнату красноватым светом. Развалившись на нашем диване, босс Эрика читал журнал. Добраться до Вестчестера в тот вечер у него не было ни малейшего шанса.

Туфли я закинула в чулан, а через пару минут, когда Эрик с трудом справился с молнией, я содрала с себя платье. Идиотский корсет с треугольными чашечками полетел в помойку. Я надела шорты и футболку. Мне было жарко, от меня воняло, я проголодалась, но никогда в жизни мне не было так хорошо.

Я всегда любила катастрофы. Когда по Бруклину пронесся ураган Агнесса, я запаслась консервами и бутилированной водой и отправилась любоваться на бушующие волны, бьющиеся о заграждение. Все встречали их восторженными возгласами, кроме одной ортодоксальной еврейской семьи, которая коленопреклоненно возносила усердные молитвы. Я терпеть не могу зиму, но прихожу в восторг от первого сильного снегопада, когда под тяжелыми тучами носишься по городу, запасаешься едой и спиртным и взволнованно обсуждаешь с продавцами прогноз погоды. Если снег выпадает на Рождество, когда мы гостим у родных в Техасе, я испытываю разочарование оттого, что все пропустила. Даже одиннадцатого сентября, прости Господи, я ощущала возбуждение, шагая в дешевых кедах в поисках станции переливания крови, чтобы сдать свою первую отрицательную. Наверное, катастрофы пробуждают нашу внутреннюю тягу ко всякого рода вагнеровскому геройству.