Свидание вслепую - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Алюшина cтр.№ 30

– Да, в Политехе, – порадовал «Лешенька».

– Ой, трудно, наверное? – и без перехода и ожидания ответа: – А сами из Петербурга будете?

– Да, – подтвердил разомлевший.

– А у паспорте у вас прописано место рождения и основная прописка у городе Харькове, – прищурившись, сообщил дедушка Изя с другого конца стола.

– Так я с бабушкой в Петербурге жил, а прописан у родителей, – насторожился, но пока не чрезмерно, Алексей.

– Бива-а-ает! – согласился дедушка Изя.

– Що он сказал? – громко спросила немного глуховатая бабушка Ада, старшая сестра дедушки Левы. Она считала, что человечество делится на два типа людей: те, у кого есть геморрой, и те, у кого он будет, поэтому нежничать ни с кем не надо – так и так закончится болями в заднице.

– Що прописан там, где геморрой, а живет у другом месте, – пояснили ей.

– А-а, – удовлетворилась ответом бабушка Ада.

Явилось новое поступление блюд, Алексею быстренько долили в рюмочку, предложили отведать – отведал, запил, похорошело, расслабился… и тут:

– А що у вас там написано «украинец», а отчество Абрамович? – продолжил чекистские «выкрутасы» дедушка Изя.

– У меня мама украинка, а папа еврей, – признался осоловевший Алексей.

– Бива-а-ает, – кивнул дедушка Изя.

– Що он сказал? – потребовала уточнения бабушка Ада.

– Що он почти немножечко еврей, – прокричали ей.

И в таком ключе – Марк с Аркашей следят, чтобы гость дорогой «усе съел и тщательно запил», дедушка Изя выясняет «диспозицию из жизни» молодого человека, бабушки, тети-дяди создают общий шум – и двигалось застолье.

К тому моменту, когда Алексей окончательно опьянел и объелся, дед Изя успел выяснить, що таки ему не двадцать один год, как он сказал Зинаиде, а…

– Извините, у паспорте двадцать шесть прописано…

– Да…

– Бива-а-ает…

А также выяснилось, как успешно и где молодой человек провел те самые позабытые пять лет: ах у армии, а потом слесарем…

– Бива-а-ает…

Алексея, совсем уж пьяненького и клюющего носом, аккуратно подняли под ручки, транспортировали на кушетку в дальнюю комнату и приступили к основному «блюду» – обсуждению «улюбленного» и Зиночкиных житейских перспектив с ним.

– Зиночка, – начала бабушка Сима издалека и мягко. – Мальчик немного понаврал.

– Но он же все объяснил! – вступилась за влюбленного Зинаида.

– Зиночка, – подхватил дедушка Лева, – у паспорте про институт и Москву ничего не прописано, может, и за это он немножко понаврал?

– Мне он не нравится! – безо всякого политесу объявила Ритка.

– Ты к нему не подходи, Риточка, – попросила бабушка Ида, – нам трупы у доме не нужны!

– Ритка, он хороший! – отстаивала свою первую любовь Зиночка. – Не надо его не любить! Он меня замуж позвал!

– И що?! – возроптала одна из старшеньких, не то деда Левы, не то бабушки Симы. – У пятьдесят четвертом Йося позвал Броху замуж! Таки была свадьба, я вам скажу, – биндюжники отдыхали. Броха стонала от щастя так, що у Аркадии слышно было! А наутро Йося оказался залетным жульем! Скрал у Брохи усе нажитое, пока она не у себе била после первых брачных переживаний – и узнай, как его звали!

– Мы знаем, как его зовут! Дедушка Изя изучил паспорт и даже переписал данные! – отстаивала свое право на счастье Зинуля.

– Зиночка, но ми не знаем, какая у него семя! – это бабушка Сима подключилась.

– Узнаем!

– Мама, – сказала тетя Соня, – таки пусть девочка сходит замуж!

– Риточка уже сходила, и ми до сих пор не знаем, що будет стоить нам развод! – парировала бабушка Сима. – Семю Левика ми знаем, а що нам будет стоить развод с незнакомыми людьми?

– Я еще замуж не вышла, а вы меня уже разводите! – возмутилась Зиночка.

– Он мне не нравится! – повторила Ритка.

– Не подходи к нему! – стройным хором закричали все.

– Та що тебе у нем, Зиночка, так припекло? – допытывалась одна из старших сестер.

– Он мне нравится, я влюблена и пойду за него замуж! – уперлась Зиночка, непонятно почему.

– Ладно, пусть девочка сходит, – решила бабушка Ида, – только я тебе скажу за его национальность, Зиночка. Полуеврей, полуукраинец – это таки такой характер?! Обрезать жалко, а надкусить больно, так и живут!

Замуж она за него пошла.

Сразу, как вернулась в Москву из Одессы. Он на самом деле учился в московском институте. Но не в Политехническом, а в каком-то задрипанно непонятном. Никакой бабушки, дедушки и вообще родственников отродясь в Петербурге он не имел и сей город величавый даже ни разу не почтил своим присутствием. А проживал, как и положено по месту прописки, «у городе Харькове».

И там, а также в окрестностях малой родины, имел многочисленную родню.

Первый неподконтрольный возглас, вырвавшийся у Алексея, когда он пришел знакомиться теперь уже с ее непосредственно кровными родственниками, был:

– Хорошая квартирка! – и спохватился, аж покраснел: – Извини, я таких высоких потолков в квартирах не видел никогда.

У всех родных и близких Алексей вызывал одинаковые эмоции – поражал красотой и статью и настораживал намерениями и скользким характером.

Он был очень красив. Высокий, стройный, с атлетической фигурой, черные шелковистые волосы, светло-карие глаза, твердый подбородок, обворожительная улыбка – образец мужской картинной красоты!

Но как личность особо не проявлялся. Эмоции, слова, мысли держал под старательным контролем, только о любви к Зинаиде говорил страстно, горячо и много…

А Зинулю как переклинило: до сих пор удивляется, что там застопорилось у нее в мозгу?! Не то протест демонстрировала – непонятно кому, не то доказывала – непонятно что!

Свадьбу сыграли скромную, без многочисленной родни и ресторана. Обошлись узким кругом, дома за столом, и, что самое для Зинули было обидное – без Ритки, категорически отказавшей жениху в дружбе и теплых чувствах. С его стороны – родители, с Зиночкиной – родители, свидетели – и все!

Скромненько, тихо, в будний день, чтобы не ждать положенных трех месяцев.

Вот на фига ей это надо было?! Непонятно-о-о!

Они так странно жили…

У родителей в доме образовался еще один человек – жилец.

А Зина училась, как подорванная, не оставляя любимый спорт и прилагающиеся к нему постоянные соревнования. Каждый день заезжала к Ритке, когда возвращалась с занятий, – это святое и неотъемлемое, благо жили они в пятнадцати минутах ходьбы друг от друга. Или две остановки на троллейбусе. А это не «на пять минут забежала»! Поговорить, чаю выпить, с Мишкой повозиться, еще раз выпить чаю – с домашними, обсудить дела текущие – и домой.