Шалинский рейд - читать онлайн книгу. Автор: Герман Садулаев cтр.№ 52

То есть мы должны были отвлечь врага, вызвать огонь на себя, пока в другом месте осуществляется стратегический военный замысел. Совсем как в фильме «Батальоны просят огня». Мы сразу поняли это. Но приняли спокойно, без истерики.

Оборонять Шали и Аргун до последней капли крови нам в задачу не ставилось. Главком понимал, что это бесполезно. Мы должны были только произвести как можно больше шума, чтобы оттянуть на себя федералов, и, не дожидаясь, пока населенные пункты будут полностью блокированы, уйти, сделав бросок для соединения с основными силами. Если что, нам обещали помочь с коридором для выхода. Как – я и понятия не имел.

Я предложил использовать для проникновения в село нашу тайную колею и выдвинуться ночью. Но Дамбиев отверг мое предложение. По его плану мы должны были зайти в село днем по атагинской дороге. Я возразил: на этом пути два укрепленных блокпоста с ОМОНом.

– Не беспокойся. Блокпосты мы пройдем.

Я начинал заметно нервничать, и Лечи пришлось успокаивать меня, объясняя:

– Пойми, Тамерлан, это не диверсия. Это психическая атака.

Про психические атаки я ничего не знал. Мне вспомнились кадры из кинофильма «Чапаев», где каппелевцы в парадном обмундировании под музыку идут на позиции красноармейцев, встречая грудью кинжальный огонь пулеметов. А еще это напоминало последний бой мюридов Кунта-Хаджи.

В конечном итоге Дамбиев согласился, чтобы одна группа бойцов в пешем строю использовала тайный маневр и подстраховала наш демонстративный поход. Все равно транспорта на весь отряд не хватало.

Новогоднюю ночь мы провели в раздумьях. Не отмечали. Костров не жгли, тем более не устраивали фейерверков и не палили в воздух: соблюдали шумовую и световую маскировку. Некоторые приложились было к спиртному, но бородачи Дамбиева изъяли наши запасы алкоголя и объявили, что для воинов Аллаха недопустимо пренебрегать запретами и совершать харам.

Я заметил, что некоторые из них сами пользовались более сильными психотропными средствами. Одного я застал в самый интимный момент: укрывшись за стеной, он перевязывал жгутом руку и готовился сделать инъекцию. На мой вопросительный взгляд он сказал, что болеет диабетом и должен вкалывать себе инсулин.

Может, конечно, и инсулин. Только зрачки у него расширились, а лицо приобрело отсутствующее выражение, когда после укола он вернулся в расположение отряда.

Было и такое. Но сказать, что все наши боевики поголовно были или алкоголиками, или наркоманами – значило бы солгать. Многие были искренними и твердыми в следовании обетам. Некоторые даже фанатиками. Хватало и обычных, нормальных людей. Как я, как Лечи. Как Артур Дениев.

В новогоднюю ночь Артур сидел на доске в удалении от товарищей, закутавшись в ватник и одеяло, и раскачивался, что-то тихо напевая. Я подошел и спросил осторожно:

– Опять молишься?

Время намаза прошло, но Дениев часто возносил молитвы и сверх положенных пяти раз.

– Нет. Это я так, от холода.

– А бормочешь что?

– Ничего особенного…

В слабом свете электрического фонаря, поставленного на земле и укрытого подобием абажура из цветастого платка, мне показалось, что Артур покраснел.

– Да нет, расскажи.

– Я… пел.

– Что же ты пел, Арчи?

– Ну… «В лесу родилась елочка…»… знаешь, как в детстве… нас этой песне в детском саду учили. А я русского языка тогда совсем не знал. Для меня это были просто звуки. Без всякого значения и смысла. Но волшебные! Потому что Новый год… мандарины и шоколад… и вообще такое чувство, что происходит чудо.

Я улыбнулся и кивнул головой.

– Пойдем со мной.

Он встал. Мы прошли по циклопическому сараю корпуса птицефабрики к кучке закутанных кто во что мужчин – в расположение Шалинского истребительного батальона. Я окликнул одного из подчиненных, который участвовал в последней продуктовой экспедиции.

– Адам!

– Что, Тамерлан?

– Принес?

– Да, все принес.

И показал на картонную коробку.

Мы открыли.

В коробке были мандарины, апельсины и конфеты в блестящей фольге. Все это раздавали сегодня в центре – праздничные подарки населению по линии гуманитарной помощи привезла новая администрация. Как коробка оказалась у нас – не спрашивайте, я сам не знаю. Адам как-то достал.

Кто-то из моих ребят воткнул в выбоину бетонного настила ветвистую палку. Мы развесили на ней тряпки, фляжки, клочки цветной бумаги и бикфордов шнур вместо серпантина.

Я посмотрел на часы и поздравил:

– С Новым годом, товарищи!

– Аллаху Акбар, – отозвался нестройный хор голосов.

– Аллаху Акбар!

Вопили мы, потрясая оружием, когда въезжали в Шали 9 января 2000 года.

По атагинской дороге мы въехали на уазиках и грузовиках, нас было больше сотни. Около 120 человек. В российских источниках существуют значительные расхождения по поводу численности бандгруппировки, занявшей город. Сначала они писали правду: 120 боевиков. Потом, после победной реляции, цифру пришлось изменить.

Иначе получалось: в Шали вошло 120 боевиков, из них 400 были уничтожено.

Когда заметили нестыковочку, стали говорить о нескольких сотнях. Постепенно численность нашего отряда довели до полутора тысяч.

Когда мы заняли родной город, наши ряды пополнились. В частности, к моему истребительному батальону присоединились резервисты, из тех, что получили оружие, но на птицефабрику не явились, остались дома. Несколько десятков таких бойцов поступили в мое распоряжение, а всего присоединилось до сотни. Но полутора тысяч мы никак не смогли бы набрать.

Мы сдали Шали без боя, мы взяли его без единого выстрела. Если не считать беспорядочной пальбы в воздух, которой мы сопровождали свое возвращение, как будто это был ловзар, свадьба.

Мы проехали два укрепленных блокпоста, нас никто не пытался задержать, и мы посты не штурмовали. Я не знаю, почему федералы не пытались остановить наш отряд на блокпостах. Я не уверен в том, что коридор был куплен. Может, был куплен – если да, то это решалось не на нашем уровне. А, может, федералы просто выполняли генеральное распоряжение своего руководства: избегать прямых боестолкновений.

По ночам комендатуры и блокпосты замуровывались, и бойцы не высовывали носа. Если кто-то вступал в бое столкновение, он не мог рассчитывать даже на подмогу – установка была на то, чтобы обходиться своими силами. Поэтому боев избегали.

Так или иначе, но русские просто закрылись на своих постах и не стреляли в нашу сторону, а мы не стреляли по ним. Мы палили в воздух, да. Никто не был убит. Не было пролито ни капли крови.

Перед этим был бой. Но в другой стороне.