Американка - читать онлайн книгу. Автор: Моника Фагерхольм cтр.№ 23

Сандра уже догадалась, что такое она услышала. Там кто-то просто спал. Чье-то тяжелое глубокое дыхание, такое громкое, что могло показаться, будто это великан или кто-то в этом роде. Великан, который храпел во всю мочь.

Сандра никогда ничего подобного не слышала. Ясно было, что это кто-то чужой. Только Черная Овца, брат Аландца, был способен храпеть почти вот так же. Черная Овца, это он, хоть он так и недоучился на архитектора, начертил проект дома на болоте (пусть сейчас речь и не об этом), только он мог храпеть так, что стены дрожали. Однажды, таким же субботним утром, когда они с Лорелей Линдберг пришли в Маленький Бомбей, он лежал на диване в задней комнате и храпел.

Но то был явно более взрослый храп. Сандра почти сразу поняла, что звуки, доносившиеся из бассейна, принадлежали не взрослому, а ребенку. Какому-то ребенку, возможно — ребенку великана. Мамонтенку — пронеслось в голове у Сандры. О, как смеялась потом Дорис Флинкенберг, когда Сандра рассказала ей об этом!

Так все и было. Самое удивительное из удивительного. Там внизу на дне бассейна лежал и спал человек. Маленький человек, но не маленький взрослый, а ребенок. Посреди всех бумаг, газет и тканей ребенок расстелил свой спальный мешок и спал, свернувшись калачиком, спал крепким сном. Храпел, открыв рот, и это, как уже было сказано, было слышно по всему дому. Звук усиливался, отражаясь от холодных стен, и отдавался эхом в пустоте комнаты с бассейном.

Кем был этот ребенок? Нетрудно было определить. Не кто иная, как странная назойливая юная Дорис Флинкенберг.

Раньше Сандра обходила ее сторонкой, но теперь, теперь все было совсем иначе, это она сразу поняла. Настало время, часы пробили их первую встречу — одну из самых важных встреч в жизни Сандры. Потому что теперь самой само собой разумеющейся вещью в мире было то, что Дорис Флинкенберг оказалась там.

В Сандре забулькал смех, да с такой силой, что она и сама удивилась. Ее охватило ни с чем не сравнимое веселье, радость, какой она никогда раньше не испытывала, или, по крайней мере, уже очень давно. И вместо того, чтобы звонить папе на работу или в полицию, жаловаться или звать кого-то на помощь, и вместо того, чтобы спуститься в бассейн и разбудить взломщика — потому что Дорис, ясное дело, проникла в дом без разрешения, — Сандра Вэрн осталась стоять у края бассейна, тихо-тихо, и рассматривала Дорис Флинкенберг — пристально и с любопытством, пытаясь одновременно придумать, как ей поступить, как разбудить Дорис Флинкенберг так, чтобы она это никогда не забыла. Это вдруг стало важно. Не просто — произвести впечатление, но и показать, кто есть кто, как в начале игры, расставить акценты. Чтобы показать, кто на что способен. Не просто кто есть кто, но кто кем может быть.

Сандра сделала несколько шагов вперед и встала прямо перед спящей в бассейне Дорис, все еще дико храпящей Дорис. Потом она выставила вперед указательный палец, словно пистолет, и сказала громким решительным голосом:

— Бах! Ты убита! Просыпайся! — Она не крикнула, а лишь сказала немного громче, чем обычно. И все же стоило ей это произнести, как Дорис Флинкенберг порывисто села в своем спальном мешке, открыла глаза и осмотрелась вокруг взглядом испуганного животного. Этот взгляд Сандра запомнила навсегда. Много раз потом она вспоминала это: как Дорис спала. Это столько объясняло про Дорис Флинкенберг.

Словно кошка, которая даже в самом глубоком забытьи держит ушки на макушке. Такой она и была, и об этом в самом начале их знакомства (ну и словечко для всего того, что произошло потом!) она подробно и обстоятельно рассказала: ребенок, который в раннем детстве узнал, что мир в определенных смыслах, прямо скажем, гадкое место, что на взрослых нельзя положиться и что они, не задумываясь, причинят вред маленькой беззащитной девочке. Так что — если хочешь выжить и жить мало-мальски сносно, то надо быть начеку и защищать себя всеми силами. Абсолютной надежности не существует.

Дорис Флинкенберг и была тем ребенком, с которым так плохо обращались. Она стянула чуть-чуть брюки, чтобы предъявить доказательства: гадкие красно-коричневые отметины на боку. «Здесь она меня поджарила. Она, мамаша с болота. Или. Попыталась».

И так, в бассейне, Дорис увидела Сандру и сразу пришла в себя. Она рассмеялась полусонным смехом, весь страх из которого словно унесло прочь; скорее наоборот — это был громкий дерзкий смех, не допускавший никаких извинений или объяснений.

— Ты, поди, решила, что я умерла? Тогда у тебя пистолет не в порядке.

Можно было отшутиться. Но Сандра не смогла подобрать ни одного ответа: ее вдруг охватила радость от того, что Дорис Флинкенберг действительно была с ней, а также смущение, которое частенько играло с ней шутку. Так что она предпочла прекратить шоу и сразу сказать то, что необходимо было сказать, как она чувствовала, чтобы Дорис никуда не исчезла.

— Вставай, — сказала она. — Ты, наверное, голодная. Может, сначала позавтракаем?

Она сразу заметила, как Дорис Флинкенберг расслабилась, ее круглое лицо расплылось в большой нахальной, соответствующей ситуации, улыбке.

— Я страшно голодна, — проговорила она потом на чистейшем шведском языке, словно читала стихотворение на торжествах по случаю окончания школы. — Ужасно, безумно голодна. Так бы целый дом и слопала.

— Так пойдем, — без церемоний предложила Сандра и пошла назад вверх по лестнице. И Дорис поспешила выбраться из спальника, она старалась держаться как ни в чем не бывало, но с трудом могла скрыть волнение. Ну и пусть. Так и должно было быть, они обе это понимали.

А наверху в кухне в рекордные сроки, не больше двадцати минут на все про все, начался процесс, в ходе которого Дорис и Сандра познакомились ближе и стали лучшими подругами, неразлучными. Одна И другая, обе-две.

И так продолжалось до тех самых пор, пока Дорис Флинкенберг темным ноябрьским днем, очень похожим на тот ноябрьский день, когда они впервые встретились, не поднялась на скалу Лоре, взяв с собой пистолет (настоящий), поднесла его к виску и спустила курок.

В то первое утро в доме на болоте они не пили на завтрак «Лапсанг Сушонг» — чай с запахом дыма, который обычно пила Сандра — она очень держалась этой привычки. Если нужного сорта в доме не находилось, если, например, папа — или мама, пока она еще жила с ними, — забывали купить его, Сандра с кислой миной отказывалась завтракать вообще.

— Что это такое? — в ужасе воскликнула Дорис Флинкенберг, отхлебнув первый глоток из кружки, которую ей протянула Сандра. — Духи? Я же говорила КОФЕ! — Дорис решительно выплюнула чай в раковину. — В доме кузин мы всегда пьем кофе! Бенку выигрывает для нас килограммовые упаковки. В лотерее, ему везет просто обалдеть как, — добавила Дорис, словно читала сборник кроссвордов. — В игре, — продолжила она беззаботно, не замечая, что Сандра вздрогнула. До того, как Сандра встретила Дорис Флинкенберг, она мало что знала о Поселке и его обитателях, кроме пары фактов, один из которых: что Бенку и мальчишка в лесу — один и тот же человек.