Ангел из Галилеи - читать онлайн книгу. Автор: Лаура Рестрепо cтр.№ 41

Но повстанцам тоже не удалось долго использовать его, потому что он устроил так, что они остались позади, и вновь продолжил свой одинокий путь. Он шел все дальше и дальше, не оборачиваясь, чтобы посмотреть назад, не останавливаясь на отдых, влекомый вперед своей сверхъестественной силой и ведомый непостижимой звездой своей судьбы.

Один раз, уже на довольно большом сроке моей беременности, до слуха доньи Ары дошла новость, что ее сын вместе со своими сторонниками разбил лагерь на одной из тропок у подножия горы, называемой, кто знает почему, Леонским Источником. По воле случая мой дядя владел фермой неподалеку оттуда, и мы могли там остановиться, так что мы решились отправиться на встречу с ангелом.

Нам удалось увидеть его на фоне впечатляющего пейзажа из камней и изумрудно-зеленой растительности. Он стал еще более зрелым и могучим, чем раньше, и более одиноким, чем всегда, мы смотрели на него, оставаясь неузнанными, издалека, потому что нас разделяла плотная и шумная толпа фанатиков, не дававших приблизиться к нему. Но даже если бы это было возможно, мы бы не стали подходить, чтобы не нарушить его сосредоточенности, его мистического транса, который позволял ему стоять в напряженной позе на остром утесе, его прекрасное тело опасно склонилось над пропастью. Он оставался глухим к лести, не обращал внимания на тех, кто молился на него, не доверял собственной божественности, чуждался власти и славы. Ветер развевал его черные волосы, а взгляд устремился к сиянию закатного солнца.

Не буду отрицать: пока я любовалась им, в моем сердце вновь запылал пожар. Но я не сделала ни одного шага к нему, ни одного. Noli me tangere! — кричал вызывающе и повелительно его немой рот, его слепые глаза, все его существо. И я сумела понять это послание: Не вздумай дотронуться до меня. И я повиновалась, хотя все мое существо сдавила смертельная тоска.

Тогда я видела его в последний раз. Некоторое время спустя неожиданно начали приходить так никогда и не подтвержденные сообщения о том, что он исчез на пересечении рек Рио-Бланко и Рио-Негро, точно в том месте, где сегодня можно увидеть святилище из камней, воздвигнутое в его честь.

Ты бодрствуешь в темноте тихой сентябрьской ночи. Ты молчишь, напрягая слух. Слышишь? Шелест крыльев, слабое касание перьев… Воздух слегка колышется… Это и есть мой голос.

Внутри у тебя вспыхивает сияние, но такое слабое, что едва излучает тепло. Это мое присутствие, растворенное в пространстве, которое проникает сквозь забвение и достигает тебя. Из мрака изгнания с тобой говорит отверженный ангел; наконец я могу нашептать тебе историю моих старых сражений.

Я то, что осталось от архангела Уриила, прежде бывшего огнем Божиим, неистовым пламенем, который в своем славном прошлом согревал и освещал планеты и сердца. Я был тем, кто сохранял в равновесии вселенные, уже созданные и создающиеся. Я, именно я бродил по голубым равнинам и размышлял об устройстве мира, ныне разрушенного и отданного на волю безумного случая. От меня зависели существа, рожденные под знаком Весов; мои шаги звучали в Южном полушарии, теперь лишенном моей защиты и отданном во власть чумы, голода и войны. Моя свита состояла из десяти всезнающих мудрецов, которые пребывали в молчании, храня давно забытую истину: не знать — вот высшая мудрость.

Ты видишь то, что осталось от меня — меня почти нет: я — тлеющие угли под слоем пепла. Утратив имя, я тайно влачу свое существование в рвении невежественной толпы, столь разумной, что восхваляет ангелов, даже не зная их имен.

Ты спрашиваешь, что произошло с моим былым величием. Кто погасил могучий свет, истекавший из меня, кто зачернил мое лицо, это бледное светило, кто затемнил мою прозрачную алебастровую кожу и обрезал кудри, падавшие мне на спину. Ты хочешь знать, когда начались мои войны.

Это случилось во времена, когда люди возмутились тем, что Бог так далеко, что Он одинок и недоступен, Высший из Монархов на небесах, и стали искать помощи ангелов, замечая их присутствие в каждом уголке земли, чувствуя их участие в природе всех вещей, даже наименьших из всех, вроде мышей или иголок. Каждый мужчина и каждая женщина могли полагаться на крылатого друга, и с первой минуты своего существования каждый новорожденный чувствовал дыхание ангела-хранителя над колыбелью. Также и каждая страна, даже из тех, что нет на картах, и каждый город, река, ручей, гора и озеро — все они имели своего ангела-хранителя. И не было человеческого ремесла, которое бы не располагало покровителем. Один — для каменщиков, другой — для пастухов, один — для суверена, а другой, такой же, — для вассала, для дворянина и для раба на пашне, для музыканта и для фокусника, для рыцаря и для его оруженосца, для охотника на оленей, для виноградаря, для маркизы, для коровницы, для роженицы, для булочницы.

Земля была ангельским царством, и я, Уриил, занимал свое место рядом с Михаилом, Гавриилом и Рафаилом в синедрионе главных архангелов, мы были равны меж собой и одинаково приближены к Престолу. На севере Рафаил — странник, покровитель путешественников и чужестранцев, носитель имени Божия, написанного на табличке на его груди, целитель болезней и врачеватель ран. На востоке Михаил — воин безбородый и горячий, его боевой клич «Кто как Бог!», и враг его, Дракон, падает, обезглавленный одним ударом меча. На западе Гавриил — посланник в пышных нарядах, упомянутый с восхищением и в Библии и в Коране, приносящий всем благие вести. А на юге я, Уриил — мудрец и властелин огня. Великий Уриил, огонь Божий, которого Энох, патриарх, в реальности которого принято сомневаться, признал достойным занимать самое высокое место на небосводе, на одну ступень ниже Господа.

Множество ангелов, наводнивших вместе со мной землю, было желанно людям смиренным и простым духом, но в других это вызвало тревогу и недовольство, были и те, кто с ужасом видел нашу руку простертой над всеми существами и всеми вещами.

— Языческий пантеизм! — кричали иерархи Церкви, снедаемые ревностью и чувствуя, что их смещают.

— Еретический анимизм! — вопили безжалостные и недоверчивые богословы, чувствуя угрозу главенствующей роли Христа, Сына Божьего.

На меня, Уриила, в ту пору именуемого Великим, пала месть Захарии, Папы, который, снедаемый злобой, запретил мое имя, приговорив моих последователей к сожжению на костре.

Но анафема и кара лишь раздули пламя, вера в меня распространилась до границ Священной Римской империи, и даже дальше, как пожар в сухих летних лесах. А потому выросло и число моих врагов, среди которых были могущественные мужи, такие как святой мученик Бонифаций и монархи Карл Великий и Пипин Короткий.

На меня обрушились беды и напасти. Лаодикийский собор, синод в Суассоне, Германский собор, решив окончательно сокрушить меня, признали подлинными именами ангелов лишь те, что упомянуты в Писании, а таких всего три: Гавриил, Рафаил и Михаил, и как следствие вывели, что остальные — это прозвища демонов, и среди них мое, Уриил, они исключили его из числа четырех высших и поместили во главу списка проклятых, где за мной следовали Рагуэль, Хубуэль, Хониа, Адимус, Тубуас, Сабаот, Симиэль, Хеходиэль, Сеалтиэль и Баракиэль.