Translit. Роман-петля - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Клюев cтр.№ 111

– Это по чему же видно-то?

– Да по всему… типичный датчанин: волосы льняные, глаза голубые…

Хм, ну и ладно, пусть волосы льняные, пусть глаза голубые: тут у нас ночь, освещение на перроне не очень хорошее, да и какая разница, если им так и так вместе детей не крестить и, даст Бог, в разных вагонах ехать, а если и в одном, то уж точно не в общем купе, потому что никаких общих купе в его вагоне нет – скушала, голубушка?

– …одет кое-как или с претензией на кое-как, худой, длинный, – заканчивала перечень национальных примет дощечка, – короче… самый что ни на есть натуральный датчанин и есть, вы, датчане, с роду века такие.

– Ты этнолог? – спросил он скучным голосом.

– Нет, – простодушно откликнулась дощечка, – я уборщица вокзальная, меня Ванесса зовут, я вот из этой будочки синенькой, слева, видишь? – И она сразу показалась ему невероятно милой.

Он тоже представился и, не теряя ни секунды, ни с того ни с сего вдруг взял да и изложил ей конспективно историю своих – своих? – перемещений под вулканическим облаком. Ванесса закурила половинку сигареты, аккуратно сберегавшуюся за обшлагом драповой курточки, и серьезно сказала, когда он закончил:

– Это камино.

– Камино, – эхом отозвался он, уставившись на Ванессу так, словно перед ним сам Святой Якоб.

– Не возбуждайся, – улыбнулась она, – я на историка культуры в университете учусь. Год остался.

– Извини, – совсем смутился он и вздохнул. – Может, и камино. Только вот… маршрут у меня для камино неподходящий.

– Почему же неподходящий-то – потому что не Иерусалим, не Рим и не Сантьяго-де-Компостела? Глупости, у каждого свой камино, не знаешь? Это даже дети знают.

– Да знаю, – опять вздохнул он.

Дон Исидоро был перед ним. Дон Исидоро в образе шведской дощечки: с теми же огоньками в глазах – дале-е-екими огоньками такими, сразу и не разглядишь… огоньками доброй надежды.

– Пойду я, – сказала Ванесса, докурив. – А тебе – счастливо добраться до… дотуда-куда-тебе. Помнишь: нельзя сосредоточиваться на цели? Buon Camino!

И они обнялись… весьма нежно, кстати.

Как же это он ни разу за все это время не подумал о камино? Пришлось снова закуривать и – думать, тем более что до отправки поезда было еще сорок минут.

Конечно, камино… рог mi culpa, рог mi gran culpa. В средние века преступивших закон наказывали, назначая им в качестве кары пешее паломничество в Сантьяго-де-Компостела. Он где-то слышал, что так делают еще и сегодня – и что люди возвращаются назад совершенно другими. С печатью о каждой стоянке в памяти… ну и в паспорте, конечно: паспорте паломника.

Спиритуальный акт, путешествие в себя, метафора жизни.

Не торопись, говорил ему дон Исидоро, вернувшись с края света, с Коста-да-Морте: теперь, говорил, я знаю, что камино найдет тебя, найдет каждого из нас, и совсем не обязательно отправляться в сознательное паломничество. А он тогда был обижен на дона Исидоро, не взявшего его с собой в Сантьяго-де-Компостела – еще и кричавшего чуть ли не при всех: «Так не делают! Так камино не совершают!»

– Да как – «так», дон Исидоро?

– А вот так: за компанию! Дедушка-возьми-меня-с-собой!

Ну и он, значит, решил тогда обидеться на дона Исидоро, и обиделся, хоть и временно, конечно: он знал, что совсем без дона Исидоро жизнь вряд ли бы ему понравилась, он давно уже привык к тому, что, где бы ни находился, дон Исидоро то и дело оказывался поблизости – проездом… Обиделся же почему – потому что он ведь еще и помочь дону Исидоро хотел: совершать камино одному в семьдесят лет – предприятие опасное.

И вообще нечего кричать было… крикун старый!

Значит, ему самому, оказывается, вот только сейчас суждено пройти камино – когда и дона Исидоро давно уже нет на свете? Причем для его камино потребовалось, чтобы начал извергаться вулкан… ээх, все-то у него не как у людей. Да и не узнал он своего камино – надо было, чтобы совершенно посторонняя Ванесса – на вокзале, видите ли, в Стокгольме! – диагноз поставила: это камино. А ведь знай он заранее…

Вернуться, что ли, назад – прямо отсюда? Вернуться и все сознательно перепройти – хорошо, пусть не Хельсинки перепройти, пусть хотя бы только Стокгольм перепройти… впрочем, как быть тогда с Берлином, как быть с Гамбургом, как, в конце концов, быть с Обенро – из которого он пока так и не уехал? И потом… «сознательно перепройти» – это как? Еще более сознательно?

Да нет же… не надо ничего перепроходить, потому как не перепроходят камино! Слишком уж много всего и для одного похода требуется. И еще вдруг вспомнилось – кто это ему сказал… вроде, не дон Исидоро? – что некоторые, совершая камино, теряли рассудок. От одиночества – или… или не выдерживая встречи с собой? Или это вообще одно и то же: одиночество и встреча с собой? Сам-το он рассудок на пути из Москвы, кажется, так и так потерял… Ну ладно, ладно, не пугайтесь: он никому не сообщит об этом.

А про что дон Исидоро точно рассказывал – так это про постоянный разговор, происходящий на всем протяжении камино: идешь, значит, один и – разговариваешь… ммм, с кем же это? Ясно, не с попутчиками: на камино мы встречаемся лишь на минутку, чтобы улыбнуться, сказать buon camino и разойтись, так уж ведется… значит, не с попутчиками. С самим собой – тоже едва ли, потому как по-настоящему тебе еще только предстоит с собой встретиться: там, дальше… на Коста-да-Морте.

Так… с-кем-я-говорю-простите?

Короткие гудки.

А в общем, по всем статьям получается, что – с Богом. Кстати, многие паломники, он слышал, в этом уверены: Бог, дескать, всегда рядом с идущим в Сантьяго-де-Компостела и рано или поздно обязательно покажется – не в собственном облике, это редко, а в облике кого-нибудь… кого-нибудь-хорошего. Или необязательно – хорошего?

Интересно, на его камино уже показался Бог? Пора бы ведь: хоть путь и не закончен, но Бог же необязательно в самом конце объявляется, не Греция ведь тут у нас античная! А если уже был Бог, то – кто именно? При том, что он вообще ведь совсем мало с кем разговаривал в пути. Больше всего со свеном-очей-своих, но этот определенно не Бог – при пиве-το и жареных колбасках! Прилипала с компьютером – нет-нет-пожалуйста, таких богов нам не надо. Тот, скорее всего, страж. Как там было у дона Исидоро, вспомнить бы: стражи, помощники, вредители, свидетели, просветители… всю эту смешную, с одной стороны, и жуткую, с другой, дон-Исидоровскую таксономию камино, м-да, каминомию ! Значит, прилипала был страж, свен-очей – скорее всего, свидетель, тетя Лида с мужем – вредители, в то время как Ансельм, Нина и Аста – помощники, что касается Гвидо… минуточку, никакого Гвидо не было вовсе! Хотя как это – «не было вовсе»… тогда не было вовсе и тети Лиды с мужем, не было Ансельма, Нины и Асты, а если их не было, то и его, получается, не было?

Впрочем, он спросит об этом у Бога, когда они встретятся. После камино. На Коста-да-Морте.