Танец блаженных теней - читать онлайн книгу. Автор: Элис Манро cтр.№ 44

Миссис Ганнет заглянула в холодильник, да так и застыла, держа дверь открытой. Наконец она сказала, издав звук, напоминающий хихиканье:

– Альва, я думаю, можно подавать ланч…

– Ладно, – ответила Альва.

Миссис Ганнет внимательно посмотрела на нее. Альва никогда не говорила ничего плохого, действительно плохого, никогда не грубила, а миссис Ганнет не была настолько далека от реальности, чтобы ждать от старшеклассницы, пусть и провинциальной школы, ответа: «Да, мэм», а ведь именно так отвечали старые служанки на кухне у ее матери, однако в тоне Альвы все чаще проскальзывала намеренная легкость с ноткой подчеркнутой небрежности и угодливости, и это все больше раздражало, потому что миссис Ганнет не могла придумать, как ей этому противостоять. Во всяком случае, хихикать она перестала, ее загорелое накрашенное лицо обрело вдруг подавленное и трезвое выражение.

– Картофельный салат, – сказала она, – заливное и язык. Не забудь разогреть рулеты. Помидоры нарезала? Отлично – о, слушай, Альва, мне кажется, редиска выглядит не слишком привлекательно, а ты что думаешь? Лучше порежь ее потоньше – Джин обычно делала очаровательные розочки, знаешь, вырезала лепесточки по краям, так чудесно.

Альва принялась кромсать редиску. Миссис Ганнет прошлась по кухне, хмурясь и скользя кончиками пальцев по кораллово-голубой поверхности столов. Волосы у нее были вздернуты в тугой пучок на макушке, открывая шею – очень тонкую, с коричневой, слегка загрубевшей на солнце кожей, – под густым загаром она выглядела жилистой и иссохшейся. Тем не менее Альва, почти не тронутая загаром из-за того, что всю жаркую часть дня она проводила в доме, и в свои семнадцать лет бывшая толще в икрах и талии, чем ей хотелось бы, завидовала этой бронзовой и угловатой элегантности, – казалось, миссис Ганнет вся была сделана из синтетических материалов наивысшего качества.

– Порежь воздушный бисквит струной, ты знаешь как, а потом я скажу тебе, сколько налить шербета и сколько кленового мусса. Простой ванильный – для мистера Ганнета – в морозилке… Тут еще много другого тебе для десерта… О Дерек, ты чудовище!

Миссис Ганнет выбежала в патио, крича: «Дерек, Дерек!» – пронзительным голосом, полным радостного негодования. Альва, знавшая, что «Дерек» – это мистер Вэнс, биржевой маклер, вовремя спохватилась, не дав себе выглянуть в застекленную верхнюю часть двери и посмотреть, что там происходит. Вот это была одна из ее воскресных трудностей: когда они все выпивали, расслаблялись и веселились, Альве все время приходилось держать в памяти, что ей-то ни в коем случае нельзя выказывать ни капли расслабленности или веселья. Конечно, она не пила, разве только допивала, что оставалось на донышках бокалов, принесенных в кухню, и то только если это был джин, прохладный и подслащенный.

Но ближе к вечеру ощущение нереальности, сменяющих друг друга апатии и бесшабашности все более крепло. Альве стали попадаться навстречу люди, выходящие из туалета в глубокой меланхолии, она мельком замечала женщин, которые в затененных спальнях покачивались перед своими отражениями в зеркалах, тщательно подводя губы, а кто-то прикорнул прямо на длинном кожаном честерфильде в кабинете. К этому времени шторы загораживали стеклянные стены гостиной и столовой от палящего солнца. Эти вытянутые комнаты, задрапированные в ковры и гардины холодных цветов, будто плыли под водой в струях света. Альва с трудом припоминала, какие комнаты были у нее дома – крохотные, заставленные множеством вещей. А здесь было столько мягких сплошных поверхностей, столько пространства, длинный и широкий холл был совершенно пуст, если не считать двух датских ваз, стоявших у противоположной стены, и все это пространство, и ковер, и стены, и потолок были голубовато-серых тонов. Альва шла через холл совершенно бесшумно, ну хоть бы зеркало какое или что-нибудь, на что можно наткнуться, а то и не знаешь, есть ты или тебя нет.

Перед тем как подавать ланч в патио, Альва расчесалась перед крошечным зеркальцем, стоявшим на краешке кухонного стола, уложив локоны, чтобы красиво обрамляли лицо. Она перевязала передник, как можно туже затянув широкий пояс. Больше она ничего не могла поделать – униформа осталась после Джин, и, впервые примерив ее, Альва заикнулась было о том, что платье ей велико, но миссис Ганнет так не считала. Униформа была голубого цвета – голубой вообще доминировал на кухне – с белыми манжетами, воротником и расклешенным фартучком. Еще Альве пришлось надеть чулки и белые туфли на кубинском каблуке, которые громыхали по каменным плиткам патио, по контрасту с легкими шагами босоножек и туфель это был тяжелый, целеустремленный, плебейский топот. Но никто ни разу даже не оглянулся на нее, когда она вносила в патио тарелки, салфетки, блюда, расставляя все на длинном кованом столе. Только миссис Ганнет пришла и все переставила. Видимо, что-то все время было не так в том, как Альва накрывала на стол, хотя, в общем-то, по-настоящему серьезных ошибок она не делала.

Пока они угощались, Альва тоже ела свой собственный ланч, сидя за столом на кухне, листая старый номер «Тайм». Конечно, в патио не было звонка, и миссис Ганнет покрикивала: «Давай, Альва!» – или просто: «Альва!» – коротко и пронзительно, почище звонка. Дико было слышать, как она вскрикивает вот так, прямо посреди беседы, а потом снова начинает смеяться. Словно у нее был механический голос и даже кнопка – специально для Альвы.

После трапезы все сами принесли десертные тарелки и кофейные чашки на кухню. Миссис Вэнс сказала, что картофельный салат чудесен. Мистер Вэнс, изрядно навеселе, повторил «чудесен, чудесен». Он стоял прямо у Альвы за спиной так близко, что, моя посуду, Альва чувствовала его дыхание и угадывала положение его рук, он почти касался ее. Мистер Вэнс был мужчина очень крупный, румяный, с курчавыми седыми волосами – Альву он настораживал, потому что к таким мужчинам она всегда относилась с почтением. Миссис Вэнс говорила без умолку, и казалось, что в разговоре с Альвой она ощущает себя более скованно, нежели другие женщины, хотя в ее отношении было больше теплоты. Вообще чувствовалась в этих Вэнсах некая нестабильность, Альва не совсем понимала почему. Может, из-за того, что у них было не так много денег, как у остальных. В любом случае оба были весьма скоры на выдумку и развлечения, и всегда мистер Вэнс напивался.

– Что, Альва, едешь на север, на Джорджиан-Бей? – спросил мистер Вэнс, а миссис Вэнс прибавила:

– О, тебе понравится, у Ганнетов чудесный дом.

А мистер Вэнс сказал:

– Хоть позагораешь там, ага?

И они ушли. Альва наконец смогла сдвинуться с места, она повернулась, чтобы взять грязную посуду, и тут заметила, что кузен мистера Ганнета, или кто он там ему, все еще здесь. Он был такой же худой и жилистый, как мистер Ганнет, но с темными волосами.

– У вас не осталось немного кофе? – спросил он.

Альва налила ему, как он просил, полчашечки. Он пил стоя, наблюдая за тем, как она составляет посуду:

– Веселенькое дело, да?

А когда она посмотрела на него, он засмеялся и вышел из кухни.

Справившись с посудой, Альва могла быть свободна, обед планировался поздний. Впрочем, ей нельзя было выйти из дому, потому что она могла для чего-нибудь понадобиться миссис Ганнет. И еще она не могла выйти во двор – они были там. Альва поднялась наверх. Потом, вспомнив, как миссис Ганнет сказала, что она может взять почитать любую из книг, стоящих на полках в кабинете, спустилась за книгой. В холле ей встретился мистер Ганнет, он посмотрел на нее очень серьезно и внимательно и уже, кажется, собрался молча пройти мимо, но потом спросил: