С холодильником по Ирландии - читать онлайн книгу. Автор: Тони Хоукс cтр.№ 10

Я согласился и поднял вопрос о том, есть ли какой-нибудь шанс, что за барной стойкой когда-нибудь кто-нибудь появится и нальет мне выпить.

— Позвони в звонок — и он явится. Он проводит инвентаризацию — считает бутылки, или что-то вроде того.

Я позвонил, и за десять минут, которые ушли на то, чтобы вызвать реакцию со стороны бармена, я узнал почти все, что можно было узнать о жизни этого старика. Его звали Уилли, он жил в Келлее, с 1952 по 1962 год провел в Лондоне, воевал за британцев во Второй мировой войне в Северной Африке, а теперь тратил военную пенсию на одно из своих любимых хобби — виски. А еще в его крови не было филадельфийской хромосомы. Я понятия не имел, что за группа крови у меня, зато уже знал, как обстоят дела у Уилли. Он только что вернулся из Навана, где сдавал кровь, и был горд тем, что в Ирландии не так много людей, у которых в крови нет Ph-хромосомы. Счастливчик, ему повезло родиться особенным, а кому-то приходится таскать за собой холодильник, чтобы получить этот статус.

Наконец из недр собственного паба невозмутимо и без извинений явился хозяин, и я заказал выпить.

— У него лед с собой, — сказал Уилли владельцу, который не понял шутку, потому что еще не видел холодильник у подножия стойки. Но Уилли все равно рассмеялся, и я улыбнулся за компанию.

— У вас будет что-нибудь поесть? — спросил я смущенного хозяина.

Он затряс головой и пробормотал:

— Нет.

— О…

— В будущем году.

— Что?

— В будущем году. Мы начнем готовить в будущем году.

Я не на шутку проголодался и прикинул, что будущий год наступит еще не скоро, поэтому сбегал в магазинчик через дорогу, чтобы купить сэндвич.

Когда я вернулся, народа в пабе прибавилось, все были возбуждены и громко общались. Атмосфера изменилась, не изменился только хозяин, для которого пересчет бутылок был важнее, чем продажа спиртного. Вошли две пары средних лет, и Уилли подверг их строгому перекрестному допросу. Как можно вежливее я пробрался между ними, чтобы спасти свое пиво, и сел послушать, пока не получил достаточно информации, чтобы выяснить, что именно там происходит. Новоприбывшие были сестрами, родом из Келлса, но теперь жили в Канаде со своими канадскими мужьями. Сестры уехали из Келлса в 1959 году и с тех пор больше не приезжали. Каждая встреча с очередным зашедшим местным жителем, которого знал и Уилли, и сестры, сопровождалась восторженными воплями, что заметно начало злить мужей. Они раньше своих жен заметили отсутствие живого бармена. Очередной взрыв восторга последовал после того, как выяснилось, что много-много лет назад мать сестер делала прически матери Уилли. Последовали другие столь же важные открытия, и вдруг атмосферу разорвал громкий и раздраженный голос канадца:

— Откуда вообще здесь берут пиво?

Уилли вежливо объяснил принцип действия, прозвенел звонок, и погружение в прошлое продолжилось, однако на более приемлемом уровне громкости. К тому же появилась новая тема для обсуждения.

— Вы помните маленькую женщину, с рыжеватыми волосами — прекрасно танцевала… Рози… она еще жила у церкви?

— Да, конечно помним.

— Умерла.

— О, боже мой! Ну, она, должно быть, была уже совсем старой.

— Была.

— А ее сестры?

— Умерли.

— А брат?

— Умер.

Следующие двадцать минут выяснялось, кто с 1959 года в Келлее был жив и кто умер. Самым ярким моментом было появление хозяина, которое успокоило нервы канадского контингента и пополнило мою кружку пивом.

А потом леди узнали две важные новости. О том, что в крови Уилли не было Ph-хромосомы, и о том, что я путешествую с холодильником. Сестры посчитали последнее забавным, это даже вызвало некоторое удивление в многострадальном канадском лагере.

— Парень, ты таскаешь за собой на тележке этот холодильник? На кой черт?

Я рассказал им о пари.

— И какой же идиот тебя подвезет?

Я сказал им, что холодильник вполне поместится в четырехдверном седане.

— Ну, удачи, надеемся, у тебя крепкие ботинки и непромокаемый дождевик.

Все развеселились еще больше. Это не добавило мне уверенности. Шутки были добродушными, но все же подрывали мое и без того хрупкое душевное равновесие.

Я посмотрел на холодильник и представил вместо него игрушечный автомат.

Я не ездил автостопом уже лет пятнадцать. И надеялся, что вытянутый большой палец не потерял своих древних магических свойств. Я путешествовал в одиночку по Америке, осознание опасности каким-то образом меня оберегало. В один прекрасный день, я добрался из Ниагара-Фоллс до Нью-Йорка быстрее прямого рейсового автобуса. Я познакомился со многими приятными людьми, и все были ко мне очень добры. Один парень, заметив, что я голоден, настоял и купил мне огромный ланч, а когда я поблагодарил его за его доброту, просто сказал: «Угостишь тоже кого-нибудь». Мне понравилась эта бескорыстная идея — отплати мне, вознаградив кого-то другого щедрой порцией изъявления добра.

Единственный раз в немного щекотливое положение я попал во Франции, когда меня вызвался подвезти один пожилой мужчина, чьим вторым ко мне вопросом было: что я думаю о купании нагишом. Уже сообщив, что я направляюсь в Леон, я тут же изменил направление и настоял на том, чтобы он высадил меня в Шалон-сюр-Сон. Когда я вышел из машины, он сказал что-то по-французски, я не понял что именно, но думаю, что-то вроде «Этот автобус идет в Каван».

Я медленно подтащил свой багаж к подходящему месту на обочине, отметив с некоторым опасением, что автомобили проезжали через подозрительно неравные интервалы времени. В физическом и эмоциональном состоянии, близком к оцепенению, я устроился у дороги и попытался заставить себя думать о приятном. Дождь стих, но с неба все еще капало, и тучи на горизонте наводили на мысль, что довольно скоро придется доставать дождевик. Я осмотрелся и понадеялся, что это место не станет для меня слишком родным, так как заметил, что для начала путешествия выбрал пустынный и негостеприимный отрезок дороги. Не уродливый, но и определенно не привлекательный, просто тоскливый отрезок ирландской дороги. Линии электропередачи, пара полей и обзор оборотной стороны дорожного знака, смотрящего в другую сторону, который, в лучшем случае, гласил: «Никакого зубоскальства над автостопщиками». Я поставил холодильник слегка перед собой и прислонил к нему рюкзак, пытаясь создать ощущение нормальности — холодильник и рюкзак должны быть вместе, — и вытянул большой палец.

Мимо пронесся «форд фиеста». Затем «воксолл кавалье». Дальше «рено», потом красная машина, марку которой я так и не разглядел. Уже четыре автомобиля, и ни один из них не продемонстрировал никаких признаков желания остановиться. Что не так? Может, они не видели мой большой палец? Не были заинтригованы видом холодильника? После «ситроена», большого грузовика, «форда эскорт» и «БМВ» я присел на минуту на холодильник и собрался с мыслями. Проехало восемь автомобилей, и я стоял уже десять минут. Я подсчитал, что это означает менее одной машины в минуту. Я проверил минутную стрелку своих часов и засек минуту. Мама дорогая! Никого. Дела шли все хуже. Уже меньше одного автомобиля в минуту. Я постарался выбраться из этой статистической трясины, ободрив себя беседой, во время которой я решил минут пятнадцать думать о хорошем. Я поднялся с холодильника и попытался принять вид сильного, позитивного человека с налетом эмоциональности, рассчитывая, что это привлечет всех без исключения проезжающих водителей.