Семья Машбер - читать онлайн книгу. Автор: Дер Нистер cтр.№ 10

Старое кладбище теперь оказалось внутри города, прежде же оно было, как и положено кладбищу, за городской чертой, по этому можно судить, как расширился город. Но если сравнить надписи на памятниках нового кладбища с надписями на старом, а они по большей части хорошо сохранились, и не составит особого труда их прочитать, так вот, если сравнить их между собой, то поймешь, как мало изменилось. Тот же стиль, тот же язык, те же выражения, и, кажется, будто и здесь, и там похоронены одни и те же люди, только даты отличаются друг от друга. На обоих кладбищах можно прочитать, с небольшими изменениями в датах, одни и те же надписи: «Здесь покоится известный раввин, носивший раввинскую корону тридцать лет». И здесь, и там растут колючие кусты, а на могилах самых знатных людей — разросшиеся липы, а в них — вороньи гнезда.

Только размерами одно кладбище отличается от другого. Да и в сам живой город время внесло ничтожные изменения.

Третье кольцо опоясывает город предместьями, такими, как Попивка, Пейгеривка, Качанивка и другие.

Некоторые места населены очень густо, как маковые коробочки — избушка на избушке, развалина на развалине, никакого намека на улицы, на тротуарах грязь, ни травинки кругом. А кое-где дома встречаются редко, между ними большие расстояния. В таких местах тихо, как в деревне или на хуторе.

В третьем кольце такая бедность, какую только можно себе вообразить. Большинство домов держится чудом — кривые стены внутри покрыты плесенью, снаружи не оштукатурены, не побелены, крыши дырявые, или совсем нет крыш. Дети бегают голышом, даже без рубашонок, а на взрослых рваная, много раз штопанная и перештопанная одежда. Грязь и нищета передаются по наследству, и никто даже не мечтает избавиться от этого наследства.

Живут здесь отбросы города, низшего разряда ремесленники, сапожники и портные, которым и базарную одежду шить не доверяют. Здесь немало нищих, профессиональных бродяг, шарманщиков, тряпичников, бедняков-носильщиков и, наконец, просто босяков, воров, гадалок, игроков и гулящих женщин.

Все это люди, изгнанные из городских поселений, оторванные от религиозных общин, отделенные и удаленные от жизни остального города: обычаи те же, а законы иные, чем в городе. Бог города N в этом третьем кольце словно ослабил Свои вожжи, здешняя публика очень неохотно ходит в оглоблях народной повозки, а многие и вовсе из нее выпряглись.

Здесь на песчаном бугорке летом среди бела дня можно встретить компанию подвыпивших парней, которые, развалившись, играют в карты, пируют под открытым небом. Иной раз тут можно наблюдать сцены, каких в городе никогда не увидишь.

Вот на пустыре стоит мужчина, одетый не по-еврейски — куцый пиджак, брюки, заправленные в высокие сапоги с лакированными голенищами, вышитая крестьянская рубаха навыпуск, а в руках ивовый хлыст; рядом закутанная в шаль молодая привлекательная женщина с округлыми полными плечами. Сначала они тихо разговаривают. Видно, мужчина вызвал женщину, чтобы поговорить о чем-то серьезном. Она молчит, виновато опустив голову. А он смотрит на нее, хлопая хлыстом по голенищу. И вдруг этот мужчина неожиданно изо всей силы ударяет женщину по лицу. В тишине раздается отчаянный крик. Крик замер, и снова — мертвая тишина. Женщина в первый момент закричала от боли, но тотчас же опомнилась, полная беззащитность заставила ее сдержаться, и последующие удары она уже готова принять молча.

Так уж заведено, таков обычай: если мужчина бьет свою любовницу, то никто не отзовется на ее крик, никто не придет на помощь; чем меньше будет заступников, чем меньше посторонних людей будут наблюдать за ссорой, тем лучше для женщины.

Здесь живут скандалисты, мастера по дракам, которые, за определенную плату, могут избить кого угодно — «всухую», «вмокрую», «в лепешку», — только кости трещат; в один момент они могут навсегда сделать человека калекой.

Здесь же можно встретить замечательную парочку — Переле и Ильовиху, компаньонок среди поставщиц прислуги в богатые дома. Когда кто-нибудь из прислуги согрешит и грех этот уже скрыть невозможно, а хозяйка хочет, чтобы не было сплетен и пересудов о ее муженьке или сыночке и, Боже сохрани, не поднялся бы и не разгорелся бы скандал и шум, тогда на сцене или, вернее, за сценой появляется Переле.

Это здоровенная, пятидесятилетняя тетка с мощными, как у грузчика, плечами, на которые накинута короткая шаль, с грубым, охрипшим от пьянства голосом и красным, по той же причине, лицом; с язычком, привыкшим выражаться не слишком церемонно.

Она запугивает девушку, внушая, чтобы та ни в коем случае не называла имени того, кого следовало бы назвать; она грозит полицией и тюрьмой, если девушка станет выдумывать и давать ложные показания. Это продолжается до тех пор, пока убитая горем девушка не соглашается на все, принимает «добрые материнские» советы Переле и обещает вести себя так, как ей велят. Тогда маклерша приводит грешницу к Ильовихе, и та живет и кормится у нее до родов за плату, которую Ильовиха получает через Переле от бывшей хозяйки. Появившихся на свет несчастных младенцев Переле и Ильовиха называют обычно «пинтюхами». Ильовиха содержит их на таких «харчах», что они очень скоро отдают Богу душу; а если ребенок чересчур крепок и упрям, с ним поступают более решительно, и младенец умирает от удушья. После этого Переле устраивает его мать в другой богатый дом кормилицей за хорошие деньги, которые сама кормилица в глаза не видит. Переле постоянно вертится в городе среди подобных ей маклерш, получая в домах богачей «подпорченный товар» и поставляя туда здоровых и свежих женщин. А Ильовиха — домоседка, «товар» поступает к ней на дом, и у нее хватает домашних дел: «кормить» и душить… Это происходит, впрочем, до тех пор, пока наконец в один прекрасный день по городу не поведут обеих компаньонок в наручниках и под конвоем. Но проходит некоторое время, и вновь они на свободе и возвращаются к своей обычной работе.

В третьем кольце живет много воров. Здесь спрячут лошадей, угнанных у помещика, и будут держать их до большого базарного дня. Здесь украденная вещь найдет себе местечко в воровских тайниках — перекрашенные и разрезанные на куски отрезы тканей, серебряные подсвечники из богатых домов. Сюда приходят к гадалке в поисках украденного, а она посылает к «пророку», который за плату способствует тому, что пропажа сама находит путь обратно домой. Сюда собачник привозит собак, чтобы содрать с них шкуру, а «биндюжник» тащит околевшую конягу; мясо — собакам, а шкуру на рынок. Здесь живут резники, так как рядом бойня, и могильщики из погребального братства — ведь близко кладбище.

По субботам — и зимой, и летом — здесь происходят известные всему городу дикие драки между «королевскими дружинами». Королями называют молодцов, живущих за счет маменькиных сынков, которые, украв или вымолив у родителей деньги, платят королям, чтобы те их не били и даже защищали от других.

В субботу здесь собирается народ со всех концов города. Сначала дерутся на кулаках, потом, когда входят в раж, в дело пускают камни, свинчатки и даже ножи. Кончаются эти бои обычно проломленными черепами. Несколько человек еле живые обязательно попадают в городскую больницу.