На последней из ступенек государь споткнулся и
чуть не упал – Кирилл Александрович едва успел схватить венценосного племянника
за локоть.
Рядом с высокими, осанистыми дядьями его
величество смотрелся совсем неимпозантно, словно шотландский пони среди
чистокровных скакунов. Поистине неисповедим промысел Божий, подумал я. Из всех
Романовых Господь зачем-то избрал именно этого, чтобы возложить на его
некрепкие плечи тяжкое бремя ответственности за судьбу монархии.
Царственная чета поднялась в карету. Великие
князья взяли под козырек, Ксения Георгиевна присела в книксене. Вид у ее
высочества был гордый и надменный, как и подобает великой княжне.
Ради высочайшей аудиенции я нарядился в
зеленую ливрею с золотым позументом. Получается, в последний раз.
Что-то оттягивало боковой карман. Я рассеянно
сунул туда руку и нащупал книжку. Ах да, русско-английский лексикон, подарок
мистера Фрейби.
Интересно, что думает проницательный англичанин
о русском царе.
Я полистал страницы и составил вопрос:
– Вот ю синк эбаут нью царь?
Мистер Фрейби проводил взглядом раззолоченное
ландо с камер-лакеями на запятках. Покачав головой, сказал:
– The last of Romanoff, I'm afraid.
Тоже достал словарь, англо-русский,
забормотал:
– The article is out… «Last» is
«posledny», right… «of» is «iz»…
И с непоколебимой уверенностью произнес,
тщательно выговаривая каждое слово:
– Последний – из – Романов.