Мистер Себастиан и черный маг - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел Уоллес cтр.№ 43

Кастенбаум кивнул.

Старик взглянул на сына. Мальчик стоял на коленях возле матери и проводил пальцами по ее волосам: это он причесал ее так красиво.

— Понимаю, — проговорил старик, но было ясно, что он ничего не понимает, не может понять, как все так обернулось. Ничто больше не имело смысла. — Тогда не знаю, что делать. Нам оставить ее тут?

— Оставить ее? — переспросил Кастенбаум. — На полу? Посреди комнаты?

— На случай… на случай, если он передумает.

Но Кастенбаум покачал головой и крепко зажмурился. Он не мог выносить все это ни секундой дольше. Хотелось одного: выпить. Хотелось, чтобы эти люди наконец ушли и он мог бы глотнуть спиртного. Но они по-прежнему не двигались. Все происходило не так, как они себе это представляли: Кастенбаум скоро понял, что они чувствовали.

— Тогда что же нам делать? — спросил старик.

Кастенбаум посмотрел на нее, она показалась ему маленькой, жена старика, словно усохшей. Может, ее душа стояла рядом, тоже надеясь на чудо. Но теперь ушла.

— Она умерла, — сказал Кастенбаум. — Похороните ее.

* * *

Кастенбаум вернулся в свой офис, разлегся на холодном металлическом столе и уставился в потолок, украшенный следами протечек. До этого он никогда не смотрел наверх. Не отрывая глаз от потолка, выдвинул левой рукой верхний ящик и машинально достал бутылку скотча. Отхлебнул, сморщился и заговорил сам с собой, что временами случалось с ним.

— Марианна Ла Флёр живет так близко к смерти, как это только возможно для живой души. Она не больна; это ее естественное состояние. Она способна переходить из одного мира в другой так же легко, как из одной комнаты в другую. Куда она уходит? В своего рода неведомую область, и там плывет, плывет во тьме, и он может видеть ее там, и берет ее за руку, и тогда она возвращается. Тогда они выходят из ящика.

Он помолчал секунду, вникая в смысл этих слов, эха истории, рассказанной Генри, пока взбудораженный рассудок не усвоил его.

— Чушь.

Это была чушь. Генри пытался просто ошарашить его. Это был трюк. Что такое магия, как не трюки, причем трюки, выглядящие так, будто все по-настоящему, слишком хитроумные, чтобы вообще быть трюками. А что такое маг? Мошенник, и ничего больше. Парящая женщина — это сплошные проволоки, искусно натянутые, с U-образной перекладиной на одном конце для поднятия тяжести. Говорящая голова — система зеркал, поставленных под определенными углами. Это не магия — это геометрия! Это был, конечно, новый трюк, но вся история магии представляет собой новое, становящееся старым, причем очень быстро. В конце концов каждый станет исполнять номер «Умирающая девушка». Секрет трюка разгадают, и вскоре он перестанет поражать воображение.

Генри посчитал его за простака, так же как остальную публику. Это больно. Как если бы тупым скальпелем вскрывали грудную клетку. Ему был нужен — необходим — этот бизнес. Крайне необходим. Но еще больше — тайна, которую он скрывал от всех, кроме себя, — ему нужен был друг.

Он уснул в своем офисе и проспал до утра, когда его разбудил телефон.

* * *

Звонили из офиса Джейсона Толбота, хозяина «Вираго», что в Филадельфии. До Кастенбаума донесся прокуренный голос секретарши: «Мистер Толбот, мистер Кастенбаум на проводе». «Вираго» был важным местом. Для нью-йоркской прессы, добиравшейся на запад до Филадельфии, это был конечный пункт, а для филадельфийской — стартовая площадка, откуда она добиралась до Огайо, а там — кто знает? — мог открыться путь в мир.

— Благодарю, Миранда. — Толбот прочистил горло — он с утра просыпался с сигарой в зубах — и без всяких предисловий, даже не поздоровавшись, сказал: — Я читал «Таймс», Кастенбаум.

— Да, сэр. Недурный отзыв, по-моему.

— Недурный. — Или это прозвучало как вопрос: «Недурный отзыв?» — сразу не понял Кастенбаум. — Мне было не совсем понятно, что там произошло. Я надеялся, вы меня просветите на сей счет. Насколько могу понять, у вашего Генри Уокера есть ассистентка. Она умирает. Потом он возвращает ее к жизни. Конец представления. Так примерно?

— Да, сэр. Но только примерно. Представление потрясающее. Врачи из публики — настоящие врачи — поднимаются на сцену, осматривают ее и тут же объявляют, что она мертва. Потом она чудесным образом оживает. Ничего подобного публика еще не видела.

— Зрелище не для слабонервных, а? — захохотал Толбот.

Кастенбаум подавил зевок. Так рано просыпаться было не в его привычках.

— Извините?

Толбот взорвался. Кастенбауму пришлось отвести трубку от уха.

— Да кто захочет видеть такое представление?! — вопил он.

— Кто? — сказал Кастенбаум. — Кто? Здесь отбоя нет от желающих. Людям понравилось. Люди обожают магию. Только подавай.

— Я сам из таких, Кастенбаум. Обожаю магию. Исчезающие голуби. Парящие женщины. Метание ножей с завязанными глазами в это, как его…

— Колесо смерти, — подсказал Кастенбаум.

— Да, колесо смерти. Точно. Но настоящая смерть?! Кастенбаум, как пишет «Таймс», она не почти умирает. А умирает. По-настоящему. И вы хотите двадцать тысяч за такое удовольствие? Может, для Нью-Йорка такое и подошло бы, мистер Кастенбаум, но не для Филадельфии. Здешний народ не готов смотреть подобное. Я сам не готов.

— Мистер Толбот, пожалуйста…

— Он был героем войны, Кастенбаум. Допускаю, он использовал там свои способности. Чтобы победить Гитлера при помощи магических заклинаний или чего-то вроде — уж не знаю. Это его аудитория. Никакого колдовства с мертвой девушкой. Это кошмар, Кастенбаум! Меня это ужасает! Если он с этим собирается к нам, мы не можем его принять. Нет, сэр. Ни сейчас, ни впредь.

— Вы совершаете большую ошибку, мистер Толбот.

— Неужели? Я так не считаю.

В трубке щелкнуло, и воцарилась тишина. Но Кастенбаум еще долго не клал ее, прижимая к уху, пока подключившаяся телефонистка не поинтересовалась, не желает ли он сделать звонок.

* * *

После этого один за другим посыпались отказы. Нью-Хейвен, Бостон, Скрантон, Берлингтон, Ричмонд, Вашингтон… Каждый находил свою отговорку. В Бостоне причины были религиозного свойства («Думаю, это намек на то, что Христос был просто очередным фокусником»). В Нью-Хейвене — более приземленного: а если она не вернется к жизни, если что-то пойдет не так, что тогда? Что они будут делать с мертвой женщиной на руках? Кастенбаум пытался убедить их, что это всего лишь трюк, такой же, как любой другой, но, когда его просили раскрыть секрет, он вынужден был признаваться, что не знает, мол, проклятый закон магов и все такое. Ричмонд заявил, что номер просто неподходящий, ясный и простой. Не семейное зрелище, какое они ищут. А Скрантон — Скрантон сказал, что пока он не уберет девушку и не придумает что-нибудь более традиционное, патриотичное, они не желают его видеть. И точка.