Хранитель времени - читать онлайн книгу. Автор: Митч Элбом cтр.№ 36

— Что здесь случилось? Кто несет за это ответственность?

Люди проходили сквозь него, разглядывая голое тело в стеклянной трубе, точно рыбу в аквариуме.

Виктор метнулся к Дору:

— У меня были документы! Папки!

— Их больше нет, — произнес Дор.

— Я нанял людей, чтобы они защищали меня.

— Их тоже нет.

— А мое состояние?

— Его забрали.

— Но были законы!

— Теперь другие законы.

Виктор обмяк. Неужели это все, чем обернулся его великий план? Предательство? Превращение в жертву? Футуристический паноптикум?

— Что все они делают?

— Просматривают ваши воспоминания.

— Зачем?

— Чтобы вспомнить, каково это — чувствовать.

Виктор рухнул на колени.

Он так привык быть правым в своих оценках. Неужели судьба уберегла его от множества мелких ошибок только ради того, чтобы в конце он совершил одну огромную?

Виктор вглядывался в лица тех, кто наблюдал его историю. Они казались молодыми, нередко красивыми, но лишенными выражения.

— В эту эпоху люди живут дольше, чем мы могли вообразить, — объяснил Дор. — Каждая минута их жизни полна действия, но совершенно не окрашена эмоциями. Для них вы — артефакт. А ваши воспоминания — редкость. Вы — напоминание о мире простых чувств, способных дать большое счастье и удовлетворение. Они этого уже не знают.

Виктору и в голову не приходило, что к нему применимы такие эпитеты. Разве он был так прост? Довольствовался малым? Да он вечно спешил и ненасытно жаждал наживы. Но не он один хотел получить больше всех… Охота за временем усилилась с момента его замораживания, и Виктор осознал всю правоту Дора в отношении этого будущего. Изображения на экранах были очень выразительными и отражали всю гамму человеческих чувств и переживаний. Мальчишеские слезы Виктора, когда у него украли мешок с едой. Робкие улыбки при встрече с Грейс в лифте компании. Тоскующий взгляд Виктора, когда жена уходила в последний вечер его жизни.

Он смотрел на эту сцену сейчас — он в постели, она в вечернем платье, спешащая на прием.

«Постараюсь вернуться как можно скорее». — «Я…» — «Что, дорогой?» — «Я буду ждать».

Виктор увидел, как она исчезла в холле, уверенная, что увидит его снова. Мог ли он быть таким жестоким? Он вдруг почувствовал, что тоскует по ней, как никогда. Впервые в его взрослой жизни Виктор хотел, чтобы время повернуло вспять.

На мониторах показывали, как он провожает Грейс взглядом. Толпа поднялась на ноги. Картинка мгновенно переключилась на стеклянный саркофаг — по щеке томящейся там мумии потекла слеза.

Виктор почувствовал влагу на своем лице.

Дор протянул руку и стер его слезу пальцем.

— Теперь вы понимаете? — спросил он Виктора. — Когда время бесконечно, все утрачивает смысл. Не испытывая потерь, ничем не жертвуя, мы не можем оценить то, что имеем.

Дор взглянул на чуть влажный кончик своего пальца. Он вспоминал пещеру. Наконец ему окончательно стало ясно, почему он избран для этого путешествия. Он прожил целую вечность. Виктор хотел того же. Дору потребовались тысячелетия, чтобы понять последнее, что сказал ему старик. Виктор должен это услышать.

— Существует причина, по которой Бог ограничивает наши дни.

— Какая?

— Тогда каждый день обретает ценность.

Пришел черед Седому Времени рассказывать свою повесть.

Невзирая на дребезжащий голос и жестокий кашель, Дор долго говорил о мире, в котором он был рожден. Он поведал Виктору и Саре об изобретенной им палке для определения времени по солнцу, о водяных часах, сделанных из чаш, о жене Алли и троих детях, о старике-волшебнике, который посетил Дора, когда тот был ребенком, и заточил в темницу, когда он стал взрослым.

Большая часть истории казалась двум слушателям невероятной. Когда Дор рассказывал о том, как взбирался на Нимову башню, Сара прошептала: «Вавилон», а Виктор пробормотал: «Это всего лишь миф».

Перейдя к рассказу о своем пребывании в пещере, Дор закрыл Виктору глаза ладонью, чтобы тот увидел века одиночного заключения, мучительное прозябание в пространстве, где нет ничего привычного, любимого — жены, детей, друзей, дома. Вторая жизнь? Десятая? Тысячная? Какая разница? Этот огромный отрезок времени все равно не принадлежал Дору.

— Я существовал, — признался он, — но не был живым.

Виктор увидел, как Дор пытался убежать, как он бился о карстовые стены и пытался прыгнуть в поблескивающее озеро. Он слышал какофонию голосов, просивших дать им еще времени.

— Чьи это голоса? — спросил Виктор.

— Тех, кто несчастлив, — отвечал Дор.

Он объяснил, что, начав отсчитывать время, люди утратили способность испытывать удовлетворение.

Теперь они старательно выкраивали лишние минуты и часы, им хотелось двигаться быстрее, чтобы больше успеть за день. Простая радость жизни от восхода до восхода исчезла.

— Сегодня человек изо всех сил старается быть проворным, успешно распоряжаться временем, — сказал Дор. — Но удовольствия от этого не получает. Он постоянно хочет большего. В попытках управлять своим существованием мы забываем, что время никому не принадлежит.

Он убрал руку с глаз Виктора.

— Когда вы измеряете время жизни, сами вы не живете. Я это знаю. Ведь я был первым, кто это сделал.

Дор опустил взор. Его лицо стало еще бледнее. Волосы намокли от пота.

— Сколько вам лет? — прошептал Виктор.

Седое Время покачал головой. Человек, который первым начал считать дни, не имел ни малейшего представления о том неимоверном их количестве, которое осталось позади.

Он сделал глубокий, болезненный вдох.

И в изнеможении рухнул на пол.

Легкие Дора судорожно хватали воздух. Глаза закатились. Его поразила древняя хворь.

В течение шести тысячелетий он был вооружен иммунитетом от неумолимо бегущего времени: планета становилась старше, но каждый вдох и выдох были даны ему взаймы. Однако баланс изменился. Дор остановил мир. И теперь, хотя мгновения замерли, Седое Время старел. Его кожа быстро покрывалась пятнами. Он стремительно угасал.

— Что с ним такое? — спросила Сара.

— Не знаю, — ответил Виктор.

Окружавшие их картины будущего начали блекнуть — зрители, зал, труба, хранящая бренную оболочку Виктора, оплывали, подобно горящей фотографии. Песочные часы уменьшились до своего нормального размера, песок снова собрался в верхней колбе.