Последняя надежда. Шпионская сага. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Исраэль Левин cтр.№ 33

Люди в разных учреждениях выглядят по-разному: в банках лица сытые, довольные, важные. Так же выглядел и директор филиала. От меня не ускользнула его мгновенная реакция, левая щека едва заметно дернулась, а напряжение на несколько мгновений задержалось на одутловатом лице. Однако уверенность, излучаемая Альвенслебеном, не оставляла места для сомнений. Ну что ж, отнесем это напряжение на счет необычности ситуации: когда из твоего банка снимают крупные суммы, да еще наличными, да еще и срочно – любой директор заволнуется.

По Интеркому директор велел принести ему ключ от сейфа в депозитарии (второй ключ по инструкции находился у хозяина), после чего подчеркнуто вежливо спросил:

– В какой валюте и в каких купюрах желаете получить наличность?

– В долларах и купюрах максимального достоинства, пожалуйста. Если долларов недостаточно, то в евро.

– Речь идет о крупной сумме, я не уверен, что найдется необходимое количество крупных купюр, ведь вы не просили об этом заранее, – в интонации директора прозвучала едва уловимая ехидная нотка, служившая намеком на необычайность ситуации.

Не поднимая глаз, Альвенслебен пожал плечами.

– Но я уверяю вас, что мои работники сделают все возможное.

Вызванная директором служащая оказалась эффектной молодой дамой, за которой тянулся шлейф тонких духов. Ее облик излучал солидность и благополучие – классический банковский персонаж. Выслушав распоряжение сделать расчет и подготовить наличность, она удалилась так же элегантно, как и вошла.

– Пока приготовят необходимую сумму, вы можете пройти к своему сейфу. Я немедленно вызову сопровождающего.

Он нажал какую-то кнопку под столом, и в кабинет вошел здоровенный парень в униформе. Выражение его лица несло печать абсолютного равнодушия ко всему, что находится за пределами служебного регламента.

Втроем мы вышли из кабинета директора и спустились в подвал. Открыв мощную решетку, охранник, не произнесший до сих пор ни слова, встал у входа с выражением крайней почтительности на лице. За первой решеткой, отделявшей хранилище от коридора, оказалась вторая, которую клиент открывает сам, без посторонней помощи. Мы вошли и осмотрелись. Перед нами с левой невидимой из коридора стороны предстали несколько сейфов-кабинок. Одинаковые дверцы вызывали ассоциации с вокзальными камерами хранения, с той, правда, существенной разницей, что выглядели они более солидно и даже красиво.

Я ощутил легкое волнение: меня продолжало беспокоить тревожное ощущение возможного подвоха – уж больно легко все пока шло. Альвенслебен проверил номер сейфа, выбитый на дверце, сравнил его с номером на ключе и после секундного раздумья вставил ключ.

– Стоп, – тихо произнес я приказным тоном, – второй ключ я вставлю сам и я же открою.

Альвенслебен, не сопротивляясь, молча отошел в сторону.

Тяжелая дверца сейфа открывалась медленно и тягуче. Первое, что бросилось мне в глаза, – пистолет. Я схватил оружие первым.

– Еще один подобный фокус, и тебе уже ничего не поможет! – После короткой паузы я продолжил: – Ты, видимо, забываешь, что деньги, в которых я заинтересован, не мои, а вот жизнь, одна-единственная – моя.

Альвенслебен подчеркнуто медленно поднял воспаленные веки и с достоинством ответил:

– Да будет вам известно, молодой человек, что таковы правила хранения ценностей в этом банке. Вместе с содержимым должно лежать оружие, желательно пистолет, но можно и баллон со слезоточивым газом. На всякий случай, – с усмешкой добавил он.

Проявив учтивость и дабы не смущать меня, старик сделал вид, что занят поисками носового платка, что, конечно, не ускользнуло от моего внимания. Я сконфузился. Что-то было в этом Альвенслебене такое, чего я никак не мог понять. Ну, выдержку еще можно понять, это закладывается воспитанием и жизненным опытом. Но откуда подчеркнутая доброжелательность по отношению ко мне, врагу? Непонятно…

Я вынул из сейфа сафьяновую коробку с инкрустацией в восточном стиле. Внутри нее отдельными стопками лежали старинные золотые и серебряные монеты, примерно около сотни. В красных бархатных мешочках поблескивали драгоценные камни, необычные, красного и зеленого цветов. Ничего подобного я раньше не встречал (даже принимая в расчет недавний парижский магазин), и не мог даже оценить увиденное. Еще в одном мешочке лежали бриллианты, очень крупные, неимоверной прозрачности, их было много, не менее сотни. Похоже, тянет на целое состояние.

Я попытался представить себе приблизительную цену сверкающего богатства, но тут же понял, что занятие это безнадежное. Еще в одном мешочке лежали ключи.

Забрав содержимое и закрыв сейф, мы вернулись наверх. Альвенслебен поблагодарил директора за оперативность и доброжелательное отношение.

– Всегда к вашим услугам, – повесив на лицо формальную улыбку, произнес директор. – На вашем счете было около полутора миллионов долларов. Бо́льшая часть суммы в тысячных купюрах, однако, как и следовало ожидать, не все.

– Позвольте откланяться, господин директор.

– Простите за любопытство, но в подобной ситуации я обязан спросить, не понадобится ли вам охрана для сопровождения?

– Благодарю вас, мы располагаем всем необходимым.

Альвенслебен оставался непроницаемо серьезным. Он оплатил аренду депозитария на четыре года вперед, и мы вышли.

Я сидел на заднем сиденье машины, прислонившись левым плечом к старику, и время от времени поглядывал на саквояж. Начало выполнения хлопотливого задания прошло вполне успешно. В большой сумке лежали деньги и ценности, так что Рафи может быть доволен. Если и в дальнейшем Альвенслебен проявит свойственное немцам уважение к победителям и не подстроит какую-нибудь ловушку, то переезды из одного конца света в другой окажутся не такими уж и сложными. А потом, надеюсь, я заслужу отдых и смогу вернуться к Марине.

Но пока об отпуске думать было рановато. Альвенслебен упорно отказывался говорить, кому переводил деньги. И что самое обидное: я, Леонид Гардин, один из лучших оперативников Моссада, испытывал к старику необъяснимую симпатию и доверие, хотя понимал, что делать этого нельзя. Но хитрый немец каким-то образом начинал управлять мною, а не я им. Это раздражало.

За годы службы я изучил множество методов психологического воздействия на другого человека. Меня, например, научили отличать профессиональную жестикуляцию от естественной. Мне было известно, что только 7% из всего сказанного нами влияет на реакцию партнера, на 30% имеет значение голос, его интонация, звук, а все остальное, то есть 60 – 63% – жесты, мимика, взгляд. Иными словами, решения противоположной стороны во многом зависят от нашей жестикуляции и мимики.

Освоил я также основы физиогномики, научился по внешности определять, кто стоит передо мною. Черты лица Альвенслебена выдавали чувствительную, но отважную и властную натуре, а слегка опущенные верхние веки отмечали зрелость личности. О том же говорил и чуть квадратный подбородок. Говорил Альвенслебен негромко, спокойно и жестко – явный показатель непреклонности убеждений.