Меркурий - до востребования - читать онлайн книгу. Автор: Катя Рубина cтр.№ 54

– А какая это тайна? – Пупель вся горела от любопытства.

– Тайна заключается в том, что Господь мне разрешает все. Я так ему и сказала.

– А он? – Пупель смотрела на Зинаиду с восхищением.

– Доказательств попросил, наивный.

– А ты?

– Я показала справку из нашей больницы.

– И что?

– Теперь он меня как огня боится и никогда не пристает.

– Здорово, а как ты думаешь, мне дадут такую справку?

– Обязательно, – успокоила Пупель Зинаида, – это пропуск или билет в свободу творчества, называй как хочешь.

– Это радует, я так мучилась, а теперь они оставят меня в покое. Я рассказы пишу.

– Теперь ты можешь все, – говорила Зинаида, – только приходится часто бывать здесь. В этой палате еще хорошо, иногда я лежала в других, и там мне совсем не нравилось.

Пупель выписалась из больницы, а Зинаида осталась. Больше они никогда не виделись. Пупель после выписки еще долго не ходила в Высшее художественное заведение. А когда пришла, Зинаиды там не было. Она ушла в свои райские сады с удивительными птицами и растениями, получив вечный билет в свободу творческих воплощений и перевоплощений.

Так как Пупель не болела шизофренией, спасительной справки ей не полагалось, поэтому у нее потекли обычные дни и месяцы, все, как один, в монохроме бежевого цвета. Конечно, радовало общение с Магдой. Настоящий преданный друг. Как она убрала квартиру к ее возвращению! Духа Погоста вообще не ощущалось. Чистота, уют. Магда очень одобряла новое занятие Пупель, ей нравились ее рассказы. «Пиши, у тебя хорошо получается», – всегда повторяла она.

Ничего особенного не происходило в жизни Пупель. Она училась, делала проекты, подрабатывала шрифтами. Дело шло к диплому. И тут ни с того ни с сего внезапно возник Марк. Он никуда и не пропадал на протяжении всего этого времени, просто они с Пупель не общались, и вдруг почему-то он опять заговорил с ней в курилке. И ни о чем особенном они тогда даже не поговорили, просто так, обыкновенный разговор, но после этого разговора он как-то стал на нее поглядывать, потом позванивать, потом захаживать. Пупель воспринимала его спокойно, без каких-то эмоций, может, это его заводило, а может, его подкупала ее удивительная простота. Обычно люди не очень любят распространяться по поводу своих отклонений.

К Пупель вообще не подходило слово «обычно». Странный взгляд, фарфоровая кожа, длинные ресницы, рыжие локоны, а главное – удивительная непосредственность и непредсказуемость. Она, к примеру, сразу ему все вывалила по поводу своей болезни.

– Понимаешь, – говорила она, – смерть Севашко свела меня с ума. А можно сказать, что, наоборот, я пришла в ум, только это уже другой ум, тот ум, который кажется глупостью, а на самом деле глупость была до того. Мне казалось, что Севашко вечный, я думала, что смерти вообще нет, о ней только в книжках пишут. Я о ней думала совсем по-другому. Мне казалось, что она фантастична и где-то далеко. Оказывается, смерть рядом, так смотрит и говорит, ну-ну, пока походи, попрыгай, а потом уже – моя власть. Я приду, и ты станешь кукольным, игрушечным, глаза у тебя будут пластмассовые, руки ватные, а потом и каменные, и ты уже никогда не будешь тем, что ты есть. Ты уже не человек, не зверь – никто, ты что-то неживое, ты – тело. А что такое тело? Вот говорят, это физическое тело, значит, труп – это физическое тело? Я видела Севашко за несколько дней до того, как она это с ним сделала. Он даже не подозревал. Он шел бодрым шагом. А потом явилась она, и всё. И он, взрослый самостоятельный человек, учитель, пошел за ней, как козлик на веревочке, а мне сказал: «Передай всем, что я умер», и шел дождь. Голова его умерла раньше, чем он сам, тело еще двигалось, а голова была мертва, она стукнулась об пол, как тяжелый каменный мяч. Теперь у меня все хорошо, только по ночам снятся страшные сны. Только грусть и странные видения, зато могу делать все, что хочу. Теперь я пишу рассказы, а Магда их читает. Не боятся смерти только святые люди. Святые и юродивые не превращаются в физическое тело. Они легко идут к смерти, и она их боится, потому что знает, что они ей целиком достаться не могут и даже могут ее погубить. Она трудится, пыхтит, делает их мертвыми, а на этом месте тут же родится цветок или дерево, и опять жизнь, а где жизнь, там нет смерти. Я не святая и не юродивая, поэтому я боюсь смерти, и даже воспоминания о ней приводят меня в трепет.

Это было уже после защиты дипломного проекта. Марк вдруг ни с того ни с сего заявил Пупель, что расстался с Надькой.

Пупель это удивило.

– Почему? – задала она как всегда непосредственный вопрос.

– Потому что я тебя люблю, – выпалил он. – Я хочу быть с тобой.

«Любовь, – думала Пупель, – дается человеку один раз в жизни. И тут уж зависит от самого человека, сумеет ли он удержать эту хрупкую вещь, сумеет ли он бережно ее нести, не уронив, – всю жизнь. Любовь трудно найти, а потерять легче легкого. Одно неловкое движение, и ее нет. Часто возникают такие опасные острова, которые манят своей якобы особенностью, а на самом деле там нет ничего, и у тебя тоже уже ничего нет. Она прячется в воспоминаниях, в остром ощущении потери. И потом плачь, рви на себе волосы, проклинай себя – бесполезно. Не сумел ты удержать и навсегда остаешься лягушкой, и нет Ивана Царевича, он обиделся и ушел. Нет ни волшебных клубочков, ни заколдованных селезней, ничего нет. И от этого отчаяния рождается безразличие и апатия».

– Мне с тобой спокойно, – сказала Пупель, имея в виду эти два признака отсутствия любви.

– Жить будем вместе? – спросил обрадованный Марк.

– Никогда, – тут Пупель была категорична.

– Это еще бабушка надвое сказала, – решил Марк, – никогда не говори никогда.

После антидепрессанта стало явно легче. Нет ни черного десанта, нет ни желтой желчи. Вижу небо серо-серо и кусочек тучи. Задаю вопрос, к примеру, так на всякий случай, делаю себе проверку: «Ну, айда, с обрыва?».

Неохота с этой меркой жить без перерыва. Неспокойно, но и все же дышится получше.

Вот и небо серо-серо, вот кусочек тучи.

Скорость вращения планеты вокруг оси – величина практически постоянная, в то время как скорость орбитального движения постоянно изменяется.

На участке орбиты вблизи перигелия в течение примерно восьми суток скорость орбитального движения превышает скорость вращательного движения.

В результате Солнце на небе Меркурия останавливается и начинает двигаться в обратном направлении – с запада на восток. Этот эффект иногда называют эффектом Иисуса Навина, по имени библейского героя, остановившего движение Солнца.

После того как Пупель отдала свою рукопись Магде, внутри у нее все время боролись два чувства. С одной стороны, ее радовало, что она все-таки написала, с другой стороны, постоянные сомнения по поводу написанного терзали ее. «Как получилось, так получилось», – говорила она себе. А как получилось, сказать четко, справедливо и объективно, она не могла. Еще один вопрос сильно ее волновал. В рукописи присутствовали рассказы Устюга. Посоветоваться с Магдой она не могла, потому что скрывала от нее этот факт. А вдруг все, что написано, гроша ломаного не стоит? Тогда вообще получится нечестно, получится, что это чистой воды плагиат. Интерьерный заказ тоже был сделан.