Моряк из Гибралтара - читать онлайн книгу. Автор: Маргерит Дюрас cтр.№ 62

Опустив глаза, он ждал, что она скажет. Она задала ему пару вполне банальных вопросов.

— Он брюнет?

— Да, брюнет. Волосы немного вьются.

— А глаза?

— Ярко-синие.

— Синие-пресиние?

— Если бы они были просто синие, я бы, наверное, и не обратил внимания, да, именно синие-пресиние.

— Подумать только.

Она задумалась.

— Что, и вправду такие синие, что это сразу бросается в глаза?

— С первого взгляда. Стоит только посмотреть, сразу приходит в голову: ну и ну, такие синие глаза не часто встретишь.

— Ну, а какие синие, как твоя рубашка или как море?

— Нет, как море.

— А какого он роста?

— Да трудно сказать. Немного повыше меня.

— Встань-ка.

И сама тоже поднялась с места. Они встали бок о бок. Голова Анны доставала Эпаминондасу до верхнего края уха.

— Вот я ему, — пояснил Эпаминондас, — достаю как раз дотуда, докуда ты мне.

Она подняла руку на ту высоту, которую он описал, над головой Эпаминондаса и долго его разглядывала.

— Было бы странно, — усомнилась она, — если бы ты настолько ошибся.

Она снова призадумалась.

— А голос?

— Чуть с хрипотцой, будто он всегда немного простужен.

Я засмеялся. Эпаминондас тоже. И она, но далеко не так охотно, как мы.

— И это тоже сразу заметно?

— Я, например, сразу заметил.

Она приложила руку ко лбу.

— А ты не сочиняешь?

Эпаминондас ничего не ответил. Как и я, он вдруг заметил, как она побледнела. Это случилось сразу после того, как он описал ей его голос. Никто уже больше не смеялся.

— А почему бы и не бензоколонка, — едва слышно проговорила она.

Потом встала и объявила, что едет туда. После чего через люк, что находился прямо у двери бара, спустилась в трюм. Там стояло два приписанных к яхте автомобиля. Я последовал за нею. Эпаминондас заколебался, потом вышел на палубу, как он сказал, предупредить Лорана, что надо поднять выездной люк. В трюме стояла кромешная тьма. Она не зажгла света. Резко повернулась ко мне и бросилась мне на шею. Ее била такая дрожь, что я было подумал, уж не рыдает ли она. Приподнял ей голову и понял: нет, она смеялась. Мы выпили всего одну-единственную бутылку шампанского, обычно, чтобы как следует захмелеть, ей требовалось куда больше. В закрытом люке раздался какой-то глухой шум, заскрипел и шестеренки, это Лоран начал открывать выездной люк. Она никак не могла оторваться от меня, а у меня не хватало сил выпустить ее из объятий. Люк начал приоткрываться. В трюме стало чуть светлее. А мы по-прежнему стояли, крепко обнявшись, она все смеялась, а я все никак не мог отпустить ее от себя. Поскольку глаза у нее были закрыты, она не видела, что трюм все больше и больше открывается и мы вот-вот окажемся в полном свете дня. Я сделал было попытку оторвать ее от себя, но не тут-то было. Вот уже двое суток, как я спал вдали от нее. Внезапно показалась голова Эпаминондаса, будто обрубленная верхней кромкой люка. Я резко оттолкнул ее от себя. Эпаминондас посмотрел на нас. Потом отвернулся и отошел прочь. Она направилась к одному из автомобилей, тому, что стоял в нескольких метрах от въезда в трюм, прямо напротив люка. Чтобы дойти до него, ей надо было обойти вторую машину, преграждавшую путь. Она споткнулась и во весь рост рухнула прямо на крыло. Потом, вместо того чтобы подняться, обхватила крыло руками. Лоран с Бруно смотрели на нее сквозь открытый люк, потом к ним присоединился и вернувшийся Эпаминондас. Мне не сразу пришло в голову, что я должен помочь ей подняться. Она лежала на крыле плашмя, уцепившись за него двумя руками, и у меня было такое ощущение, будто она отдыхала и ей это было просто необходимо. Потом раздался крик, это был голос Бруно, в нем звучала тревога. И только тут я подскочил и поднял ее. Спросил, не ударилась ли, она ответила, нет. Села в машину и включила зажигание, лицо у нее было спокойное и сосредоточенное. И тогда мне стало очень страшно. Я громко окликнул ее. Был ли тому виною шум мотора? Но мне показалось, она меня даже не услышала. Я крикнул еще раз. Она проехала по откинутой крышке люка, служившей теперь мостиком между настилом трюма и набережной, и стала удаляться. Я бегом кинулся к двери трюма и в последний раз проорал ее имя. Она не обернулась. И исчезла за решеткой пристани. Тогда я вскочил во второй автомобиль, завел его. Ко мне сразу же подбежал Лоран, за ним Эпаминондас с Бруно. Они-то слышали, как я звал ее.

— Что это на тебя нашло? — поинтересовался Лоран.

— Ничего, просто захотелось прокатиться.

— Хочешь, я с тобой?

Нет, я не захотел. Эпаминондас был бледен как полотно. У него был такой вид, будто только что он пробудился от долгого сна. Он стоял прямо перед машиной.

— Что? — переспросил Бруно. — Ты сказал, это…

— Доказательство, — проговорил Эпаминондас, указывая на меня с видом одновременно испуганным и гордым.

Я крикнул ему, чтобы он ушел с дороги. Лоран схватил его за локоть и оттолкнул в сторону. Я еще успел увидеть, как Бруно пожал плечами. И сказал Эпаминондасу: нечего тебе вмешиваться, пусть сами разбираются. А Лоран, тот, похоже, обругал его.

Я догнал ее на выезде из Сета, на одной узкой улочке, где движение было замедлено из-за базара. И последовал за ней. Она не могла меня заметить из-за базарной сутолоки, которая требовала от водителя полного внимания. Вела она хорошо — мягко, ловко и точно. В какой-то момент я очутился всего в десятке метров от нее. Так мы добрались до указателя дороги на Монпелье. Тут она сразу прибавила скорость. Ее машина была, конечно, куда мощней моей, но мне все же удалось не слишком отставать, держаться довольно близко от нее, метрах в ста, не больше. По-моему, в тот день стояла отличная погода. Я и сам не знал, почему ехал за ней следом, скорее всего, потому что мне было бы невыносимо оставаться на яхте и дожидаться ее там. Я отлично ее видел. Временами почти догонял, ехал в какой-то полусотне метров позади. Волосы у нее были повязаны зеленой косынкой, и между этой косынкой и черным пуловером как раз оставался промежуток, полоска шеи, чтобы убить ее одним выстрелом. Незадолго до того, как добраться до цели, она резко прибавила скорость и мчалась как сумасшедшая вплоть до самой бензоколонки. Я с трудом поспевал за ней. К счастью, путь оказался недолгим — не больше четверти часа после выезда из Сета, на семнадцатом километре, как и сообщил нам Эпаминондас, показалась шикарная бензозаправочная станция, красного цвета, которой и распоряжался тот самый Пьеро. Под навесом уже стояло три автомашины. Она сбавила скорость, свернула, очень аккуратно, и встала за ними в очередь. Я тоже сбавил скорость, тоже повернул и встал за нею, в каких-нибудь двух метрах позади. Она все еще меня не замечала — во всяком случае, мне так верилось. Сидела ко мне спиной, и по-прежнему все, что я видел, это была полоска шеи между зеленой косынкой и черным пуловером. Она выключила мотор. В нескольких метрах от нас стоял мужчина, глаза на манометре, отпускал клиентам бензин. Она привстала, оглядела его, всего пару секунд, потом как-то резко снова упала на сиденье. Первая машина отъехала от колонки. Мужчина подошел ко второй и тут заметил ее. Тоже окинул ее взглядом. Больше ничего не произошло — кроме этого взгляда, долгого взгляда. Похоже, он не узнал. Ее взгляда, как смотрела на него она, мне видно не было. Его же, как мне казалось, был обращен к женщине, которая была красива и одна — но которую он не узнавал. Поглядывая на нее время от времени, он не спеша наполнил бак второй машины. Не похоже, чтобы он был очень уж молод. Правда, я почти его не видел. Между нами двумя была она, и ее присутствие воспламеняло воздух. Так что все, что я видел, — это какое-то странное, искаженное лицо, будто опаленное огнем.