Прокол (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Валд Фэлсберг cтр.№ 58

Гости встали вокруг могилы и Жора включил меня. Я говорил проще, чем дома. Деловито рассказывал, что надо делать, чтобы им скорее избавиться от той оболочки, в которой меня больше нет, и направиться туда, где я вновь буду вместе со всеми, то есть, на поминки. Мою речь временами прерывали записи трубачей. Эти ребята полностью удовлетворили мои пожелания. Не понимаю, как три молодых таланта могут производить такие неудобоваримые звуки. По спецзаказу, когда один из них, уже закончив исполнение непотребного произведения, в полной тишине испустил нечто похожее на вздох больного живота в низком регистре, окончательно ожила вся стайка гостей: мое отношение к чистоте звука никому не секрет.

Саваном меня не накрывали и разных мелочей, дорогих моему сердцу, в гроб не клали. Лучше пусть меня больше останется на земле. Даша сняла фотографию, мужики меня быстро опустили в могилу и закопали. Правда, Даша с сыновьями бросили по горсти песка в могилу. Может быть, мальчишкам и полезно почувствовать крупинку ритуала.

Я бы хотел, чтобы после валяния дурака все ушли, оставив гроб на краю могилы. Меня бы после закопали могильщики. Ведь самым грустным получается тот миг, когда гроб исчезает под землей и его больше никогда не увидишь. Это на время выбило церемонию из запланированной колеи. Но надо было подумать о живых. У женщин с собою цветы на могилу ложить… Пусть будет, как положено!

* * *

Поминки должны стереть из зрительной памяти песчаное пятнышко крышки гроба в глубине могилы: меньше, меньше, еще меньше — и все…

Сидим опять в саду. Вовка с ребятами разжигают костер. Жорик поставил меня на стул и сменил диск. Перед моими словами звучат пошленькие песенки. Никогда в жизни я не любил мажорных произведений, но здесь пока что не место душещипательным мелодиям. Пусть ребятам легче несутся дрова и шампуры! И банки с шашлыком.

Шашлык я никогда не разрешал мариновать Даше. И на этот раз — заквасил ровно неделю назад. Теперь — мягкий и сочный. Можно есть, не жаря. Именно поэтому я и решил устроить пикник, а не традиционные накрытые столы. Что может быть прекраснее еды, приготовленной самим юбиляром по случаю его проводов!

Фоновая музыка время от времени прерывается моими замечаниями.

— Руди, ну-ка дай разжечь костер кому-нибудь, кто это умеет!

— Мих, не пора ли накапать ребятам по кружечке ячменного?

Михе дважды говорить не надо. Я даже и не сомневался, что на пикник он прихватит бочонок пива.

Наконец все приготовлено. Провожающие расселись вокруг костра, а Серега уже успел наколоть на шампуры куски мяса. Музыка затихает. Даша молча подносит палец к губам. Она знает, что я хочу произнести тост.

— Благодарю вас, дамы и господа, за то, что высвободили уикэнд, дабы вспомнить старого друга. Выпьем просто за то, чтобы мы и в будущем иногда собирались в веселом кругу, как в дни неушедшей молодости!

Из проигрывателя доносится бульканье. За ним следует отзвук глотков в живом эфире.

— А теперь мы с Женей споем вам что-нибудь старое и любимое из репертуара студенческих пирушек. Жора, принеси-ка Жене гитару! А то он сам не умеет прилично экипироваться к шашлычному застолью.

Гитара нашлась в сарайчике. Ребята уже все заранее приготовили. Женя немного смущенно берет инструмент. За пару дней до этого я сам бандуру настроил, чтобы попадала точно в тон мотивчику на записи. Ничего не расстроилось.

— Поехали! Ре-мажор!

Женя ударяет по струнам. Я запеваю. Он подхватывает. Как я и предполагал, сопровождение немного отстает. Не так-то легко без подготовки попасть в ритм с фонограммой, притом свежего покойника.

— Стоп! Мимо кассы! Ну-ка, вторая попытка!

На этот раз звучит лучше. Женя, как всегда, норовит петь первым голосом тише, чем я вторым. Я подбадриваю:

— Давай хромыче!

Ну, теперь совсем другое дело! Мы сбацаем еще не одну песенку — аж профессионально!

Я действительно рад за своих гостей. У костра царит уютное веселье. Не какая-нибудь шумная оргия, а теплая, домашняя атмосфера пикника. Ребята шутят во всю, произносят тосты, пьют водку и пиво, хвалят хозяина. Братва слезам не верит!

Временами я вмешиваюсь с каким-нибудь предложением. Не всегда оно приходится к месту, но что поделаешь! К месту или нет — сегодня меня не перебивают. Рассказываю забавные случаи, произношу тосты или пою что-нибудь с Женей. Но большей частью в записи тишина. Можно было бы договориться, чтобы Даша включала каждую фразу в нужный момент, но это получилось бы мертво и наложило на нее лишнюю ответственность. Теперь я врываюсь внезапно. Никто меня не регулирует. Мы тут все равны.

Рудик припоминает, как мы тут сиживали три недели назад. Он называет меня «глубокоуважаемым хозяином» и похлопывает меня по черной пластмассовой спине. Это отлично. Хорошо, что никто не обращается ко мне во втором лице: сентименты не по-нашенски.

Уже темнеет. Закончилась последняя запись. Компания у костра поредела. Я больше не говорю. Это ничего. Все равно мы вместе. Наше маленькое общество перебирается в комнату к телевизору. И знаете, что показывают? Свеженькое такое фильмецо нашего счастливого детства. Да, да, о пикнике, о неверии слезам. В самый раз!

* * *

Кладбище внушает величественное ощущение вечности. Впервые по-настоящему греет весеннее солнышко. Уже и время подошло: все-таки двадцать седьмое марта. Вокруг никого. Это к лучшему. Люди мешают почувствовать жизнь. Деревья шумят, из земли рвутся зеленые побеги, по прошлогодним стеблям травы ползают недавно проснувшиеся букашки. Я сбросил пиджак и ослабил галстук. Сижу на скамейке и наслаждаюсь ласками солнца.

Только что прослушал все записи. Кое-что подправил. Проверил письма Даше и мальчишкам. Все в порядке. Медленно и с удовольствием переживаю свои похороны. Точно так же переживу их и в пятницу. Тут же и буду лежать подо мхом. Солнце будет так же светить, птицы — щебетать, и все будет жить. Ничего не изменится. Не могу поверить в свое исчезновение, особенно сегодня. И не стараюсь верить. Еще мгновение наслажусь своим намерением и тогда…

Это легко. По крайней мере, в данный момент я еще не упал духом, вернее, после неминуемого отчаяния долгим упорным трудом воспрял им и до прощальной инъекции удержусь. Меня найдут здесь же на кладбище. Чистым, нарядным, покойно задремавшим.

Своего я добился. Всегда мечтал умереть так весело. Именно потому, что не умираю. Жить — это что-то задумывать и потом ждать результата. И переживать: сбудется, не сбудется. Именно этим я сейчас и занимаюсь. Шашлыки замаринованы. Завтра будет готов памятник. Премьера записей ожидается в пятницу. Значит, живу!

Может, и не все пройдет, как запланировано. Может, кто-то окажется лишним. Ничего. Он долго не выдержит и уберется. Может, не придет Анна (я бы уж точно пришел на ее похороны). Может быть, будет дождь. Тогда мероприятие состоится в холле у камина. Все может случиться. Так даже интереснее.