В поисках копей царя Соломона - читать онлайн книгу. Автор: Тахир Шах cтр.№ 28

Лега-Демби был построен с размахом. От ворот пропускного пункта до копей было не меньше двух миль. Забор, огораживающий территорию предприятия, венчала колючая проволока, а вдоль него располагались сторожевые вышки, на которых дежурили вооруженные «Калашниковыми» солдаты. Впоследствии нам сказали, что специальное военизированное подразделение прочесывает территорию в поисках незваных гостей.

Извилистая дорога сначала спускалась в долину, а затем начинался крутой подъем. Мы проехали мимо огромных прудов, где промывались отходы обогащения руды; поднявшись в гору, мы увидели всю фабрику. Здесь были склады, энергоблоки, мастерские и геологические лаборатории. Повсюду сновали разнообразные машины и механизмы, среди которых выделялись огромные дробилки и самосвалы «Катерпиллер».

Крепкий мужчина в костюме цвета хаки и темных очках вышел из офиса нам навстречу.

Его звали Уэйн, и он был австралийцем. Он сказал, что не может припомнить, когда последний раз видел посетителей в Лега-Демби. Я сообщил ему, что ищу копи царя Соломона, и стал расспрашивать о золоте.

— Вы выбрали самое подходящее место, чтобы познакомиться с добычей золота, — сказал Уэйн. — Но мы делаем это не так, как рабы царя Соломона. Мы используем нитрат аммония. — Он выдержал паузу. — Не думаю, что у царя Соломона было нечто подобное.

Сопровождая нас к копям, Уэйн признался, что тот, кто занимается добычей золота, не может слишком сильно любить блестящий металл.

В противном случае тебя одолевает жадность, а жадность заставляет делать ошибки.

Через пять минут мы стояли у кромки огромного котлована. Внизу находился гигантский рудник — такой большой, что я невольно содрогнулся. Одновременно нагружались породой десятки самосвалов. По окончании погрузки они по глубокой грязи прокладывали себе дорогу к дробилкам. Я удивился, заметив, что некоторыми машинами управляют женщины. «Мидрок» гарантировал равные права представителям обоих полов.

На одном склоне кратера группа мужчин в желтых защитных касках деловито разгружала какие-то ящики; их охранял солдат с АК-47.

— Это нитрат аммония, — объяснил Уэйн. — Он может стереть эту гору в порошок, но обычно используется как удобрение.

— А как насчет слитков золота?

— Я покажу вам.

Уэйн повел нас в цех, где разливали расплавленное золото. Миновав строгую систему охраны, мы оказались в просторном помещении со стенами из беленых шлакобетонных блоков, цементным полом и крышей из упрочненного стекла. За нашими передвижениями наблюдала пара камер системы безопасности. В дальнем конце цеха оператор следил за режимом работы электропечи. Сквозь закрывавший его лицо щиток я видел струйки пота, стекавшие по его лбу Он выглядел взволнованным, но старался продемонстрировать свой профессионализм. На расстоянии двадцати шагов я почувствовал исходящий от печи жар. Казалось, что установленная на дальней стене вытяжка обдувает нас горячим воздухом.

Это было похоже на суховей, который дует в Сахаре в июне месяце. Уэйн сказал, что будет еще жарче; он не ошибся. Мы надели защитные серебристые костюмы, похожие на скафандры астронавтов, маски и перчатки. Затем мы сгрудились около печи; наши тела истекали потом внутри серебристых костюмов. Печь по форме напоминала огромный бочонок. Сверху располагалась система рукояток. Из печи выходил огнедышащий поток, похожий на вулканическую лаву. Затем «лава» сменилась расплавленным золотом. Уэйн объяснил, что первым выходит шлак, а вслед за ним появляется золото.

Через пять минут слитки уже лежали на бетонном полу — чушки выбивали, как буханки хлеба из формы для выпечки. Фабрика в Лега-Демби считалась не очень крупной; в год она производила примерно триста пятьдесят брусков золота. Один слиток весил около 10 килограммов и стоил приблизительно 80 тысяч долларов. Запасы золота в Эфиопии позволяли добывать гораздо больше этого драгоценного металла — требовались лишь иностранные инвесторы. Я стал размышлять о роли золота и о том, не может ли оно стать ключом к возрождению эфиопской экономики. Пока я пребывал в задумчивости, черные слитки обрабатывались молотком. Шлак отлетел, и я впервые увидел блеск чистейшего золота.

Следующим утром мы с Самсоном прятались от дождя, ожидая рейсовый автобус в Аддис-Абебу. Напротив нас на табуретке сгорбился пожилой человек. Он был одет в тесные, порванные на коленях брюки и лопнувшую по шву рубашку. По его телу часто пробегала дрожь, руки и ноги подергивались. Самсон сказал, что у этого человека прозвище «Старик», потому что он никогда не был молодым, даже в юности. Он любил бить мальчишек длинным хлыстом из кожи, а дети подкрадывались к нему сзади и кусали его. Но теперь зрение у него ослабло, рука утратила былую твердость. Подобно старому бульдогу, потерявшему зубы, Старик представлял собой жалкое зрелище.

Через четыре часа подъехал автобус, и мы заняли места в салоне. Когда мы ехали по улицам города, я заметил высокого атлетически сложенного мужчину, который бежал рядом с автобусом и выкрикивал женское имя. Он снял обувь, чтобы бежать быстрее.

— Кто он такой?

Самсон переадресовал мой вопрос одному из пассажиров.

— Его жена убегает с другим мужчиной.

У водителя автобуса были серьезные проблемы с мочевым пузырем, и он каждые несколько минут вынужден был останавливаться и бежать в придорожные кусты. Его болезнь, а также низкая скорость автобуса делали это средство передвижения самым неподходящим для бегства. Неверная жена, скорее всего, кляла себя за то, что села в эту колымагу. На третьей остановке муж догнал автобус и за волосы вытащил из него сбежавшую супругу.

Вечером в Аддис-Абебе мы решили отпраздновать благополучное возвращение в отеле «Шератон». Отель также принадлежал мистеру Амауди, и ходили слухи, что владелец потратил на строительство 100 миллионов долларов. В нем жили иностранные специалисты — расходы оплачивали фирмы, а сами они получали огромные, не облагаемые налогом жалованья. Похоже, что особой популярностью у них пользовался французский ресторан, в котором можно было отведать омара «термидор», шотландскую копченую форель и паштет из гусиной печенки, доставленный прямо из Парижа. Эфиопов в ресторанах и барах отеля было очень мало, но юные парочки любили гулять по роскошным холлам отеля или, держась за руки, бродить по саду.

В буфете Самсон положил целую гору еды в суповую тарелку. Он впервые был в «Шератоне» и, несмотря на то что съел огромное количество мяса, заявил, что ничего особенного в этой еде нет. Он вообще мало говорил после нашего освобождения из тюрьмы, хотя считал, что произошло это потому, что бог услышал его молитвы. Мы оставались друзьями, но я чувствовал, что он утратил веру в меня.

Побывав на нелегальном прииске, я получил представление, как добывали золото во времена царя Соломона. Но мне не давала покоя мысль о заброшенных шахтах Фрэнка Хейтера у подножия горы Туллу-Валлель на западе Эфиопии.

Кроме того, мне предстояло еще исследовать пять мест на карте, куда легли мои камешки — там мог скрываться ответ на загадку копей царя Соломона.