Турецкий гамбит - читать онлайн книгу. Автор: Борис Акунин cтр.№ 39

— Ну как же, вы разве не слыхали? — Генерал, видно, уже не в первый раз принялся объяснять. — Я Маклафлина знаю еще по Петербургу. Серьезный человек и России друг, хоть подданный королевы Виктории. Когда он сказал, что с минуты на минуту ко мне сам Осман сдаваться пожалует, я погнал на передний край вестовых, чтоб упаси Боже пальбу не открыли. А сам, старый дурак, кинулся парадный китель надевать. — Генерал конфузливо улыбнулся, и Варя решила, что он ужасно симпатичный. — Вот турки и сняли дозоры без единого выстрела. Хорошо хоть, мои молодцы-гренадеры не подвели, продержались, пока Михал Дмитрич в тыл Осману не ударил.

— Куда делся Маклафлин? — спросил титулярный советник, глядя на Ганецкого в упор холодными голубыми глазами.

— Не видел, — пожал плечами генерал. — Не до того было. Такое началось — не приведи Господь. Башибузуки до самого штаба добрались, насилу я от них ноги унес в своем парадном кителе.

Дверь распахнулась, и на крыльцо вышел раскрасневшийся Соболев, глаза его горели каким-то особенным блеском.

— С чем поздравить, Михаил Дмитриевич? — спросил кавказского вида генерал в черкеске с золочеными газырями.

Все затаили дыхание, а Соболев не торопился с ответом, держал эффектную паузу. Обвел всех взглядом. Варе весело подмигнул.

Но она так и не узнала, как именно одарил император героя Плевны, потому что за плечом небожителя возникла будничная физиономия Лаврентия Аркадьевича Мизинова. Главный жандарм империи поманил Фандорина и Варю пальцем. Сердце забилось часто-часто.

Когда она проходила мимо Соболева, тот тихонько шепнул:

— Варвара Андреевна, я непременно дождусь.

Из сеней попали сразу в адъютантскую, где за столами сидели дежурный генерал и двое офицеров. Направо были личные покои государя, налево — рабочий кабинет.

— На вопросы отвечать громко, отчетливо, обстоятельно, — инструктировал на ходу Мизинов. — Подробно, но не уклоняясь в сторону.

В простом кабинете, обставленном походной, карельской березы мебелью, находились двое: один сидел в кресле, другой стоял спиной к окну. Варя, конечно, сначала взглянула на сидевшего, но то был не Александр, а сухонький старичок, в золотых очках, с умным, тонкогубым личиком и ледяными, не пускающими внутрь глазами. Государственный канцлер князь Корчаков собственной персоной — точно такой же, как на портретах, разве только посубтильней. Личность в некотором роде легендарная. Кажется, был министром иностранных дел, когда Варя еще и на свет не родилась. А главное — учился в лицее с Поэтом. Это про него: «Питомец мод, большого света друг, обычаев блестящий наблюдатель». Однако в восемьдесят лет «питомец мод», скорее, заставлял вспомнить другое стихотворение, включенное в гимназическую программу.

… Кому ж из вас под старость день Лицея

Торжествовать придется одному?

Несчастный друг! средь новых поколений

Докучный гость и лишний, и чужой,

Он вспомнит нас и дни соединений,

Закрыв глаза дрожащею рукой…

Рука у канцлера и впрямь подрагивала. Он достал из кармана батистовый платочек и высморкался, что отнюдь не помешало ему въедливейшим образом рассмотреть сначала Варю, а потом Эраста Петровича, причем на последнем взгляд легендарной личности застрял надолго.

Однако, завороженная видом царскосельского лицеиста, Варя совсем забыла про главное из присутствующих лиц. Она смущенно обернулась к окну, немного подумала и сделала книксен — как в гимназии при входе в класс директрисы.

Государь, в отличие от Корчакова, проявил к ее особе больше интереса, чем к Фандорину. Знаменитые романовские глаза — пристальные, месмеризующие и заметно навыкате — смотрели строго и требовательно. Проникают в самую душу — это так называется, подумала Варя и немножко рассердилась. Рабская психология и предрассудки. Просто имитирует «взгляд василиска», которым так гордился его папенька, чтоб ему в гробу перевернуться. И она тоже принялась демонстративно рассматривать того, чьей волей жила вся восьмидесятимиллионная держава.

Наблюдение первое: да он совсем старик! Набрякшие веки, бакенбарды и подкрученные усы с сильной проседью, пальцы узловатые, подагрические. Да ведь и то — в следующем году шестьдесят. Почти бабушкин ровесник.

Наблюдение второе: не такой добрый, как пишут в газетах. Скорее, равнодушный, усталый. Все на свете повидал, ничему не удивится, ничему особенно не обрадуется.

Наблюдение третье, самое интересное: несмотря на возраст и порфироносность, неравнодушен к женскому полу. А иначе зачем, ваше величество, по груди и талии взглядом рыскать? Видно, правду говорят про него и княжну Долгорукову, которая вдвое моложе. И Варя окончательно перестала бояться Царя-Освободителя.

— Ваше величество, это титулярный советник Фандорин. Тот самый. С ним его помощница девица Суворова. — Так их представил шеф жандармов.

Царь не сказал «здравствуйте» и даже не кивнул. Не спеша закончил осмотр Вариной фигуры, потом повернул голову к Эрасту Петровичу и негромко молвил по-актерски поставленным голосом:

— Помню, Азазель. И Соболев только что говорил.

Он сел за письменный стол и кивнул Мизинову:

— Приступай. А мы с Михайлой Александровичем послушаем.

Мог бы предложить даме стул, хоть и император, не одобрила Варя, окончательно и бесповоротно разуверившись в монархическом принципе.

— Сколько у меня времени? — почтительно спросил генерал. — Я знаю, государь, как вы сегодня заняты. Да и плевненские герои ждут.

— Времени столько, сколько понадобится. Тут вопрос не только стратегический, но и дипломатический, — пророкотал император и с ласковой улыбкой взглянул на Корчакова. — Вон Михайла Александрович специально из Букарешта приехал. Тряс в карете старые косточки.

Князь привычно растянул рот в лишенной малейших признаков веселья улыбке, и Варя вспомнила, что у канцлера в прошлом году была какая-то личная трагедия. Кто-то там у него умер — не то сын, не то внук.

— Да уж не обессудьте, Лаврентий Аркадьевич, — унылым голосом сказал канцлер. — Испытываю сомнения. Слишком авантюрно получается, даже и для господина Дизраэли. А герои подождут. Ожидание награды — приятнейшее из времяпрепровождений. Так что излагайте, а мы послушаем.

Мизинов молодцевато расправил плечи и, вопреки ожиданиям, обратился не к Фандорину, а к Варе:

— Госпожа Суворова, расскажите подробно про обе ваши встречи с корреспондентом газеты «Дейли пост» Шеймасом Маклафлином — во время третьего плевненского штурма и накануне прорыва Османа-паши.