И узре ослица Ангела Божия - читать онлайн книгу. Автор: Ник Кейв cтр.№ 26

— Корни ее глубоки, и черен комель ее! Алым бесовским цветом цветет она!

—Аминь!

— Укулиты! Воинство Христово! —Аминь!

— Корень сей травы на Хуперовом холме! Вместе мы должны собраться с силами и выполоть ее!Аминь.'!

—Аминь

Все женщины, присутствовавшие в церкви, поднялись с мест, прижимая тонкие твердые руки к гневно вздымающимся грудям. Те, у кого были мужья, смотрели при этом на них, и те из мужей, у кого было рыльце в пушку, первыми встали вслед за женами. Уильма Элд–ридж отбивала мерный торжественный такт на подлокотниках кресла, а Эби По вторил ей, стуча кулаками по кожаной Библии. И вскоре, казалось, эти удары кулаков по коже и полированному дубу уже разносились по всей долине; бум! бум! бум! Бум! Бум! Бум! — билось с ними в унисон сердце Божьего Дома на Вершинах Славы.

Кози Мо сидела на тахте, обездвиженная ласковыми руками морфия. Шприц с окровавленной иглой лежал, уже опустевший и ненужный, в руке, зажатый между большим и указательным пальцем. Кози Мо качало на волнах: стук дождя преобразился для ее слуха в далекое бормотание прибоя. Тяжело бьющееся сердце уютно лежало, словно волшебное яйцо, в алом и влажном гнезде грудной клетки.

Кози с трудом приподняла с тахты свое нагое тело, протянула руку к окну, обращенному в сторону долины, и распахнула шторы. То, что она увидела, заставило ее очнуться: вереница автомобилей с зажженными фарами взбиралась вверх по Хуперову холму. Она посмотрела на настенные часы: был полдень.

Воскресенье. Последние несколько недель воскресные вечера у нее были плотно заняты, однако так рано мужчины обычно не появлялись.

По–прежнему нагишом, Кози уселась на краешке кровати и начала краситься.

Руки, охваченные истомой, тем не менее точно выполняли привычные движения — тут подвести черным, здесь подрумянить, там слегка мазнуть вишневым ароматом, а здесь — лавандой. Волшебство грима вмиг оживило заспанные веки и безвольные губы. Кози натянула чулки и, не надевая пояса, накинула сверху розовый халатик. Она даже не обратила внимания на то, что сегодня к ее фургончику подъехало как–то чересчур много машин.

Застегнув халатик, Кози Мо посмотрела сперва в зеркало, а потом на часы. Затем, сделав глубокий вдох, она открыла дверь. Грудь ее соблазнительно покачивалась под тонкой тканью.

— Ну, что это у нас за ранние пташки такие? — игри. во спросила она сквозь потоки падающей с неба воды.

Никто не ответил. Кози Мо продолжала стоять, раскачиваясь на каблуках, в проеме двери.

Из–за мглистой завесы дождливого полудня показался закаленный череп проповедника. Шипя как змея, Эби По швырнул в лицо Кози злобные слова обвинения: — Попалось, отродье! Попалась, мерзость размалеванная! Мы нашли тебя!

Слушай меня, блудница! Нечистота твоя противна Господу! Воистину! Изукрашенная совратительница, мы уничтожим твое логово! Искусительница! Шлюха! Пусть застынет у тебя во рту твое змеиное жало/ Ибо род твой от змия, гадючий твой род! И язык твой раздвоен, как копыто сатаны! Слова твои полны лукавства и обмана! Молчи, ибо наши уши не слышат тебя! Кровавая лилия на куче блевотины! Изыди! Воистину! Изыди от меня, сатана! Через тебя вошли грех и праздность в наш сад благодати. Прочь! Прочь! Убирайся с нашей земли!

Визжащие старухи сомкнули свои головы вокруг проповедника, окружив его гротескным ореолом намокших седых косм. Они выли, как раненые суки, и Уильма Элдридж выла громче всех: — Вон! Блудница! Изыди! Пока мы не убили тебя! Низкая тварь! Распутница! А не то мы сожжем тебя на костре!Порочная гадина!Ведьма!Вон — или нам придется подпалить тебя!

Кругом вилась неприметная мужская братия: мужчины подтявкивали, словно шавки, своим изрыгаю–щим проклятия женушкам. Те, кто особенно изнемог под грузом железных вериг брака и разврата, тявкали громче всех.

Кози стояла в проеме двери; она выглядела очень усталой, но это только подчеркивало чувственную привлекательность ее облика. Было видно, как напряглись все ее мышцы под тонким халатиком, как возмутило ее это вопиющее оскорбление. Она оскалила красивые белые зубки. Словно кошка, готовая зашипеть, она гневно посмотрела на своих обидчиков. Дрожа от гнева, Кози выставила вперед указательный палец и стала наводить его то на одного, то на другого мужчину. Мужчины отворачивались, как будто это был не палец, а волшебная палочка или заговоренная кость в руке шамана.

Вскоре почти все замолкли, и только карикатурные проклятия проповедника и орлиный клекот расслабленной продолжали звучать под несмолкаемый аккомпанемент дождя.

В этот момент Кози направила свой палец на Франклина Элдриджа, который попытался было спрятаться за спиной у жены. Глядя прямо в дышащие злобой глаза калеки и скривив губы в презрительной ухмылке, Кози сказала: — И ты, Франклин! Как тебе не стыдно! Ты же был у меня в пятницу, это твой день.

Сегодня только воскресенье, а ты уже тут как тут! Видно, сильно зудит у тебя между ног, шустрый ты мой!

Тут халатик Кози распахнулся, обнажив соблазнительное бедро.

— Фра–а–анклин! — взвыла Уильма Элдридж. —Заткни ее поганый рот!

Франклин, маленький грустный человечек, выскочил вперед, завывая как умирающая полицейская си. рена, и изо всех сил ударил кулаком по губам Кози Мо, А потом застыл с отвисшей челюстью, устрашенный содеянным и испуганный видом пролитой крови.

Вытерев губы, Кози Мо высмотрела в толпе более опасную и крупную мишень и указала на нее пальцем: — А, и ты здесь, Доган Дауэс! Примчался на всех четырех…

Дуглас Дауэс отшвырнул в сторону Франклина Элд–риджа. Зарычав, он ударил Кози Мо по лицу кулачищами, которые были чуть ли не больше ее головы, — сперва левым, а потом правым — с такой силой, что потаскушка завертелась волчком на месте и запуталась в занавеске из бус, закрывавшей вход в фургончик. Какое–то время она висела на усыпанных бусинами веревках, словно больная кукла–марионетка, а затем рухнула на крыльцо бесформенной грудой, словно управлявший ею кукловод по рассеянности выпустил нити из рук.

Дуглас Дауэс спустился по лесенке и исчез в толпе. Как только он ушел, Кози Мо зашевелилась: видно, наркотик, струившийся в ее крови, сделал тело нечувстви^тельным к боли. Кози встала на колени, с трудом подняла правую руку и попыталась заговорить, выплевывая сгустки крови и осколки зубов. Но как только в горле у нее забулькали первые слова, вся толпа набросилась на отважное до глупости создание и стала осыпать Кози Мо пинками и ударами. Нападавшие успокоились только тогда, когда женщина окончательно перестала шевелиться. Неподвижное и нагое тело лежало в кроваво–красной луже, растекавшейся перед входом в фургончик.

Вытянув голову в сторону неподвижной Кози и вцепившись руками в заклинившие колеса, Уильма Элдридж тщетно пыталась сдвинуть кресло с места. Бросив многозначительный заговорщический взгляд на своего оцепеневшего супруга, она скомандовала голосом, в котором слышалось возбуждение, вызванное увиденной сценой насилия: — Подтолкни меня, Франклин! Подтолкни меня к ней поближе!