Нутро любого человека. Дневники Логана Маунтстюарта - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Бойд cтр.№ 28

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Нутро любого человека. Дневники Логана Маунтстюарта | Автор книги - Уильям Бойд

Cтраница 28
читать онлайн книги бесплатно

В Гарсингтон его приглашали дважды: в первый раз все прошло гладко („Меня испытали и сочли пригодным“, — сказал Ле-Мейн), а вот во второй — в 1924-м — приключилась большая неловкость.

— Мы сгрудились у дверей, ожидая, когда нас пригласят в столовую, — рассказывал Ле-Мейн, — и я услышал, как некая женщина из тех, кто стоял у меня за спиной, довольно громко произнесла: „Нет, могу назвать точную дату: характер человека изменился в декабре 1910 года“.

Ле-Мейн повернулся к кому-то из бывших с ним рядом и, не подумав, сказал: „Если вам потребуется умещающийся в одно предложение пример бессмысленного идиотизма, лучше этого вы не найдете“. И сразу обо всем забыл. Впрочем, в этом месте своего рассказа он прибавил: „Нет. Думаю, я сказал нечто еще более резкое“. Так или иначе, это замечание было доведено до сведения Оттолайн Моррелл, которая немедля — настоящая подруга — пересказала его громогласной даме — Вирджинии Вулф.

— Она только что прочла в Кембридже какую-то лекцию, была, в общем и целом, довольна собой и норовила оповестить об этом своем мнении всех и каждого. Я же вдруг стал персоной нон грата. Под конец обеда ко мне подошел Кейнс и спросил, чем я обидел Вирджинию. Оттолайн, когда я покидал дом, не подала мне руки.

Я спросил, почему Вулф, прославленная писательница, столь болезненно относится к критике.

— По-видимому, она невероятно, невротически ранима, — ответил Ле-Мейн.

— Таков уж склад ее сознания, — сказал Х-Д. — Исконная неуверенность самоучки в себе.

Он улыбнулся Ле-Мейну:

— Вероятно, она сочла тебя чересчур умным.

— Худшего оскорбления для англичанина не придумаешь, — отозвался Ле-Мейн. — Хотя, — готов полностью признать мою вину.

И мы разговорились об интеллекте и многообразных благах его (миссис Вулф получила попутно еще несколько пинков).

Но ведь слишком разумным быть невозможно, сказал я. И порою интеллект это для человека не достоинство, а проклятие.

— Да, тут вам придется как-то выкручиваться, — сказал Ле-Мейн. Я с ним согласен не был, однако он не дал мне вставить ни слова. — Не клевещите на свои мыслительные способности, Логан. Вам повезло — и вы даже не знаете как: невежество не благо.

Затем Х-Д перевел разговор на мое будущее, перевел несколько слишком гладко, подумал я, сообразив, что они составили какой-то заговор на мой счет. Я сказал, что хочу закончить книгу о Шелли.

— Ну и заканчивайте себе на здоровье, в свободное время, — ответил Ле-Мейн. — Как вы насчет колледжа Олл-Соулз? Вы вполне могли бы попытаться стать членом его совета.

Сама мысль об этом показалась мне нелепой, а вскоре мы уже слишком захмелели для серьезного разговора. Однако, когда мы надевали плащи (Ле-Мейн еще оставался в зале, разговаривал с каким-то знакомым), Х-Д сказал: „Подумайте об этом, Логан. Филип редко предлагает кому-либо свою поддержку“.

— Вы хотите сказать, что пауку нужен в Олл-Соулз свой человек?

— Ну, возможно и так, однако идея все равно остается хорошей. Очевидно, он считает вас очень способным. А вы же не хотите закончить дни свои грустным старым школьным учителем вроде меня.

— Но вы ведь счастливы, — выпалил я, вспомнив Йер и его жизнь с Цинтией.

Х-Д не смог сдержать улыбку:

— Да, — сказал он. — Полагаю, что так.


Суббота, 13 ноября


Этим вечером Эш постучал в мою дверь и предложил мне бутылку стаута. Мы пили пиво и разговаривали. Эш человек на удивление приятный: оказывается, он играет в гольф, а кроме того, что совсем уж невероятно, он родом из Бирмингема. Отец Эша — окружной судья — требует, чтобы сын пошел по его стопам. Оксфорд вызывает у Эша отвращение. Мы проговорили довольно долго, главным образом о Бирмингеме, который оба знаем. Сейчас он уже ушел, а я, непонятно почему, впал в безотчетную грусть. Впрочем, я довольно быстро понял, что это разговоры о гольфе и Бирмингеме снова навели меня, неосознанно, на мысли об отце.


1927

Понедельник, 7 февраля


Начинаю задумываться, не заболел ли я? Я нахожу почти невозможным сосредоточиться на чем бы то ни было. Мне удается принудить себя лишь к одному полному дню непрерывной работы, — тогда я сочиняю для Ле-Мейна очередное еженедельное эссе. Забросил посещение лекций и провожу большую часть времени в синематографе. Он — словно наркотик, быть может, со мной приключилось что-то вроде нервного срыва? Под конец прошлого года я попал в полосу неудач и теперь гадаю, не порождена ли она моей немощной вялостью? Я чувствую себя не столько усталым — в синематографе я не засыпаю, — сколько полностью лишившимся энтузиазма, апатичным. При этом выгляжу я хорошо и ем с аппетитом. По примеру Эша, пристрастился к пиву и часто, большую часть вечеров, посиживаю, прихлебывая эль, в „Гербе Виктории“. Затхлая безликость пивной предпочтительнее для меня нездоровой суеты „Les Invalides“, срок моего членства в этом клубе истек, и я не потрудился его продлить.

Эш считает все это недомоганием интеллектуальным: не стоило тебе поступать на исторический, говорит он. Настоящее обучение происходит только когда ты любишь свой предмет — в этом случае, приобретение знаний дается тебе без усилий, потому что ты еще и удовольствие получаешь. Он вообще говорит вещи очень дельные, этот Престон Эш. Ле-Мейн ни о чем не догадывается: производство вполне компетентных, заслуживающих оценки „отлично“ эссе поставлено у меня на поток, подозреваю, к тому же, что после того, как я заявил, что Олл-Соулз меня не интересует, он, в определенном смысле, поставил на мне крест. Эш думает, что мое желание порадовать Ле-Мейна также симптоматично. Вероятно, он прав: почему меня должен волновать Ле-Мейн и его мнение обо мне? Если честно — потому, что я всегда немного побаивался Ле-Мейна.


Пятница, 4 марта


Подсчитал, что за неделю побывал в синематографе двадцать два раза. Три раза видел Диану де Вер в „Роковой осени“ — она заменила Лоретт Тейлор в моем Пантеоне. Из всех оксфордских синематографов мне больше всего нравится „Электра“, однако на этой неделе я съездил велосипедом в хедингтонский „Новый“. Эш сказал, что можно автобусом доехать прямо до его дверей, стало быть, стоит включить его в мой список. В среду два раза подряд смотрел „Роковую осень“ в „Электре“, сгонял на велосипеде в „Новый“, чтобы увидеть „Все кончено“, и успел вернуться к показу „Секретов“ в „Супере“.


Вторник, 8 марта


Стоял после ленча в очереди у кассы синематографа „Георг-стрит“ и вдруг кто-то похлопал меня по плечу. Это была Тесс — я едва наземь на повалился от потрясения. Очень нарядная — черный костюм, шляпа. Сообщила, что в питомнике ее произвели в закупщицы, и теперь она разъезжает по всей южной Англии. Показала мне руки. „Никакой грязи под ногтями, — сказала она, — взгляни“. Я взглянул — ногти наманикюрены, ухожены. Но при всех этих переменах, она вызывает во мне все то же чувство — мне хочется лежать с ней в постели в Айслипе, пить джин и совокупляться. Я спросил, стараясь сохранить спокойный вид, не хочет ли она выпить кофе, однако Тесс ответила, что должна вернуться в Уотерперри.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию