Сердце розы - читать онлайн книгу. Автор: Сердар Озкан cтр.№ 15

Море постоянно меняется, и он мог бы снять на лето бунгало где-то здесь неподалеку и работать в парке. Звучало заманчиво, но он долю обдумывал этот вариант. Ему не хотелось терять целое лето плодотворной работы ради отношений. которые все равно долю не продлятся.

Матиас подошел к своему джипу и достал из холодильника две бутылки кока-колы. Это заметил старый попрошайка, который только что проснулся и сладко потягивался.

— Эй, ты, не будь дураком! — крикнул он Матиасу. — Иди сюда.

Художник подошел и молча поставил перед ним бутылку коды.

Это все, что у тебя есть в столь ранний час? — недовольно спросил старик, но все же взял колу. — Я же тебе говорил — большую бутылку темного пива.

— Вы утверждали, что умеете читать по липам.

— Если я сказал, то. значит, так оно и сеть. Но давай сразу договоримся, сынок, — за «спасибо» я не работаю.

— Я вот набросал список из пяти качеств, которые хочу видеть в своей девушке. Он так и называется: «Девушка моей мечты». И представляете, Диана подходит по всем пунктам, кроме первого… Черт, а мне казалось, что я терпеть не могу что-то вычислять и рассчитывать.

— Ну а я при чем, сынок? От меня-то чего надо, давай, говори!

— Я подумал, может, вы мне что-нибудь расскажете о первом пункте, ведь он для меня важнее. чем все остальные вместе взятые.

— И что же ты написал в первом пункте?

— В ней должен быть свет.

— Вот так, да? И какой же свет тебе нужен?

— Тот, которого я еще никогда ни у кого не видел, но сразу узнаю, если встречу такого человека. К сожалению, у нее тоже нет этого света.

— И зачем тебе этот свет, сынок?

— Я пойму, что нашел родственную душу.

— Родственную душу? А что это такое, сынок? Объясни старику'.

— Что ж, попробую. — Матиас кивнул на море. — Каждый день тысячи людей смотрят на это море, и всем оно кажется одинаковым. И только немногие видят его иным. Интересно, кто-нибудь видел в нем горячую пустыню? Или горы?

— Только не это, сынок, — простонал старик.

— Если я однажды скажу, что видел пустыню, глядя на море, или видел морс, глядя на пустыню, поверит ли мне кто-нибудь?

— Ты таки доконал старика. Можешь выражаться нормальным языком?

— Я веду к тому, что для меня родственная душа — это тот человек, который верит мне, даже когда все остальные убеждены, что я вру. Более того, она еще покажет мне песчаные дюны в этой пустыне, которые я не заметил.

— Все, тайм-аут. — взмолился старик. — Значит так. сынок, отныне ты будешь платить глупому старику, если захочешь что-то ему рассказать. Каждое слово, произнесенное без моего позволения, обойдется тебе в доллар.

Матиас улыбнулся.

— Вот что, сынок, мое умение читать но лицам не имеет ничего общего со светом, который ты хочешь увидеть в этой девочке. Думаешь, легко найти свет в человеке? Я видел только раз. У моего брата Джо. Он весь сиял. Год 1962. «Кадиллак». Новенький. Металлик. «Черная жемчужина». И фары у него мощнейшие. Брат стоял в их свете и весь сиял.

Матиас засмеялся.

— Ладно, сынок, тогда к делу. Ты остаешься или уезжаешь?

А чем. по-вашему, я занимаюсь здесь в такое время? Готов рассмотреть любые варианты, но одно знаю точно — если уеду, то больше не вернусь. Для нас обоих будет лучше, если это не зайдет далеко. Я и так зашел дальше, чем следовало, но не мог удержаться. Я поболтал с ней, пригласил в кафе, рассказал кое-что о себе и попытался понять ее. Но хуже всего, я пытался произвести на нее впечатление. Этого не должно было случиться. И сейчас мн; лучше всего уехать, даже не прощаясь с ней. Может, вы что другое посоветуете?

— Уезжай, сынок, если решил. Ты и сам все понимаешь. Я бы сказал: «Оставайся», но ты решил уехать. Я бы сказал: «Да плюнь на все, наслаждайся жизнью, встречайся с этой девочкой и будь счастлив». Но ты собираешься уехать, а ко мне пришел потому, что не можешь сам себя убедить остаться. Я вижу это на твоем лице. Впрочем, две бутылки колы стоят как раз четыре доллара. Поэтому считай, что заплатил мне, а я угостил тебя. Я человек чести и уважаю свою работу.

Секунду поколебавшись, Матиас протянул ему руку.

— Я буду скучать по нашим беседам, друг мой.

«Человек может измениться даже за несколько дней». — сказал ей тогда Матиас.

А за один? Может ли человек, который был таким чутким и понимающим, взять и уехать, даже не попрощавшись?

«Боюсь, что может», — подумала Диана, когда на следующей неделе не нашла художника в парке.

Вернувшись домой после вечерней побежки, Диана рассеянно просматривала номера телефонов в блокноте, вяло удивляясь, откуда у нее столько знакомых. Скорее всего, она позвонит кому-то из подруг, пригласит ее в кафе и, поболтав о всякой всячине, расскажет ей о Матиасе. Потом подруга изложит Диане пару версий, объясняющих его поступок. И затем ей станет ясно, что он уехал вовсе не потому, что она ему не понравилась, а как раз наоборот. Ее самолюбие успокоится, и все будет по-прежнему.

«А вот Мэри наверняка не стала бы этого делать», — подумала Диана и бросила блокнот па стол. Дело было даже не в Мэри — просто не хотелось никому звонить. Вместо этого она набрала номер туристического бюро своего отеля.

— Привет, Сара, это Диана. Сделай мне одолжение, пожалуйста. Если не ошибаюсь, дворец Топкапы находится в Стамбуле? Узнай точно, и если да, то закажи мне билет на пятницу, хорошо? И открытый билет обратно.

— Да, мисс Стюарт. Я правильно вас поняла — на пятницу?

— Да.

— Но ведь у вас выпускной в воскресенье. Или его перенести?

— Нет, но мне нужно лететь в Стамбул.

— Конечно, мисс Стюарт. У вас, надеюсь, все в порядке?

— Не беспокойся, Сара, все просто замечательно.

Когда объявили, что самолет идет на посадку, письмо, которое Диана прочитала уже несколько раз, все еще лежало у нее на коленях.

Письмо третье: «Голос розы».

1 марта

Дорогая мамочка!

Примерно год назад случилось так, что я потеряю интерес ко всему; что нравлюсь мне раньше. Я едва могла есть и пить и почти не выходила из своей комнаты, где проводила долгие часы со своими розами, источавшими такой аромат, какого я прежде не знала. В моей комнате теперь везде были розы, которые я начала выращивать, вернувшись из того розового сада, и теперь мое жилище напоминает дом цветочника, у которого не покупают цветы.