Признания грешницы - читать онлайн книгу. Автор: Анна Данилова cтр.№ 4

Кафе было пустым, за окном расстилался под майским солнцем знакомый ей до боли зеленый бульвар, проходившие мимо окна люди вызывали в ней ностальгические переживания: а вдруг среди них были те, которых она знала раньше и которых любила?

Расплатившись с молоденькой официанткой, лицо которой ей тоже показалось знакомым, она, не снимая очков и продолжая скрывать свое лицо, вышла из кафе и отправилась только ей известным маршрутом на тихую улицу Карла Либкнехта. Увидев знакомый дом, рядом с которым она прожила все свои детство и юность, она остановилась перед высокими деревянными воротами в нерешительности.

Его фамилия была Захаров. Семья – Захаровы. Соседи Геры. Девичья фамилия Геры была Мышкина. Мышкины и Захаровы – самые лучшие соседи в мире. За долгие годы соседства они стали почти родными. И даже когда их единственный сын, которого все звали Захар (хотя его настоящее имя было Вениамин), исчез, а потом выяснилось, что он бандит и сидит в тюрьме за двойное убийство, Мышкины не отвернулись от Захаровых, во всем поддерживали. Все закончилось после смерти Гериного отца и отъезда мамы в Балаково. Связи были прерваны, потеряны. Гера была уверена, что мама, спасаясь от болезненных воспоминаний, связанных с отцом, прекратила общаться и с тетей Надей, матерью Захара, который к этому времени уже давно вернулся из колонии, внезапно разбогател и даже открыл свой ресторан.

Скорее всего Захар уже купил себе новый дом или квартиру, и здесь теперь живут лишь его родители, но адрес-то они ей наверняка скажут. Вот только как взять с них слово, что они никому, ни единой душе не расскажут о том, что она приходила?

А может, сразу отправиться в его ресторан? Говорили, что он построил заведение на самой окраине города, возле мельницы, прямо на берегу Волги.

Она подошла еще ближе к воротам, заглянула в щели и увидела во дворе большой черный джип. Слабая надежда, что Захар сейчас здесь, придала ей силы. Она открыла калитку, металлическая ручка которой была отполирована до блеска многочисленными прикосновениями, поглаживаниями, надавливаниями теплых хозяйских и соседских рук, и вошла во двор. Сердце колотилось громко, стучало в груди, словно просясь наружу. Гера поднялась по ступенькам на высокое крыльцо, отмечая про себя, что дом подремонтирован, сверкает новенькими пластиковыми окнами, и постучала в дверь. Затем еще раз, и еще…

Потом она распахнулась, и Гера увидела перед собой человека, очень отдаленно напоминающего ей соседского мальчишку. Высокий крепкий мужчина с коротко постриженными посеребренными волосами, в джинсах и клетчатой рубашке.

– От тебя рыбой копченой пахнет, – сказала она, чувствуя, как слезы подкатывают к горлу. С чего бы это?

– Герка, твою ж мать!!! – Захар сгреб ее в объятья и прижал к себе. – Думал, уж никогда больше не свидимся! Вот черт, как же я рад! Дай-ка посмотрю на тебя, красавицу нашу!

И он, отстранив ее от себя, уставился в лицо, пытаясь увидеть в нем знакомые черты. С нежностью, осторожно снял с нее очки.

– Глазищи-то, глазищи!!! Да ты стала еще красивее! Проходи! Господи, ну как же я рад!!!

Он утащил ее за собой в кухню, где Гера и обнаружила источник сильнейшего запаха: на большом блюде, выпачканном сажей и желтым маслом, были разложены куски копченого леща.

– Отец сварганил на своей коптильне, ну, а меня долго уговаривать не приходится, сама знаешь… Сколько мы с тобой этой рыбки в свое время съели, а, Герыч? Давай, присоединяйся и расскажи, как поживаешь, как твои дела? Слышал, ты мама двух дочек? А по виду и не скажешь, как была девчонка, так и осталась…

Она рада была, что он узнал ее и снова как бы принял в свой мир. Если вообще выпускал из него. Возможно, она навсегда осталась в его жизни близким человеком, родней. Девочкой, с которой они вместе ходили на рыбалку, кормили лосей возле Нефтебазы, курили, дурачась, крепкие гаванские сигары, разрезанные напополам, купались до одури в Волге, мастерили воздушных змеев, пекли картошку в сиреневых посадках за городом, воровали яблоки у бабы Зины в саду, похищали с почты пачки телеграммных бланков и шариковые ручки, лакомились дешевыми яблочными пирожками в заводской столовой, жарили сало, нанизанное на прутики, на костре в зимнем заснеженном голубом лесу…

Захар внимательно взглянул на нее:

– Герыч, что случилось?

– Захар… – глаза ее моментально наполнились слезами. – Захар… У меня мало времени. Мне нужен «ствол».

– Vito, tengo que salir de urgencia. En Rusia! Amarantа alimentamos y lo ponemos a la cama. Carmen te preparan la cena. Me no te preocupes, yo te llamo… Qué? Sí, algo pasó, me enfermé… Todo tía, querida, no puedo decir nada más, está esperando un taxi, me precipito hacia el aeropuerto… [1]

Наташа, белокожая, с русыми длинными волосами и серыми глазами молодая женщина в джинсах и красной майке, закрыла телефон и оглянулась на стоящую в двух шагах от нее освещенную солнцем няню. Кармен была невысокой, коренастой, смуглой, с черными, затянутыми туго на затылке волосами и черными блестящими умными глазами, чуть старше сорока лет.

– Tengo un problema, Carmen, muy bien. Usted, como una mujer que me entiende. Cuida de mis más queridos – su marido y su hija. Voy a volver y luego, tal vez, lo contaré todo. Ahora necesito que darse prisa… [2]

Никогда она еще не разговаривала подобным образом с мужем. Ничего не объяснив, просто поставила перед фактом, что, мол, улетает в Россию. Все. Конечно, он ей это простит, во всяком случае, постарается ее понять. Но, с другой стороны, он, конечно же, не заслуживает подобного к себе отношения. Больше того, он будет переживать и в глубине душе обидится на нее. К тому же никто не знает, как долго она будет отсутствовать. Что, что будет дальше? И правильно ли она делает, что летит в Россию?

Она так волновалась, что пришла в себя уже в такси, которое мчало ее через весь город в аэропорт. Барселона плавилась под жарким солнцем, и первый раз за все пять лет, что Наташа здесь жила, выйдя замуж за Вито Морено (обаятельного испанского туриста и одновременно – владельца сети рыбных ресторанов), этот город показался ей чужим, хотя и еще более прекрасным и недосягаемым, как сама мечта: она очень боялась, что не увидит его больше никогда.

По сути, она садилась в самолет именно для того, чтобы сохранить все то, чем жила последние годы: любовь, маленькую Амаранту, благополучие – словом, все то, что люди называют счастьем и радостью.