Девушка, которой нет - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Булахтин cтр.№ 36

Eurythmics: «Here Comes The Rain Again»

Ее долго трясли за плечо. Просыпаться не хотелось. Она открыла глаза только для того, чтобы велеть идиоту (или идиотам) проваливать туда, откуда понаехали.

Кто бы ни будил ее, где бы она ни оказалась проснувшись, Фея была уверена: только разлепить глаза, сказать пару ласковых – и вновь уснуть.

Теперь уже окончательно.

Перед ней стояла Ленка. Подруга размахнулась и влепила Фее тяжелую оплеуху.

Практически не раздумывая, Фея сделала колющий выпад рукой. Завизжав, Ленка отскочила. В руках Феи оказалась коротенькая финка. На толстенном пузе Ленки, покрытом легкомысленным цветастым платьишком, расплывалось крохотное пятнышко крови.

– Ты чего?! Очумела, старая?! Кого режешь?! Надежду белой расы?! – Ленка орала так, что закладывало уши. – Откуда у тебя эта дрянь?!

Это она про нож.

– Здесь все подчиняется мне, – мрачно ответила Фея.

– Сейчас милиция и «скорая помощь» приедут, разберемся, кто кому подчиняется!

– Зачем тебе «скорая помощь»? – скептически спросила Фея, разглядывая микроскопическую царапину на животе Ленки. – Пластырь наложи, чтобы жир не вытек. И все.

– Тебе «скорая», а не мне, – надула губы Ленка. – Ты о моем жирке не беспокойся. Соображай лучше, как промывать желудок.

Вопросительный взгляд Феи заставил Ленку заговорить тише:

– Желудок промывать сейчас будем. Врубаешься?

– Кому? – так же тихо поинтересовалась Фея.

– Тебе, – неуверенно ответила Ленка. – Сколько ты таблеток съела?

Фея не ответила. Встала с кровати, оглядела знакомый интерьер комнаты, погребенный листопадом из купюр разного достоинства (и недостатка ☺).

– Не ела я ничего, – грустно сказала Фея, постепенно догадываясь, что ее погоня за Платоном Буратаевым была сплошной смертной иллюзией. Сном. Вчера (вчера?) после разговора с Викентием Сергеевичем она так и не вышла из комнаты. И почти исчезла. – Кто тебя послал?

– Записку я получила. Судя по почерку – твой очаковский монстрик. Пишет, что беспокоится за твою психику. – Ленка вытащила из лифчика скомканную записку: – «Возможно, как раз сегодня у нее произойдет кризис. Уважаемая Елена Вадимовна, не имел чести быть представленным вам, но очень надеюсь, что вы поможете мне спасти Фею».

Фея уже строила планы, как будет крушить каморку на Пржевальского и царапать уродливый фасад Викентия.

– Лен, а ты сама соображаешь, что ты моя визгливая и не всегда приятная иллюзия? – Фея вновь напомнила подруге, кто здесь главный.

– То, что ты мешаешь негрустин, пустырник и водку, еще не повод, чтобы пристегивать мою звездную персону к своему фригидному мирку. Может, меня Иосиф Кобзон выдумал и благословил воспитывать в массах любовь к сексуальному терроризму и неподдельному идиотизму… Что ты дальше-то будешь делать, болезная?

– Схожу пописаю. Видимо, половые функции отомрут последними. Потом соберу все имеющееся в доме оружие и схожу кастрирую своего непоседливого доброжелателя, – спокойно, но зло процедила Фея и начала одеваться.

Смысловые галлюцинации: «Разум когда-нибудь победит»

На следующий день пересеклись в Медведково, на квартире Кости. Шаман встретил Кратера в каком-то сером балахоне, напоминавшем пижамный костюм. Отличие – огромный воротник образовывал на шее валик, прочерченный острой линией разреза почти до самого пупка. В узком просвете блеснул маленький серебряный крестик на капроновой нитке.

Сначала состоялась экскурсия по квартире. Почти все горизонтальные поверхности были уставлены песочными часами. Разное одноцветное-многоцветное стекло, сотни вариантов оправы: деревянные, стеклянные, резные… Песок – тяжелый, крупный, неумолимо сваливающийся вниз. Легкий, медленно планирующий, не стремясь отмерять время. Белый, черный, цветной, полосатый, немыслимых пестрых расцветок.

Сквозь просветы проглядывались награды и грамоты от общественных организаций, которые гроздьями свешивались со стен, – раньше Костя был видным благотворителем. Прошли в маленькую кухню – стены увешаны неизменными песочными часами. Во многих завораживающе льется песок.

Хозяин начал радушно суетиться – заваривать чай, раскладывать на столе сладости, трещать о погоде. Такой треп однозначно не выруливал к продолжению вчерашней безумной беседы.

Кратера беспокоило ощущение, что время обрело второе дыхание и готовится стать прожорливей. Надо торопиться!

На пятой минуте он взял быка за рога. Задумчиво уронил:

– Все-таки не врубаюсь, Костян… Откуда ты, простой гопник, так много знаешь?

– Архивы рейха, – среагировал Шаман и широко улыбнулся. При ярком свете он не выглядел букой. – Извини, шучу. С тобой нужно поосторожнее, а то ты мигом найдешь любовную переписку Гуса Хиддинка и Бенедикта XVI. Я просто умею наблюдать за миром.

– Ох, ёпт. – Кратер предложил сокращенный вариант слов «не верю».

Костя прошел от стены к стене (три метра вокруг табуреток):

– Мне посчастливилось вернуться оттуда.

Тем же тоном Кратер поинтересовался:

– И много вас таких счастливых?

– Я единственный. – Непроницаемая убедительность лица бывшего политика и градостроителя напомнила Кратеру вереницу таких же сложносочиненных выражений, которые многие годы транслировали уверенность все более неуверенному населению Бескрайней. «Переломный период кризиса пройден», деревянный выстоит, животворящий баррель копит силы… – лихие фразы, звучавшие с той же интонацией, что и свежеиспеченное: «я единственный», вернувшийся с того света! Уже чуть мягче Шаман добавил: – Возможно, оттуда заглянула и твоя Фея.

– Не моя.

– Как скажешь, боец, – не твоя Фея.

– И как там?

– Как в танке. И неудобно, и вылезать страшно. – Костя начинал раздражаться с пол-оборота. – Я же тебе говорил: тот мир – точная копия. Разница между мирами минимальна – мир-мутант почти полностью дублирует наш мир. Ты плохо слушаешь. В нынешней политической обстановке это самый гнусный порок.

Несмотря на девственно зеленый чай, после пары глотков Костя казался крепко обдолбанным.

Кратер задумался: «Конечно, прогоны чудилы вряд ли помогут следствию, однако не резон сбрасывать версии с моего „Летучего голландца“, все еще блуждающего порожняком…» Решил исчерпать тему до сухого остатка, предсказуемо непредсказуемого и шизофренического:

– Никак не могу поверить, что где-то шастает моя точная копия, думает почти то же, что я, делает ту же черную работу. Сигарету сейчас курит. При этом совершенно не облагорожена мыслями обо мне.

Костя равнодушно пожал плечами:

– Неужели тебе ни разу не казалось, что ты не можешь быть единственным носителем Вселенной, копошащейся у тебя внутри? Вдруг тебя трамваем переедет – капут песенке? Продолжения нет?