Когда я стоял и ждал такси, в голову мне закралась кошмарная мысль, сначала это было неясное подозрение, которое постепенно росло, крепло и превратилось в уверенность. Я понял, что забыл название отеля. Позабыл его напрочь, окончательно и бесповоротно. Я достал все свои бумаги и тщательно просмотрел их — никакого намека. Разложил их на чемодане, встал на колени, чтобы при свете фонаря разглядеть хорошенько все записи, еще раз пошарил в карманах — ничего. Мой аккуратный сын наверняка дал мне бумажку, подтверждающую, что гостиничный номер оплачен. Но где она могла быть? Где-нибудь в зале аэропорта? В самолете? Нет, я непременно должен вспомнить название отеля. Но как я ни напрягал свой мозг, ничего не получалось. И мне было известно, что номер в любом из здешних отелей нужно бронировать задолго до приезда. Теперь я уже не знал, зачем мне такси. От волнения я вспотел и снял шляпу. Между прочим, она была мне мала и сильно сжимала голову. И тут при тусклом свете фонаря я разглядел на чужой шляпе фамилию, владелец шляпы написал ее на подкладке. Я надел очки. И в самом деле, там была фамилия и адрес. Это было уже кое-что, хотя и слабое, но утешение, соломинка, за которую я уцепился. Все же какая-то информация. Я попытался сбросить с себя усталость. Когда я устаю, память вовсе ускользает от меня. Я подумал, что необходимо собраться с мыслями, быть внимательным, принять нужное решение, не распускаться, а не то и в самом деле можно заблудиться, потеряться. И нельзя повторяться. Люди это сразу замечают, становятся подчеркнуто вежливыми, до обидного участливыми. Я тут же понимаю, что повторялся, хотя спохватываюсь уже после… однако, я уже об этом рассказывал.
Но вот подошло такси, эта машина катила по длинной улице, постепенно приближаясь ко мне, освещая дорогу тусклыми фарами, и наконец остановилась возле меня. Я, естественно, показал шоферу шляпу с адресом. Он, не говоря ни слова, поехал в город. Я решил отключиться и отдохнуть. Путь был неблизкий, мы ехали мимо домов с темными окнами, туман сгущался. Когда машина остановилась, я достал бумажник, шофер выключил счетчик и молча ждал. Под конец он сказал: «Доллары». Я стал подавать их ему, один за другим. Мне было трудно понять, сколько я ему должен, он только поднимал плечи и смотрел на меня. Могу вам сказать, что, когда я наконец вылез из такси со своим чемоданом, мне уже было невмоготу, я проклинал эту поездку.
Я очутился перед старинным, пожалуй, средневековым домом, на совершенно пустой площади.
Отворив ворота, я решил, что мне повезло, ведь они вполне могли бы быть запертыми. Лестницы, коридоры с высокими потолками, номера квартир, но ни одной фамилии… Я поменял очки, надел самые сильные, те, что надеваю, когда вожусь с марками, и прочитал адрес на шляпе. Спасибо человеку, потрудившемуся отчетливо написать свой длинный адрес. Ага, номер двенадцать. Я постучат, и дверь мгновенно открылась.
Я вообразил, что шляпа принадлежит пожилому господину, ну, господину, который полагает, что может забыть ее где-нибудь. Но он оказался совсем молодым, высоким, с мощной фигурой и гривой блестящих темных волос. Разумеется, мне следовало бы выучить хотя бы несколько фраз, ну, скажем, «добрый вечер», «извините», «к сожалению, я не говорю на вашем языке»… Но я только протянул ему шляпу и сказал: «Sorry»
[59]
. Он помедлил немного, быть может, подумал, что следует положить что-нибудь в шляпу, я быстро перевернул шляпу вверх тульей и снова сказал: «Sorry».
Он улыбнулся и спросил:
— Can I help you?
[60]
Я вздохнул с огромным облегчением.
— Это ваша шляпа, не правда ли? — спросил я. — Весьма сожалею, я взял ее по ошибке… Взгляните, ведь это правильные адрес и фамилия?
Он взглянул и сказал:
— Поразительно. Это шляпа моего кузена. Он жил здесь полгода назад. А где она была?
— В самолете.
— Понятно. Ему приходится иногда летать самолетом. По служебным делам. Входите, вечер холодный. Очень любезно с вашей стороны привезти эту шляпу, да еще в такое позднее время.
Комната была маленькая, при свете одинокой настольной лампы я увидел, что здесь царит уютный беспорядок. Повсюду книги, газеты, стопки бумаг. И довольно холодно.
Он спросил, откуда я и знаю ли город. Ах вот оно что, проездом. Обычно люди здесь редко останавливаются проездом. Разве что по службе. Как насчет чашечки чаю?
Он снял с камина чайник, достал чашки. Я наблюдал за его спокойными движениями. Время от времени он с улыбкой поглядывал на меня. Я испытывал большое облегчение, сидя у него, распивая чай и без всякого волнения пытаясь вспомнить название отеля. Я ужасно устал. Задав несколько вежливых вопросов, он замолчал, но это молчание было приятным.
Под конец я выразил удивление, что у него много книг. Мол, нынче нелегко достать книги, которые хочешь иметь.
— Да, совсем даже нелегко, — ответил он. — Люди заранее справляются о том, что будет напечатано, и рыщут в поисках книг, стоят в очередях. Я, по правде говоря, горжусь своей библиотекой.
— Может, вы и сами пишете?
— Нет, не пишу. Разве что статейки иногда.
— А какие книги вас интересуют?
— Самые разные, — ответил он с улыбкой.
Я скромно сообщил, что опубликовал кое-что на тему возрастных изменений, и предложил присылать ему свои опусы, если его это интересует.
— Буду весьма благодарен. Надеюсь, ваши книги дойдут до меня. Почта нынче не слишком-то надежная.
Настало время уходить, было уже очень поздно. Мой чемодан стоял у дверей. Разумеется, нужно заказать такси. Я обшарил комнату взглядом в поисках телефона. Он поймал мой взгляд и сказал:
— Нет, телефона у меня нет. Но я могу выйти на улицу и поймать такси, это вовсе не трудно. Вам придется только немного подождать.
Он поднялся. Когда он дошел до двери, я воскликнул:
— Одну секунду!.. Весьма сожалею, пренеприятная история… — Сконфуженный, я пытался обратить все в шутку. — К вопросу о возрастных изменениях… Не знаю, как это могло случиться, но я забыл название отеля, где мне забронирован номер.
Хозяин квартиры не засмеялся, не стал подыскивать вежливых фраз для оправдания моей забывчивости, а, подумав немного, предложил мне переночевать у него, коль скоро номер в отеле получить мне не удастся. Я счел излишним отклонять из приличия его предложение. Сказав, что у него иной раз ночевала целая дюжина гостей, он достал спальный мешок и пообещал разбудить меня вовремя, чтобы я мог успеть к самолету. Спать мне было предложено в его постели. Я согласился.
Я, слава богу, еще не успел раздеться, как в дверь постучали. Вошла молодая темноволосая женщина. Бросив на меня равнодушный взгляд, она подошла к окну и, осторожно раздвинув шторы, поглядела на улицу. Они начали быстро о чем-то говорить. Слов их я не понял, однако догадался: случилось что-то важное. Он стал ходить взад и вперед по комнате, открывать ящики, доставать какие-то бумаги, быстро просматривать их и пихать в сумку. Было ясно, что он торопился, но движения его были по-прежнему спокойными и размеренными. Под конец он повернулся ко мне и сказал: