Цветы осени - читать онлайн книгу. Автор: Ариэль Бюто cтр.№ 22

Останься я в Бель-Иле, никогда не подняла бы руку на Анну. Моя жизнь была скудной, но я ничего и не требовала. Здесь меня избаловали, как принцессу, и я стала раздражительной. Мне не хватает Луи. Конечно, я скучаю по нему не так, как жена скучает по мужу, но мне недостает его незыблемой организованности. Когда все расписано по минутам, человеку некогда разнюниваться. Идешь прямой дорогой и не допускаешь срывов, за которые рано или поздно будешь сгорать от стыда. Луи — моя страховка. В разлуке с ним я вытворяю невесть что.

Жюльетта торопится одеть Анну. Она доверяет Джульетте покормить девочку завтраком и закрывается в своей комнате. Ее «благопристойная» одежда висит в шкафу. Она щупает грубоватую ткань синего костюма — не шикарного, но вполне приличного. Достаточно будет собрать волосы в пучок, снять джелабу, надеть костюм, и появится прежняя Жюльетта — не веселая и не грустная женщина, которая никогда и мухи бы не обидела.

— Жюльетта! Жюльетта!

Жюльетта пока не привыкла, что к ней обращаются по имени, что она теперь не «бабуля» и не «мама».

— Я здесь, — отвечает она, высунув нос из двери.

Ей хотелось бы добавить: «Где ты так долго пропадал?» — но она не успевает произнести ни слова.

— Готовы? Через полчаса у нас свидание у подножия Кампаниле.

— С кем? Зачем?

— Это сюрприз!

Пьер берет чашку кофе из рук Джульетты, даже не глядя на нее. Безразличие мужчины, привыкшего, что его обслуживают, успокаивает Жюльетту. Джульетта вольна мечтать сколько душе ее будет угодно, раз Пьер не разделяет этих планов, то и волноваться не о чем. Если служанка нуждается в иллюзиях, чтобы хорошо выполнять свою работу, глупо было бы лишать ее этих иллюзий.

— Где ты был все утро? Я ждала тебя…

— Ну вот, я здесь! Кажется, я все еще хозяин сам себе!

Я его разозлила. Он сочтет меня собственницей.

— Ты по мне скучала? — спрашивает он, обнимая ее за талию.

— Конечно, нет!

— Очень жаль! Ну что, можем отправляться?

На плане Венеции желтым цветом обозначен маршрут, по которому можно попасть практически в любую точку, минуя мосты. Кажется, что его проложили специально для Анны: девочка с гордым и веселым видом восседает в кресле, которое везет Пьер, то и дело придавая коляске ускорение. Анна смеется, и жаждущая вымолить прощение Жюльетта осыпает ее ласками. Пьер ничего не узнал об утреннем инциденте. Он шагает беспечно и уверенно, как человек, чья совесть чиста.

Жюльетта едва за ним поспевает: чувство вины — тяжкое бремя. Что толку возмущаться состоянием души, в котором никто, кроме нее самой, не виноват?

У подножия лестницы их ждет молодой человек.

— Антонио понесет Анну на самый верх.

— Но… зачем? Это безумие.

— Вовсе нет. Лифт на ремонте, а Антонио силен как бык. С ним Анна ничем не рискует. Ты могла бы порадоваться, раз уж ешь себя поедом за то, что гуляешь по Венеции без Анны!

Все они лучше меня знают, что хорошо для Анны. Так какой от меня прок? В Бель-Иле игру вела я, какой бы скучной она ни была.

— Зачем Антонио стараться ради Анны?

— Он делает это не ради нее, а за деньги. Это мой подарок!

Власть денег! Анна выглядит не слишком спокойной, когда Антонио поднимает ее вместе с креслом, и то и дело придушенно вскрикивает.

— Ты же видишь, это нелепая затея, — протестует Жюльетта.

— Отнюдь! Анна, крошка моя, не бойся. Я покажу тебе самый прекрасный вид на свете.

С самого первого дня голос Пьера волшебным образом успокаивает Анну. Она слегка расслабляется, и странный караван начинает подъем. Японские туристы приветствуют их вспышками фотоаппаратов.

Жюльетта видит только прикрытые глаза Анны над плечом легко шагающего по ступеням Антонио. Они с Пьером тяжело идут следом, держась за руки и думая каждый о своем.

Ну что за дурацкая идея! То еще удовольствие — с моими-то мозолями на ногах и одышкой! В Бель-Иле я, конечно, ходила вверх-вниз по лестнице, но там в этом был практический смысл. И я соблюдала осторожность, чтобы не упасть на натертых воском ступеньках. На площадке между первым и вторым этажом, на подоконнике, стоял столетник в кашпо тетушки Жанны, раз в неделю я его поливала, хотя никогда не любила. Наверное, после моего отъезда уродец погиб от жажды. Следовало подумать о последствиях.

По тому, как тяжело дышит Жюльетта, Пьер понимает, что силы у нее на исходе. Он старается поддержать ее, гордясь проявленной инициативой, уверенный, что они смотрятся как настоящая семья: он и Жюльетта — родители странноватого ребенка, но все-таки ребенка. В его возрасте претензий становится поменьше.

— Мы почти дошли, — выдыхает он. — Ты не пожалеешь.

У Жюльетты нет сил отвечать. Перед глазами все плывет, голова кружится.

— Ну вот, еще чуть-чуть. Крепись, моя Джульетта!

Жюльетта как будто под холодный душ попала. Стоило исходить кровавым потом, чтобы услышать эту оговорку-признание. Ноги у нее подкашиваются, она опускается на ступеньку. Пьер машет рукой Антонио, чтобы тот продолжал восхождение, и садится на корточки рядом с ней.

— Ну давай, встряхнись! Не оставаться же нам здесь.

Побелев от страха, он рывком ставит ее на ноги, но в его голосе Жюльетта улавливает гневные нотки.

Он злится на меня за то, что я старуха и напоминаю ему о его собственном возрасте. Пусть идет к черту! Да, мы оба — выдохшиеся старики, но он хуже меня, он мечтает об этой свежей пухлой… Джульетте. Если думает, что с ней ему будет лучше, чем со мной… Старый дурак! У молоденьких те еще запросы!

— Наконец-то! Мы пришли! Взгляни, моя Джульетта, ну разве это не великолепно?

Боже, не дай мне разрыдаться! Жюльетта призывает на помощь остатки возмущения и ярости, но вместо рыка разгневанной львицы из ее уст вырывается мышиный писк:

— Меня зовут не Джульетта!

Пьер заливается смехом, снова повторяет «моя Джульетта», объясняет, что так звучит ее имя на итальянском и что это единственное слово, которое ей суждено понимать, потому что — прости, что говорю об этом — способностей к языкам у нее нет никаких!

Она не решается признаться, что на мгновение почувствовала к нему презрение, заподозрив в отвратительных желаниях, но теперь ей хочется обнять весь мир и рыдать от облегчения. Вцепившись руками в решетку колокольни и не моргая, чтобы из глаз не полились слезы, она жадно вдыхает воздух Венеции, простирающейся перед ней как на ладони до самого последнего из своих островков. Воздух лагуны наполняет легкие, прогоняя остатки ревности.

Анна крепко спит у Антонио на руках. Она никогда не увидит этого города, который так щедро делится с ними своим величием. Восхищаться прекрасным миром полезно тем, кто не утратил надежды покорить его.