Держи ухо востро - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 7

Сегодняшний таможенник — это в первую очередь психолог, и его натренированный взгляд отыскивает среди пассажиров того, кто изображает на лице абсолютное спокойствие. И именно этих людей таможенники и просят показать свои вещи.

Но я никогда не вызывала подозрений ни у одного таможенника.

Самое главное в этой ситуации — ничего не изображать. Малейший оттенок игры на вашем Лице свидетельствует против вас. Это и есть самое трудное. Для этого надо самой поверить, что никакого, например, пистолета у тебя в кармане нет. Не демонстрировать это, а поверить самой. А это уже искусство.

Именно этим искусством я и владею в совершенстве. Поэтому если меня выгонят из секретных агентов, я тут же переквалифицируюсь в контрабандиста и не останусь без куска хлеба на старости лет.

Кроме того, я решила на этот раз употребить забавный прием, который архитекторы называют «принципом зеленой собаки». Его придумал один из лучших архитекторов нашего века. Сдавая очередной свой немыслимый проект приемной комиссии, он где-нибудь на видном месте рисовал зеленую собаку. Только слепой не обратит на такое безобразие внимания. И это не просто отвлекало внимание членов приемной комиссии, но и усыпляло их бдительность. Они уже ни о чем другом думать не могли, кроме этой злополучной собаки, и торопились высказать автору свое недоумение.

Именно на такую реакцию и рассчитывал гениальный архитектор и, дождавшись, когда самый нетерпеливый приемщик выскажет вслух свои претензии, с самым невинным видом произносил:

— Действительно, она здесь ни к чему, — и тут же приступал к удалению ее с проекта.

Приемная комиссия облегченно вздыхала, ее чувство прекрасного было удовлетворено, и проект принимался большинством голосов.

Этот метод я и решила сегодня опробовать на британских таможенниках, использовав вместо зеленой собаки обычную сигарету…

Я появилась перед ними с немыслимой прической на голове, чемоданом в одной руке, стопкой альбомов в другой и с сумкой через плечо. В зубах у меня торчала зажженная сигарета.

При виде ее вежливый английский таможенник не поверил своим глазам. А я, переложив стопку под мышку, а чемодан зажав между ног, дисциплинированно доставала из сумочки свои проездные документы.

— Вы не могли бы выбросить вашу сигарету? — попросил он меня, и я стала оглядываться в поисках мусорного ящика. Разумеется, его там не было.

— Простите меня, — пролепетала я, сунула стопку с альбомами ему в руки и пулей полетела к выходу из аэропорта, чтобы избавиться там от сигареты.

Я рассчитала все абсолютно точно. К нему один за другим стали подходить другие пассажиры, а он, со стопкой альбомов в одной руке и с чемоданом в другой, чувствовал себя полным идиотом. Я дождалась, когда ему надоест это чувство, и он перенесет мои вещи в нужное мне место, вернулась к нему с широкой улыбкой на лице и снова принялась извиняться:

— Извините, я такая рассеянная, я даже засыпаю с сигаретой во рту.

Заметив на его лице зарождение чувства ненависти к собственной персоне, я еще раз извинилась и проследовала мимо него к своим вещам.

Таможенник вздохнул облегченно.

Через полчаса наш самолет поднялся в воздух и взял курс на Киев.

Когда лайнер набрал высоту, я еще раз посмотрела на гостеприимный остров. Теперь он выглядел совсем как на географической карте, хотя я и не могла его видеть полностью, для этого понадобилось бы подняться повыше. Пресловутого тумана сегодня над ним не было, разве что смог местами с успехом заменял его.

Я расстегнула ремень безопасности и откинулась на спинку кресла. Теперь у меня было несколько часов, чтобы не торопясь проанализировать ситуацию.

Я люблю свою работу, в том числе и за то, что каждый раз встречаюсь с самыми разными людьми, среди которых встречаются весьма «любопытные персонажи», как сказал Гром.

Вот и на этот раз судьба подарила мне встречу с оригинальным типом. Курт Раушенбах не подходил ни под одну категорию известных мне правонарушителей и диверсантов, с которыми я имела дело до сих пор. Он был слишком сентиментален для подобного рода деятельности, впечатлителен и эмоционален. Не было в нем и намека на холодный расчет и «звериный оскал». Скорее, это тот тип добродушных толстяков, которых можно встретить во всему свету, но чаще всего они встречаются на детских утренниках и цирковых представлениях, в крайнем случае, в пивных и закусочных. Они не представляют угрозы ни для кого, хотя бы потому, что в душе трусоваты. Они любят хорошо поесть и с удобством поспать, аккуратны и исполнительны на работе и пользуются любовью своих сотрудников. У них обязательно имеется такая же толстая и добродушная супруга и целая куча ребятишек.

Каким же образом этот добродушный толстяк оказался вовлеченным в это сомнительное предприятие? Откуда у него столько уникальных произведений искусства, где он их взял и почему так торопился от них избавиться? Этим он напомнил мне продавца краденого, который, польстившись на шальные деньги, взялся за это дело, но, выйдя па базар, уже и сам не рад и старается сбыть товар с рук, хотя бы и себе в убыток.

В таком случае за ним должен стоять кто-то другой, опасный и расчетливый, кому и достается большая часть доходов. Но почему он выбрал в качестве посредника Курта? Невольно я вспомнила фотографию Раушенбаха, где он позировал перед объективом вместе со своим сыном. Пауль обнимал его за плечи, как младшего брата, покровительственно и свысока. Или мне это просто показалось? Мне хотелось еще раз посмотреть на снимок, но я не могла это сделать прежде, чем проявлю свою пленку.

К тому же Пауль оказался искусствоведом по профессии, и это лишь подтверждало мои подозрения. Он наверняка разбирается в иконах и хорошо представляет их реальную стоимость. В своей нынешней работе он вполне мог познакомиться с «криминалом», в украинском бизнесе его не меньше, чем в России, и выйти таким образом на поставщиков «товара». Каким образом он переправляет его в Германию — дело десятое, хотя вывезти иконы с Украины значительно сложнее, чем из Англии.

Поэтому я и направилась теперь в Одессу, чтобы познакомиться с Паулем лично. А через него найти и поставщиков, на Украине или в России.

Я уже знала о нем немало: фамилию, номер машины, на которой он ездит, и его длинноногую рыжую подругу — «нови руски киска».

Позади остался и киевский аэропорт, и дорога до Одессы, со всеми перипетиями и недоразумениями, что предполагает перемещение в пространстве бывшего Советского Союза.

Прежде всего я должна была выбрать для себя удобное во всех отношениях место жительства. Хотя бы потому, что не надеялась выполнить задание за несколько дней. В Лондоне мне просто повезло. Если бы не тот звонок Раушенбаху во время аукциона, торчать бы мне в туманном Альбионе не одну неделю. И если тебе повезет, значит удача не за горами.