Счастливый слон - читать онлайн книгу. Автор: Анна Бялко cтр.№ 67

Но в этот раз я почему-то согласилась на совместный выход. Гулять так гулять. Черное платье, яркий шарф на шее, узенькие туфельки на маленьком каблуке, большая – самая большая Сашкина машина с неизбежными шофером и телохранителем, – и вот мы с ним входим под руку в нелепое здание на каких-то нелепых задворках, но при этом в центре Москвы. Очень, что называется, в последнем тренде.

В прежней жизни это была то ли ткацкая фабрика, то ли недостроенный завод. Красная кирпичная кладка, коряво оштукатуренные стены с дырками тут и там, из которых торчит все тот же красный кирпич, очень большое пространство, которое кажется тесным из-за дурацкого освещения, столики, накрытые крахмальными скатертями, что-то вроде импровизированной сцены посередине, на которой – о ужас – топтались какие-то люди в блестящих пиджаках, извлекающие мерзкие звуки из блестящих же инструментов, и очень много народу. Не просто народу, естественно, а лучшего, избранного народу, специально приглашенного посредством билетов на матовой шершавой бумаге с золотым обрезом в кремовом конверте с золотой же надписью – я видела, как такой конверт торчал у Сашки из нагрудного кармана. Тусовка. Creme de la creme. Да.

В зале, что, как я уже успела понять, было совершеннейшей нормой для всех московских сборищ подобного рода, примерно две трети публики составляли прекрасные блондинистые русалки с ногами и в блестках. К некоторым из них – особо удачливым – прилагались кавалеры, очевидно, олигархи того или иного масштаба. Я так и не научилась определять размер капитала по правильности костюма или часов, но, судя по общей омерзительности внешнего вида, с капиталом там должно было быть все нормально – иначе просто непонятно, что заставляет этих холеных красоток так судорожно цепляться за мужиков ростом им по плечо, возрастом старше раза в два и с лицами сомнительной национальности, не отмеченными, что называется, печатью ни мудрости, ни благородства.

А они цеплялись. Причем в буквальном смысле этого слова. Если русалке удавалось прибрать к рукам кавалера, то она уж держала его как следует, не только продев свою мраморную ручку с блистающим маникюром на пятисантиметровых ногтях под локоть дорогого пиджака, но и крепко вцепившись всеми пятью пальчиками в обшлаг рукава, для верности, чтобы не оторвали. Потому что кто их знает, русалок, как уж у них там принято – может, ты только захочешь, к примеру, поправить прическу, подымешь руку, отпустишь на секунду своего олигарха, а уж глядь, место твое и занято. Причем другую русалку, повисшую на заветном локте, от первой-то и не отличить... Страшное дело, если вдуматься.

Мы лавировали, таким образом, между всех этих блесток, длинных белокурых волос, пиджаков с руками на обшлагах, дурацкой музыки, столиков и официантов во фраках, разносивших бокалы с шампанским, и я тщетно пыталась сообразить, чему же посвящено мероприятие, как вдруг перед нами возник, собственно, главный виновник торжества. К этому моменту я уже успела достаточно устать от происходящего, поэтому его лицо как-то не отпечаталось в моем помутненном сознании. Зато из отрывков его беседы с Сашкой мне удалось уяснить, что здесь происходит не что иное, как презентация выставки картин из коллекции хозяина под условным названием «Русские мастера». Ни больше, ни меньше.

Я воспряла духом. Не то чтоб я была таким уж большим знатоком или даже любителем изобразительного искусства, но просто идея рассматривать картины, которые, в отличие от всей этой толпы, молчат и не движутся, показалась мне тогда настолько привлекательной, что я, невежливо перебив мужскую беседу, завопила дурным голосом: «А где? Где же, собственно, ваши прекрасные картины?»

Удивленный взгляд, кивок головы, взмах руки – и вот уже один из мальчиков в черном фраке оттранспортировал меня по хозяйскому указу куда-то за сцену, в сторону, в дальний закуток, где на стенах, действительно, висело десятка три слабоосвещенных картин. Я обрадовалась, тоже закивала, махнула рукой – и мальчик удалился, оставив меня, наконец, в тишине и покое.

И то, и другое было, конечно, весьма и весьма относительным. Музыка, безусловно, доносилась и сюда, но народу вокруг не наблюдалось, да и освещение показалось мне вполне щадящим. Я привалилась к стенке, зажала уши и блаженно постояла так с закрытыми глазами минуток несколько. Придя таким образом в себя, я выдохнула и огляделась по сторонам.

Вокруг меня и в самом деле висели картины. От нечего делать – уж коли выпал такой благовидный предлог спастись от бешеной толпы – я начала неторопливо рассматривать их, перемещаясь по ходу от одной к другой вдоль стены. Картины были... Я не разбираюсь в картинах – то есть я могу понять, нравятся они мне или нет, но и только. Это мой единственный критерий. Конечно, есть градации – нравится ли мне картина просто так, или я готова за нее заплатить, и сколько именно, – но это уже детали. Картины, висящие здесь, мне, пожалуй, нравились, но так, бесплатно. Пейзажи, русские леса, дороги и небо, милые деревенские домики вдоль обочин, полевые цветы – мило, но за душу не брало.

Оглядев все скопом, я стала переходить от одной картины к другой, рассматривая их подробно и читая подписи. К каждой раме была аккуратно пришуруплена бронзовая табличка с выгравированным названием картины, причем даже на двух языках, по-русски и по-английски, а вот фамилия художника не сообщалась. Догадайся, мол, сама. Ну и ладно. Почитаю хоть названия.

А названия были – отпад. Вернее, их английские версии. Вообще меня давно удивляли причудливые приключения английских слов в новом русском языке – войдет этакое абсолютно невинное английское словцо в русский, а выйдет абсолютно неузнаваемым уродцем. Куда там наивному эмигрантскому «послайсать или одним писом» до аттрактивного эксклюзива-люкс!

Так и тут. С самого начала меня что-то смутило в этих названиях, вернее, как-то влет удивило, я сосредоточилась, стала переводить с английского обратно на русский и внезапно развеселилась. Безыскусная «Рыбалка на закате» звучала в английском эквиваленте как «Вечер рыбы». (А день – курицы!) «Руины замка» превратились во «Вконец испорченный замок». (Пить надо меньше, кавалеры!) «Дама с мопсом» стала «Леди со швабрами». Ой! Я переходила от картины к картине, читала и хохотала в голос.

И вдруг одна из картин меня зацепила. На ней был изображен песчаный обрывистый берег, кусочек мутной воды внизу и сосновая роща чуть вдалеке. Солнце золотило стволы, кроны прорезали синее небо, но дело было не в этом... Картина почему-то казалась мне жутко знакомой. Где-то я ее уже видела, причем не просто так, но вспомнить в упор не могла. Иллюстрация из какого-то школьного учебника? Экспонат из Третьяковки, запомнившийся с детства? Нет, все не то. И оригинальное название – «Пейзаж с лодкой» – ни о чем мне не говорило. Интересно, чья это работа? Я не искусствовед, чтобы знать наперечет всех художников, да и память на имена у меня плоховата. Вот если бы кого-нибудь спросить...

Словно в ответ на мои безмолвные вопросы где-то у меня за спиной возникли Сашка с хозяином. Оживленно переговариваясь, они подошли ко мне и тоже уставились на картину. Сашка полуобнял меня за плечи.

– Что, Лиза, нравится она тебе?

– Д-да, – неуверенно ответила я. – Мне кажется, я ее знаю. Не могу только вот вспомнить, откуда...