Руна жизни - читать онлайн книгу. Автор: Роман Перин cтр.№ 57

Пикин по-прежнему внимательно следил за прессой, включая и зарубежные радиоголоса. Он жил в постоянных раздумьях о возможных вариантах произшедшего, перебирая в памяти все разговоры с Базуновым. Он даже решил вскрыть дипломат, который ему передали во Владивостоке для Базунова. К его удивлению, там оказался запаянный целофановый пакет килограмма на три с корнем жень-шеня. Пикин знал, что настоящий дикий корень это большая ценность, но неужели Базунов послал его только ради этого? Ведь это поручение мог выполнить куда менее квалифицированный сотрудник Системы. В Пикине утвердилась мысль, что Базунов, послав его на другой конец страны, оберегал его от чего-то, пожалел крестника, находящегося в горе.

Дни ожиданий переросли в тревогу, а затем в панику: «Боже, ведь если Систему накрыли, то могут начать убирать людей, — Пикин подбежал к телефону и выдернул шнур. — К чёрту, никаких телефонов. Вообще нужно продавать квартиру и ложиться на дно».

Утренний подсчёт оставшихся денег, показал, что на оформление документов на продажу квартиры их не хватит. Пикин понёс в ломбард свой перстень.

В полуподвальном помещении на Садовой процветал ломбард, куда обнищавший народ и воры тащили серебро и золотишко.

— А вот в тайничке у меня была заныкана цепочка, ещё до посадки, — хвастаясь, пояснял своей спутнице полупьяный мужичок, видимо, недавно вышедший на волю, — сегодня мы на неё и погуляем.

— А в твоём тайничке больше ничего не осталось? — спросила осипшим голосом тощая подруга вчерашнего зека, выдохнув из себя амбре дешёвого портвейна.

Пикин, получив деньги, вышел на улицу. Из его головы не выходил разговор пьяной пары. Он стал анализировать причину, по которой мозг зацепился за этот банальный трёп: «Вспомнил! Базунов спрашивал о каком-то танином тайнике. Слово «тайничок» и заставило подсознание работать…».

Не прошло и месяца, как Пикин уже упаковывал вещи. Он решил съезжать налегке, оставив новым хозяевам квартиры мебель и телевизор за символическую сумму. Багажа получилось две больших спортивных сумки. Собрав оставшийся мусор, Пикин направился на улицу. Проходя мимо почтовых ящиков, он краем глаза заметил, что на его ящике появилась неразборчивая надпись мелом. «Да, надо напоследок проверить ящик и не забыть оставить от него ключи», — мелькнуло в его голове.

На обратном пути он подошёл к почтовому ящику и замер, как приговорённый к расстрелу после команды «пли»: его тело пронзили миллионы мурашек, а сверху ударили кувалдой: на дверце ящика розовым мелом было написано «бобер».

Шок быстро прошёл, и Пикин лихорадочно стал размышлять: «Эту кличку придумала ему Таня, но у неё шансов выжить не было. Значит, кто-то знал его кличку. Это мог быть человек, близкий Тане. Это или её мама, или Базунов. Не дозвонились — телефон отключён, не застали дома — много бегал с оформлением продажи квартиры, не услышал звонка в дверь — сплю под снотворным». Пикин открыл ящик. Там лежал обрывок газеты размером с ладонь. Войдя в квартиру, Пикин закрыл двери на все замки, остро почувствовав возвращение тревоги, гложущей его уже долгие дни. Он поднёс клочок газеты к лампе и увидел проколы под буквами — крайне примитивный способ тайнописи, но эффективный в полевых условиях. Послание сообщало: «Фин вокз под распис 14». Первое, что пришло в голову Пикина, это мысль о его ликвидации. Коль они не могут достать его по телефону, чтобы он «вышел в окно», то дадут команду прыгнуть под электричку. А чтобы заманить наверняка, кольнули в самое больное — в память о Тане. «В тоже время, — размышлял Пикин, глядя на догорающий клочок послания, — это может быть и Танина мама, и Базунов. Ну что может произойти? Подойдёт человек и назовёт код самоликвидации! Так я могу тупо одеть наушники и слушать на всей громкости плеер и ни черта не услышу. А если он попросит снять наушники, я дам ему в морду и убегу…».

При входе в вокзал стоял сносно одетый пьяница с протянутой рукой, обращаясь к проходящим: «Добрый человек, дай копеечку на опохмелочку! Добрый человек, дай копеечку на опохмелочку!..».

В наушниках у Пикина гремел Высоцкий. Ровно в два часа он был под расписанием, — от бессонной ночи ломило всё тело. За полчаса ожидания никто не проявил к нему интереса, и Пикин с облегчением двинулся за багажом. Именно сегодня он решил покинуть город, последний раз испытав судьбу. На Витебском вокзале в камере хранения уже лежали его вещи, а на теле был пояс с деньгами за квартиру. С переклеенной фотографией в чужом паспорте, который Пикин выбирал у работника морга, роясь в коробке с сотней паспортов «невостребованных покойников», он направлялся в Псковскую область. Там он приглядел недалеко от границы с Латвией заброшенную деревушку из семи домов. Самый добротный дом был из трёх комнат с хорошей баней, построенной из сухостоя. Сын хозяина просил три тысячи долларов. Остальные дома, можно было скупить по триста-пятьсот долларов за штуку. Наладить хозяйство для полного самообеспечения не составляло труда. Пикин мечтал об одиночестве, которое дало бы ему возможность начать писать книгу, «которую приговорят к сожжению».

Идя по перрону, он почувствовал, что кто-то слегка потянул его за сумку. Он обернулся. Это было она… Таня!

— Здесь многие обнимаются и плачут. Мы можем сделать то же самое, — сдерживая слёзы, сказала Таня и бросилась на шею остолбеневшего Пикина.

— Я сейчас умру от счастья, если я уже не умер, — шептал он ей на ухо, вдыхая запах её волос и тела.

— Мы сейчас дойдём до конца платформы и через пути выйдем на улицу, поймаем машину и поедем ко мне на квартиру, — обжигая дыханием, прошептала она Пикину и, крепко взяв его за руку, повела за собой.

В машине они держали друг друга за руки и молчали, боясь дать волю чувствам.

Таня снимала однокомнатную квартиру в «корабле» на окраине города.

— Тут будь спокоен. Всё снято на фальшивый паспорт. Узнать меня в жгучей брюнетке с тонкими бровями и похудевшей на двенадцать кило под силу только маме.

— Господи, я только сейчас увидел, как ты изменилась. Почему ты так мучила меня, почему не дала знать раньше?

— Успокойся, милый, сейчас мы сядем за стол. Я уже всё приготовила, даже твою любимую курицу с печёной картошкой. И я всё тебе расскажу и объясню. Но обещай, что за столом мы будем говорить только о еде и любви. Мне очень хочется сегодня побыть хозяйкой-бобрихой, — Таня широко улыбнулась, её острый подбородок дрогнул, и по щекам потекли крупные слёзы счастья.

Пикин смотрел на свои сумки и с ужасом представлял, что ещё день, и они никогда бы не увиделись…

Они лежали на диване, не отрывая взгляда от лиц. Пикин, увидел маленький шрам на правой брови Тани и стал его нежно гладить.

— Это прыжок с моста, — сказала Таня, целуя его пальцы.