История одного предательства, одной страсти и трех смертей - читать онлайн книгу. Автор: Метин Ардити cтр.№ 12

— Получается каждые два часа, — согласилась Павлина и добавила: — Нужно тридцать минут, чтобы заполнить лодку.

Она пришла в отличное настроение, когда вспомнила, как Арис держал ее рукой за грудь. Потом они опять перебрасывались ничего не значащими фразами.

Три раза туда и обратно — шесть поездок. Каждая длится двадцать — двадцать пять минут, плюс время на причаливание. Павлина считала деньги с удивительной легкостью. Ей доставляло удовольствие предвосхищать итог дня. Две драхмы за поездку, восемнадцать — двадцать пассажиров да еще дети. Она округлила сумму до тридцати драхм. Шесть маршрутов за день, двенадцать раз туда и обратно, — триста шестьдесят драхм. Да экскурсия в бухту Анаргири, шестнадцать на три — сорок восемь, всего четыреста восемь драхм, из которых треть уйдет на поддержание судна в рабочем состоянии. Теперь у Магды язык не повернется сказать, что ее дочь не в состоянии заработать себе на жизнь.

На другой день море было таким неспокойным. Из-за этого каждый раз приходилось швартовать «Двух братьев» бортом к молу. Желающих совершить прогулку, тем не менее, хватало.

— Да откуда их сегодня столько набралось? — воскликнул Арис, словно количество пассажиров раздражало его.

«А вдруг он нарочно выпустил мою руку, чтобы подержать меня за грудь?» — подумалось Павлине.

Разве мальчик, который любит мальчиков, не может захотеть подержать за грудь девушку? И даже сделать с ней что-нибудь еще? Приласкать ее? Поцеловать? Разве не естественно, что он может испытывать такие желания?

Она вытянула канат, свернула его с излишней аккуратностью, отодвинула к борту и уселась на носу лодки, что позволяло ей не смотреть на Ариса. Он сел верхом на борт, уперся ногой в причал и оттолкнул от него лодку.

Взяв курс на Даппию, баркас направился прямо на юг. Ветер, порывами налетавший с северо-востока, качал судно, а каждая волна, которую оно рассекало, накрывала его облаком брызгов. Сидевшая на носу Павлина ежесекундно рисковала свалиться за борт.

— Перебирайся на корму, — крикнул ей Арис.

Она только пересела на скамью у правого борта, далеко от двоюродного брата, и не пошевелилась за все оставшееся время пути, несмотря на струи воды, бившие ей в лицо.

Ее согревала надежда, что, высадив пассажиров, они зайдут к Диносу. Если Арис почувствовал что-то, дотронувшись до ее груди, то, быть может, захочет ей в этом признаться? Открыться… Сказать: «Знаешь, а было приятно дотронуться до твоей груди…»

Когда они прибыли на место, сердце ее сжалось. Дамбу заливали волны, и Динос не выставил, как обычно, столики на молу.

— Пойдем в таверну, — сказал Арис, как только Павлина пришвартовала лодку к кнехтам причала.

Приглашение стало для нее неожиданностью. Таверна считалась сугубо мужским заведением, и Павлина никогда в нее не заходила. Боясь, что Арис переменит решение, она последовала за ним, пропустив шага на два вперед.

Таверна представляла собой большую квадратную комнату, похожую на бакалейную лавку или кофейню. Украшал, а вернее сказать, обустраивал ее, повинуясь порывам своего вдохновения, сам Динос. Однажды ему пришло в голову обшить стены до половины высоты деревянными панелями. Спустя полгода он попросил двоюродного брата, владельца судоверфи, покрыть панели каким-нибудь защитным слоем. Тот использовал для этого лак столь кричащего оттенка, что они стали напоминать прозрачную пластмассу. Над панелями, прямо по кладке стены, длина которой составляла шесть — восемь метров, Динос изобразил нечто вроде острова с маяком. Картинка напоминала детские рисунки.

На свободной от живописи поверхности без всякого лада и порядка были повешены полки, заставленные бутылками и консервными банками. Время от времени вдоль стен выставлялись набитые продуктами картонные коробки, игравшие также роль прилавка. В углу комнаты, за жемчужной с переливами занавеской, находилась раковины.

Небольшие, покрытые клеенкой деревянные столы были заняты все до одного. И здесь не было ни одной женщины, зато присутствовало чуть ли не все взрослое мужское население Аналипси и Святого Николая, кварталов, лежавших над дорогой, проложенной вдоль берега моря.

Арис резко остановился, едва переступив порог таверны. Танассис сидел за столом вместе с Яннисом, братом Мараки, сослуживицы Павлины.

— Подсаживайся к нам, — крикнул Яннис новому посетителю.

Потом он заметил Павлину.

— А ты что здесь делаешь? — недовольно спросил он. — Тебе тут не место.

Павлина не ответила и села за стол опустив голову. Конечно, ей здесь не место. В таверне тесно, накурено, очень шумно. Это не место для женщины, тем более для девушки. Но все равно, если бы ее отец был жив, Яннис остерегся бы говорить с ней таким тоном.

— Не обращай внимания, — посоветовал ей Арис.

Едва они уселись, как Танассис со словами «будь здоров» поднялся из-за стола. Встав во весь рост перед бывшим любовником, медленно осушил кружку пива. Весь день он правил экипажем и знал, что от него сильно разит потом. Он надеялся, запах этот непременно ударит Арису в голову и разбудит в нем воспоминания.

— Одно пиво! — крикнул Арис с недовольным видом.

Танассис с громким стуком поставил свою кружку на стол и вышел из таверны. Павлина заметила, что Яннис хмурит брови.

— Я думал, вы добрые друзья, — с удивлением сказал он Арису.

— Сегодня утром я видела Танассиса в Даппии, он очень нервничал, — осмелилась вставить слово Павлина.

— Что ты в этом понимаешь? — возразил Яннис с надменным видом. — Я весь день с ним работал. Мы виделись раз двадцать, наши пролетки три раза рядом стояли. Он был в прекрасном настроении!

Арис и Танассис росли вместе с Яннисом. Они вместе играли. А потом что-то произошло, и оба перестали общаться с приятелем, но что это было? Он чего-то не знает?

— Вы поссорились?

— Да не лезь ты в эти дела, — сказал Арис.

— Какие дела?

Арис поднялся из-за стола, сдержанно кивнул другу детства и вышел из таверны.

Он так быстро шел по дороге вдоль берега моря, что Павлине пришлось бежать, чтобы поспеть за ним. Она была в ужасе.

Четверг, пятнадцатое августа 1957 года

— Прочтем текст, не останавливаясь, — сказал Такис, — это единственный способ выявить его драматическое содержание.

Но к полуночи они все еще топтались на месте, так и не преодолев первого акта. Арис, застыв посреди гостиной, смотрел себе под ноги. Такис недовольно покачал головой:

— Не понимаю, что с тобой происходит. Ты витаешь в облаках. Вместо того чтобы с каждой репетицией все лучше вживаться в текст, ты удаляешься от него. Три недели назад у тебя все прекрасно получалось, а теперь ты фальшивишь.