Любовь-нелюбовь - читать онлайн книгу. Автор: Анхела Бесерра cтр.№ 38

Если Давид предложит что-то, то решать, принять его предложение или отвергнуть, придется ей, Фьямме. Нет, она ничего не скажет мужу. Не даст разрушить свое маленькое и невинное счастье. Мартин, не подозревавший о том, что творилось в душе жены, включил телевизор. Это вызвало раздражение у Фьяммы — за последнее время она привыкла к тишине по вечерам. Когда она возвращалась, то обычно выходила на балкон и долго стояла там, вспоминая все, что пережила за вечер. А потом ставила диск и погружалась в сонаты. Она привыкла быть дома одна, и ей это нравилось. Теперь привычки Мартина раздражали ее. Когда муж был дома, все происходило так, как хотел он. Она всегда была вынуждена уступать. Только сейчас Фьямма поняла, насколько Мартин подавлял ее.

Она решительно подошла к телевизору и выключила его. Сидевший на диване Мартин взял лежавший рядом пульт и снова включил телевизор. Фьямма снова его выключила. Так повторилось несколько раз, пока Мартин не вспылил — он хлопнул дверью и исчез в направлении улицы Ангустиас. "Ну что ж, Фьямма, ты сама этого хотела", — думал он. Он уже давно не мог видеть жену. Не мог выносить запаха индийских свечек, которые она расставляла по всему дому. Она столько их сожгла, что даже стены пропитались их запахом. Он не понимал, как можно всю жизнь выслушивать глупые женские истории, когда вокруг столько интересного! Он сравнивал Фьямму с Эстрельей. И жена казалась ему лицемеркой. Да она просто глупа! Он подумал, что они давно не понимают друг друга: ему все еще хотелось экспериментировать, искать новые пути и достигать новых целей, а она, размышлял Мартин, давно уже достигла всего, чего хотела, и теперь плесневела в своем монотонном существовании. Она больше ничего не желала. Рядом с Эстрельей Мартин чувствовал себя молодым, энергичным и веселым. Они превращали в радостные события самые обыкновенные вещи — даже приготовление спагетти. В нем снова проснулась сексуальность, которая уже дважды едва не умерла: впервые — в семинарии, а потом после многих лет однообразия семейной жизни. Рядом с Эстре- льей он чувствовал себя так, как когда-то в семинарии на колокольне с Дионисией. Эстрелья была веселой и изобретательной. С ней невозможно было заскучать. У нее в запасе всегда была какая-нибудь занимательная история. Она то и дело преподносила ему сюрпризы. А Фьямму он уже знал вдоль и поперек.

Шагая по направлению к улице Ангустиас, Мартин искал и находил все новые и новые доводы, способные уничтожить последние крохи чувства вины, очистить его совесть. У дверей квартиры Эстрельи он уже забыл о своей жене.

Фьямма в ту ночь спала тяжелым сном. Она прилегла в гамак, чтобы послушать шум моря, да так и уснула — не поужинав, даже не раздевшись.

Ей снилось, что она — одна из множества скульптур, украшающих огромный фонтан, похожий на римский фонтан Треви. И стоит неподвижно меж двух огромных прекрасных этрусских коней, высеченных из камня. У одного из коней были огромные мощные крылья. Кони замерли в прыжке. Вокруг били струи воды, а Фьямма была как гордая и могучая богиня-воительница: сильной рукой она удерживала коней за уздечку, укрощая непокорных животных. А потом она вдруг почувствовала, что тело ее — живое, и тогда она вскочила на спину огромного Пегаса, и тот понес ее бешеным галопом между бьющих струй фонтана, пока наконец не прыгнул, что было сил, и они очутились между бурных волн моря. Во сне Фьямма видела себя счастливой, ее распущенные волосы развевались по ветру, отчего она походила на большую медузу. Обняв коня за могучую шею, Фьямма, как амазонка, летела, радостная и свободная, над синим водным простором, глотая соленые брызги, летевшие ей в лицо.

Она проснулась с ощущением счастья. Ночной ветерок ронял на ее лицо крохотные капли, принесенные им с неспокойного моря. Волны поднимались все выше и все с большей силой бились о скалу, нависавшую над пляжем. Фьямма поднялась с гамака — было уже за полночь. Она глубоко вдохнула влажный воздух ночи, подставив лицо ветру, вспоминая только что приснившийся сон и гадая, что он мог означать.

Надо бы посмотреть в соннике. Фьямма еще раз припомнила каждую деталь сна. Теперь она была уверена, что в ее жизни грядут большие перемены. Она подумала о матери — та уж конечно смогла бы растолковать ей сон.

Когда Фьямма наконец легла в постель, она все еще была во власти своего сна. Ей очень хотелось, чтобы, когда она снова заснет, он продолжился с того самого места, на котором прервался. Но этого не произошло: она услышала, что возвратился Мартин, и ей стало стыдно за то, как она вела себя с ним. Почувствовав, что муж лег рядом, Фьямма повернулась к нему и обняла. Лежавший к ней спиной Мартин резко сбросил ее руку — прикосновение жены было ему неприятно: его кожа еще хранила память об Эстрелье.

Утром Фьямму разбудил осторожный стук в оконное стекло — это была Аппассионата. Фьямма впустила ее и тут заметила привязанный красной ленточкой к лапке птицы небольшой скрученный листок бумаги. Фьямма развязала красный бантик и развернула маленький свиток — записку от Давида, в которой он желал ей доброго утра и любезно приглашал на давно обещанный урок лепки. Ответ он просил послать тем же способом, каким послал ей приглашение. Ответить нужно было только "да" или "нет". Он будет ждать ее завтра, в субботу, после трех. Приносить с собой ничего не надо, говорилось в записке, "принеси только свои руки... и свои желания..." И дальше был указан адрес.

Фьямма никогда раньше не видела почерка Давида: он смешивал строчные и прописные буквы, но в этом беспорядке в конце концов появлялась какая-то своеобразная закономерность. "Почерк архитектора", — подумала Фьямма. Как он не похож на почерк ее мужа, почти совершенный почерк, выработанный на уроках каллиграфии в семинарии.

Пока Фьямма читала записку, голубка в ожидании смотрела на нее, склонив голову. Фьямма подумала, что это самый романтический момент в ее жизни. Ей никогда не приносил посланий голубь. И уж тем более рыжий. Она быстро прошлась по квартире, чтобы убедиться, что Мартин уже ушел, потом написала несколько слов на листке бумаги, привязала к лапке птицы и открыла окно.

Пройдет время, и Аппассионата станет заправским почтальоном, каждое утро совершающим перелеты с улицы Альмас на улицу Ангустиас, где в маленькой квартире, чем-то напоминавшей святилище, жил Давид.

А пока Фьямма, как ни трудно ей было сосредоточиться, начала готовиться к приему пациенток. Ее ждал трудный день — кроме тех, кто всегда приходил по пятницам, предстояло принять еще двух новых женщин. Время тянулось нескончаемо. Последних пациенток Фьямма почти выталкивала из кабинета, чтобы закончить прием до наступления ночи.

Для Мартина она придумала такую историю: одна из ее пациенток, со склонностью к самоубийству, впала в глубокую депрессию, и Фьямма обещала провести с ней всю субботу. Она не знает, во сколько вернется, поэтому следует отменить назначенный на субботу ужин с Альбертой и Антонио. Говоря все это мужу, Фьямма чувствовала себя последним ничтожеством — но она так мечтала о завтрашней встрече с Давидом! Ей даже в голову не пришло, что проще всего было бы сказать правду — что она собирается брать уроки ваяния.

А Мартин не мог поверить своему счастью — он будет свободен в субботу! Прекрасно: они с Эстрельей могут поехать за город. Например, на тот маленький пляж с коралловыми рифами, где мальчишкой он находил самые необычные ракушки. Они будут плавать в окружении пестрых рыбок, которые так нравились ему в детстве. Он покажет ей тех желтых в красный горошек, и голубых с ярко-розовыми полосками, и зеленых с фиолетовыми пятнами... Может быть, появились уже какие-то новые виды? А может быть, он найдет предлог задержаться подольше, и тогда они проведут ночь в том прелестном маленьком отеле, где на ужин подают свежевыловленных лангустов? И он впервые проснется утром рядом с Эстрельей? Что ж, подождем еще одного подарка судьбы. Может быть, она преподнесет его именно в ночь с субботы на воскресенье.