Компаньонка - читать онлайн книгу. Автор: Лора Мориарти cтр.№ 68

– А когда лето кончится? Джун вернется?

Грета замотала головой:

– Нет, поедет в Париж, учиться в одну школу… я забыла, как называется, но учительница как услышала, сказала: «Ну и ну! А неплохо, когда сестра – звезда!» И Луиза будет к ней все время приезжать, потому что она такая богатая, что ей океан переплыть – как нам улицу перейти.

Кору поразило не богатство, а широта жеста. Если бы летом 1922 года кто-нибудь сказал ей, что ее неприветливая и коварная подопечная вскоре станет богатой и знаменитой, она бы не слишком удивилась. Но она тогда и помыслить не могла, что всего через несколько лет Луиза не только счастливо выйдет замуж, но и возьмет под крыло брошенных матерью сестренку и брата. Кора призналась себе, что, пожалуй, зря волновалась. Несмотря на Луизину самоуверенность и беспечность, дела у нее и впрямь шли хорошо.

Как и у всех в те годы. Эрл женился в Сент-Луисе, и хотя он еще учился на врача и денег у него было немного, родители невесты раскошелились на свадьбу с тремя сотнями гостей, маленьким оркестром и стейками на званом обеде. Шафером был Говард, а Грета несла букет. Гости пили за будущее новобрачных, и, хотя на церемонии присутствовали мэр города и комиссар полиции, никого не беспокоило, что в одну чашу для пунша подлили джина.

Йозефу удалось устроиться на самолетостроительный завод; в те времена Уолтера Бича или Клайда Сессну [35] можно было встретить на Даглас-авеню, и немногие понимали, кем они скоро станут и во что скоро вырастет новая отрасль. Йозеф год проработал вахтером, но потом кто-то пустил его покопаться в моторе, и Йозеф произвел впечатление. Когда Университет Уичиты объявил набор на новую специальность – «инженер самолетостроения», – компания оплатила Йозефу обучение. Он стал хорошо зарабатывать, и Этель Монтгомери поинтересовалась у Коры, «брать ли его в расчет, а то у меня сестра в Дерби овдовела». Кора ответила, что увы: умирающая жена взяла с Йозефа слово никогда больше не жениться вновь, и брат, Господь его храни, ей пообещал.

– Как романтично! – сказала Этель.

– Весьма, – согласилась Кора.

Она тут же рассказала Йозефу о своей лжи.

– Женщины любят жалеть мужчин, – предупредила она. – Теперь будут за тобой ухаживать.

Йозеф решил, что это остроумно. Они были дома одни, и он поцеловал Кору.

Удача, казалось, была везде, как воздух, которым дышишь и не замечаешь. Рынок шел вверх, дождь шел когда надо, впереди все было светло и ясно, как в летнем небе. Наступил 1929 год. По всей стране парни и девушки веселились, танцевали под джаз, и имя Луизы Брукс шелестело легким ветерком в журналах и в кино.

Разумеется, вскоре ветер переменился.

Во время сильных ураганов они наглухо заклеивали окна бумажными лентами и закладывали щели под дверьми тряпками, смоченными в парафине. Но пыль просачивалась. Кора просыпалась с пыльными губами. Каждое утро она как следует подметала пол, но три часа спустя снова видела на полу свои следы – пыль ложилась новым слоем. Пыль заметала все: кнопки радио, бумаги у Алана на столе, тарелки в буфете. Йозеф протирал стекла очков каждые несколько минут. Еду тщательно закрывали. Делла непрерывно мела и чистила, но в особенно плохие дни пыль так бушевала, что ветер было видно в окно; тогда переставали ходить автобусы, и Делла не могла приехать. Когда закрывались школы, Грета сидела дома, и они с Корой, вооружившись мокрыми тряпками и вениками, отмывали дом вместе. А когда стало тепло, выметать приходилось не только пыль, но и пауков со сколопендрами. Так что неуютно было даже в доме, а снаружи совсем невыносимо: ветер жалил кожу и глаза, сдирал краску с заборов.

Им повезло. У Алана по-прежнему оставались клиенты, а так как деньги он всегда вкладывал осторожно, во время краха они потеряли немного. Йозефу в «Стирмене» [36] сократили жалованье, но в 1934 году появились военные заказы на учебные самолеты, и он снова стал получать немножко больше. Хуже всего пришлось фермерам: засуха продолжалась год за годом. Кора подметала ковер и понимала, что в эту пыль превратились дом и капитал какой-нибудь оклахомской семьи. Скот голодал и задыхался, людям приходилось покидать дома и бежать в город. На каждом углу Даглас-авеню торговали карандашами или яблоками Армии Спасения; в дом стучались беженцы с ослабевшими от голода детьми и просили есть. Кора и Делла готовили им сэндвичи с чем придется.

Пострадали, хоть и не так серьезно, многие друзья и соседи Коры. Виола Хэммонд с мужем много потеряли на акциях и, чтобы платить по закладной, взяли к себе двух жильцов. Монтгомери продали свой «кадиллак» и купили «бьюик-стандарт». Клуб садоводов совсем развалился – клумбы засыпала пыль. А на некоторых Депрессия не отразилась вообще, хоть и дождь не шел, и акции не росли, и в президенты выбрали демократа. Кора по-прежнему посещала обеды и чаепития, где женщины носили белые перчатки и шляпки-флорентинки, болеро и новомодные платья – с подолом по голень и ремешком на талии. От жестких корсетов отказались уже и пожилые дамы, стало легче есть, дышать и двигаться, но и в эластичных поясах на жаре было тяжко.

Как-то изнурительным утром, после одиннадцати дней стоградусной жары [37] , Уиннифред Фитч, чей муж происходил из семьи состоятельных производителей мясных консервов, арендовала театр, велела поставить на сцене стол и освещение, охладила воздух вентиляторами и пригласила семь дам на комфортабельный бранч. В прохладе Корин аппетит разыгрался, и она с наслаждением съела пять ломтей свежей сладчайшей дыни.

Когда официанты унесли тарелки, Уиннифред, восседавшая во главе стола, прокашлялась и встала. Ей было за пятьдесят – чуть старше Коры. Но они друг друга почти не знали: Фитчи лишь недавно переехали в город из Западного Канзаса, потому что – невероятно – в Уичите воздух чище.

– Большое вам спасибо, что пришли. – Уиннифред разгладила перед платья. – Знаю, я пригласила вас под предлогом гуманитарной помощи и обещаю, что, если, выходя отсюда, вы бросите несколько монеток в глиняную кружку на лестнице, я прослежу, чтоб они попали на методистскую кухню для голодающих. Но должна признаться, что позвала вас сюда не для сбора монеток. – Она сделала паузу и расправила подкладные плечи. – Уважаемые дамы. Я организовала этот бранч в надежде сплотиться против врага, с которым не в силах справиться все благотворительные кухни на свете. С врагом, чьи жертвы – мы все, и бедные, и богатые.

Кора вытерла уголки губ и в ожидании посмотрела на нее. Если Уиннифред Фитч нашла способ извести пыль, ее, безусловно, стоит выслушать. Но взгляд Уиннифред был суров.