Двухместное купе - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Кунин cтр.№ 6

— Доступно объясняю! — потряхивая почти пустой бутылкой, нервно проговорил В.В. — Мне неприятно, что вы — молодой, здоровый парняга — несете мою страну по пням и кочкам и этак укоризненно поглядываете на меня своими голубыми глазками. Дескать, перед вашими очами, уважаемый Владимир Владимирович, все это происходит, а вы в это время сидите в своем чистеньком, ухоженном Мюнхене, в ус себе не дуете и сочиняете сказочки про говорящих котов!..

— А вас действительно в этом мире все так уж устраивает?

В.В. был достаточно пьян и поэтому резко ответил Ангелу:

— Это вы, сударь, спустились к нам на землю откуда-то из-под заоблачных высот, а я тут семьдесят пять лет прожил!.. Так что мои претензии к моей стране посерьезнее ваших! Только не вздумайте мне пудрить мозги и утверждать, что все это вы осознали и ощутили в себе еще в щенячье-ангельском возрасте Божьего пятиклассника сорока килограммов весом. А то, помню, в Мюнхене на радио «Свобода» я встречал одну бывшую мосфильмовскую поблядушку забальзаковских лет, которая всерьез убеждала всех, что ненависть к советской власти и ко всему русскому она почувствовала еще в детском саду, сидя на горшке...

Вот тут Ангел утратил свою интеллигентную сдержанность и мягкость. Он сдернул очки с носа и захохотал. Даже закашлялся от смеха.

От этого ему пришлось подняться и сесть напротив В.В.

— Нет, правда?!. — в восторге спросил он.

— Правда, правда, — проворчал В.В., выливая остатки джина в стакан.

— Яблочко. — Ангел глазами показал на разделявший их столик.

Там лежало большое прекрасное целехонькое яблоко!

— Вам бы в цирке работать, — проворчал В.В. и выпил, закусив этим, не известно откуда взявшимся, яблоком.

— Для цирка эти трюки мелковаты, — возразил Ангел.

В.В. с сожалением опустил пустую бутылку под столик, осторожно спросил:

— А выпивки вы не могли бы мне грамм сто спроворить? «Бифитер» не обязательно. Можно «Гордон», можно и подешевле... А то у меня тут еще пол-яблочка без дела завалялось.

— Нет, — мягко улыбнулся Ангел. — Алкоголь у нас обычно идет по... несколько иной линии. Я бы сказал — по противоположной.

В.В. отставил в сторону пустой стакан и настырно заявил:

— Жаль, жаль... Очень жаль! А я так надеялся на вашу «ангельскую» доброту и профессиональную готовность помочь страждущему...

Но Ангел только улыбнулся сочувственно и внимательно посмотрел на В.В.

И ТУТ МЫ УСЛЫШИМ ТО, О ЧЕМ ВДРУГ НЕОЖИДАННО ПОДУМАЕТ В.В.:

«А может, действительно чайку бы сейчас крепенького? „Эрлгрейского“! С лимончиком. Да еще бы из моей старой толстой фаянсовой кружечки... А джин там, или виски, или даже коньячок — ну их к лешему!.. Так вот надерешься на ночь, задрыхнешь, а сердечко во сне возьмет да и остановится. То-то Иришке хлопот потом... Да и дел еще невпроворот. Катюшку повидать нужно... И себя, родимого, жалко до слез...»

— Ну вот и ладушки, — тепло улыбнулся Ангел. — Пейте, пейте свой «Эрл Грей», Владим Владимыч. Только осторожней — не обожгитесь. Горячий! И лимончик не забудьте...

И тут В.В. увидел, что на купейном столике перед ним неожиданно возникла его любимая старая толстая фаянсовая чашка с крепким горячим чаем. А на блюдечке — сахар, аккуратная долька лимона...

— Ну знаете! — потрясенно сказал В.В. — Дэвид Копперфильд может повеситься от зависти... Или это тоже из разряда «мелких трюков»?

— Что, Владим Владимыч? — невинно спросил Ангел.

— Да все вот это! И то, что мне вдруг выпить расхотелось, и чай — именно «Эрл Грей»... И кружка моя любимая фаянсовая... Я эти трюки имею в виду!

— Нет, — сказал Ангел, — это уже не трюки. Это я бы квалифицировал как нечто инстинктивно-профессионально-охранительное. Чем мне, по существу, и положено заниматься.

В.В. опустил лимон в чай, положил туда сахар и, помешивая ложечкой, хрипловато промурлыкал:

... И тогда с потухшей елки

Тихо спрыгнул желтый Ангел,

И сказал: «Маэстро, бедный,

Вы устали, вы больны...»

Ангел усмехнулся:

— Простим старика Вертинского. Стишата, прямо скажем, не фонтан. И категорически не про вас. Надеюсь, вы человек не бедный, а судя по тому, сколько вы выпили на моих глазах, вашему здоровью может позавидовать любой крепкий мужик!

— Все, все! — прихлебывая горячий чай, расслабленно проговорил В.В. — Завтра с утра начинается светлая, радостная и абсолютно трезвая жизнь...

— Ну-ну, — одобрительно сказал Ангел и улегся на свое место.

Он вооружился очками и стал проглядывать «Московский комсомолец».

А В.В. пил чай, смотрел в ночную черноту за окном и думал: «...встретит меня внучка Катерина или нет?.. Наверное, встретит... Катька — существо умненькое, хитренькое и горячо любимое нами. Мы ее, конечно, немного придумали для себя, но... Кто не сочиняет для себя любимых, пусть первый бросит в меня камень!»

— А сколько лет вашей внучке, Владим Владимыч? — спросил Ангел.

— А откуда это вы знаете, что у меня есть внучка?

— Но вы же только что о ней думали, — пожал плечами Ангел.

— Восемнадцать, — напряженно ответил В.В.

— Чего это вы так вдруг насторожились, словно я пытаюсь посягнуть на честь вашей внучки Кати? — удивился Ангел.

— Ах, вам даже известно, что ее зовут Катя?

— Естественно.

— Боюсь, что разочарую вас — наша Катя давно и совершенно самостоятельно распоряжается своей «честью». Поэтому меня уже ничего напугать не может! И вообще, давайте сменим тему. Вот объясните мне, старому, ни во что не верующему сочинителю: почему это вы — Ангел — поездами ездите? Куда же девался старый, добрый ангельский способ передвижения? Так сказать, «по небу полуночи ангел летел...», а? И кстати, где ваши крылья, Ангел?

Ангел мягко улыбнулся, поднял очки на лоб, повернулся к В.В.:

— Ну прямо как в записных книжках Ильфа: «... Где же твои крылья? — У меня отобрали крылья...» Так вот, Владим Владимыч, крыльев я был лишен много лет тому назад. Как вы сами изволили выразиться, именно в «щенячье-ангельском возрасте».

В.В. откровенно зевнул. Спросил без малейшего интереса:

— За что крылышки-то отобрали? За неуспеваемость?

— Да нет. Там историйка была позабавнее. Если хотите — могу поведать. Вдруг вам пригодится? Как литератору...

— О, черт вас подери!.. — в отчаянии воскликнул В.В.

— Вот это уже совсем ни к чему, — строго сказал Ангел.

— Простите... Но если бы вы знали, Ангел, сколько раз в своей литераторской жизни я слышал эту фразу!.. Почему-то все свято убеждены, что их существование в этом мире — уникально и требует немедленного отражения в любой форме изящной словесности! И когда им случайно встречается какой-нибудь писатель, сценарист или журналист...