Девушка, которой нет - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Булахтин cтр.№ 25

Вышла в Ножовый переулок, практически всю правую сторону которого закрывала глухая стена четырехэтажного дома. В конце ее, на импровизированном балкончике без перил столпились скульптурные фигуры ростом с крупного взрослого гнома. Пятеро худеньких, изможденных солдат. Из-за спин торчат короткие штыки. Снизу надпись: «Памяти павших будьте достойны».

Как быть, если все ощущения утрачены? Если не чувствуешь себя наравне с окружающим миром? Хуже? Лучше? Иначе?

Opus: «Live Is Live»

Ленка представила Фею многочисленной разношерстной компании, рассевшейся за столом и качающейся в сигаретном дыму:

– Всем любить и бояццо… Лучшая из лучших. Красивейшая из красивых…

Ленке было хорошо. Лишь спустя час Фее удалось оттащить подругу в туалет. Ленка уселась на унитаз и заморгала довольными пьяными глазами.

– Ты понимаешь, я поверила, что я мертвая. – Фея коротко рассказала о встрече с Викентием, проблемах с компом. – В последние дни я многому поверила.

– Круто тебя зомбировали. Yeah! Тайная секта скопцов, не иначе… Я-то хоть живая?

– Живая, живая. Только разговариваю я не с реальной тобой, а проекцией тебя в моем загробном мире.

– Круто вааще! Дайте две.

– Ты еще бог знает сколько лет будешь топтать Землю-матушку, – не слушая ее, продолжала Фея, – а я очень скоро исчезну. Вообще – исчезну, доходит? Меня и так нет, а скоро эти остатки меня, – двумя руками похлопала себя по бедрам, – перестанут думать и чувствовать так, как я.

– Одурманили твою бестолковую репу. Не верю! – Ленка успокаивала Станиславским, потом попыталась направить подругу на рациональный путь. – Докажи! Как вещал нам товарищ Титов, мертвяки очень способные. Сахаре – воду. Приднестровью и Крыму – независимость. Укуси себя за локоть. Сделай Обаму светленьким.

– Дура ты! И эгоистка.

– Ну вот – ни себе ни людям… Если магией потусторонней владеешь, соверши доброе дело. Дай косарь, тогда я и Дарвину, и Марксу поверю…

Фея не глядя выхватила из сумки пригоршню долларов, скомкала, бросила на пол и вышла из туалета. Ожидающие снаружи девушки сунулись было в открывшуюся дверь, но, увидев Ленку со спущенными до колен трусами, стушевались.

– Гражданки, по очереди! Достаем денежки, хорошенько мнем в ручках, бросаем на пол… – донесся до убегающей Феи голос бывшей подруги.

Алиса: «Театр теней»

Она остановилась в гостинице «Союз».

Раскрашенная стерва за регистрационной стойкой ни в какую не хотела брать доллары. Потом зашептала:

– Ладно, возьму по тридцать…

– Одолженьице, блин! – громко фыркнула Фея и перешла на «ты»: – Спасибо тебе, красна девица. Ну что ж, с тебя лучшие хоромы, с меня – сотенная сверх тарифа.

Стоя на огромном балконе, можно было наблюдать всю Москву. Тем легче верилось в ее виртуальность.

Фея покурила, выпила шампанское из бара («За бессмертие, радость моя»), побродила по огромному номеру и снова заглянула в бар.

После двухсот водки она решила, что все не так уж плохо:

«Я дышу, чувствую, пьянею… Я еще – о-го-го! Я еще всем…»

Последняя мысль: «Пауза дается тебе только раз, и прожить ее нужно так, чтобы не было мучительно больно, когда будешь загорать в аду…»

Не раздеваясь, нырнула в огромную двуспальную кровать.

Конечно же, приснился Викентий Сергеевич с грозным предупреждением: «Я сворачиваюсь, сворачиваюсь вокруг тебя». Фея плюнула точно между двумя половинками его разорванного на животе тела и заставила себя (она умела планировать свои сны) отправиться в Диснейленд, кататься на «русских горках». Эта часть сна не запомнилась. Кроме того, что дух захватывало и повсюду хмурилось небо.

Наутро не хотелось есть. Телевизор, так же как прежде комп, превратился в черный квадрат.

Спустилась в холл. Окружающее виделось предельно резким, словно происходящее не только не сон (и уж тем более не загробное тление), а сверхреальная картинка – воздух, люди, запахи, мебель. Сверхнастоящие, стремящиеся наполнить жизнь смыслом.

Фея подошла к журнальному столику. Журналы на столе были похожи один на другой – стерильно белые обложки, стерильно чистые страницы… Вышла на улицу – вывеска на гостинице была, но надпись на ней отсутствовала. Та же история с объявлениями на столбах, растяжками на Университетском проспекте, дорожными знаками…

Фея вернулась в номер и решила пореже выходить из него.

Она долго-долго лежала в ванне, разглядывая свое тело. Стройное? Непорочное? Молодое? Ненужное.

Потом долго-долго причесывала длинные светлые волосы. Отражение в зеркале точно фиксировало ее одиночество – человеческую трагедию, не разделенную с близким человеком.

На вторые сутки ей перестали подчиняться сны.

На третьи она попросила на reception’е тетрадь и полностью заминировала ее тремя словами: «Я НЕ СУМАСШЕДШАЯ».

На четвертые дико захотелось встретиться с Викентием Сергеевичем.

На пятые – не увидела себя в зеркале.

Сны Феи

Isao Tomita: «The Sea Named Solaris»

Видения апокалипсиса стали обыденными. На привычный мир ее кошмаров накинулись природные катаклизмы. Лил дождь с градом. Градинки величиной с голубиное яйцо стучали по машинам, замершим в бесконечных пробках, мостовой, по стабилизаторам дирижаблей, которые кружились над Москвой. В городе стоял непрекращающийся ритмичный треск. Вслед за градом пошел снег. Крутил в метели города и страны. Заносило дороги, срывало линии электропередачи, лопались трубы, и жилье погружалось в шестидесятиградусный мороз.

Во сне приходилось накручивать на себя одеяло. В несколько слоев. Чтобы не замерзнуть.

До дна промерзали реки. На десятиметровых сугробах, на белоснежном снегу лежали мертвые птицы. Дирижабли, примороженные к крышам домов, разноцветными опухолями набухали над городом. Люди, запертые в домах неиссякаемым снегом, сидели в темноте и ждали лета.

Весна начиналась бешеным половодьем. Размывая фундаменты, смывая дома, по улицам Москвы неслась талая вода. Мебель, машины, людей, барахтающихся вплавь, людей, гордо стоящих на катерах, уносило куда-то вниз в разные стороны с семи холмов.

Складываясь как карточные дома, рушились небоскребы. Не хватало людей, чтобы спасать людей. Всех уничтожала стихия. Меж устоявших зданий, вдоль размываемых проспектов протискивались дирижабли, опускаясь вниз, чтобы помочь тонущим. Они задевали стеклянные фронтоны домов. В бурлящую по улицам воду брызгало стекло, играя разноцветными бликами, переливаясь на солнце, которое периодически выглядывало из-за туч, чтобы засвидетельствовать наступающий конец света.

Но вот потоки на улицах Москвы захлебнулись, переполнились сами собой. Воде стало некуда течь. Город превратился в одно огромное озеро. В нем отражались звезды и праздничные огоньки дирижаблей, как призраки, реющих в бесприютности неба. По дну бесконечной взлетной полосой тянулось светодиодное уличное освещение, которое не потускнело, пережив и дождь, и град, и снег. Стеклянные башни уцелевших небоскребов преломлялись в воде. Прыгающие по волнам отблески лунного света перемигивались с луной.