Гангстеры - читать онлайн книгу. Автор: Клас Эстергрен cтр.№ 67

Тем вечером, всего две недели назад, Конни ждала новая работа, давно дожидавшаяся своей очереди, но сосредоточиться было трудно. Ему хотелось позвонить брошенной жене и сказать, что он был от всей души рад прийти к ней в субботу, что с той самой минуты расставания его наполняло счастливое чувство — радость того, что они все же есть друг у друга, как бы это ни выглядело со стороны. Долгие годы они вели себя разумно и уважительно, и это не может быть истолковано иначе, как знак глубокой и прочной любви. Но произнеся про себя эти слова, Конни почувствовал, что они лишь уверят Аниту в том, что у него кто-то был, а теперь все прошло, и он, поджав хвост, бросился за утешением туда, где вряд ли откажут. Поэтому объяснений не последовало. Состоялся совсем другой разговор.

Не прошло и трех часов после совместного ланча, как позвонил Янсен.

— Я прочитал твои комментарии, — сказал он. — Много проанализировал, и… да, хочу кое о чем спросить…

— Есть замечания?

Раньше такого не было: чтобы отзыв на исследование поступил в тот же день.

— Никаких, — отозвался Янсен. — Все безупречно, как всегда. Но все же… Ты занят сегодня вечером?

— Вечером? — Конни не смог скрыть изумления. — Нет… кажется, нет.

— Пока я свободен. Потом будет труднее встретиться.

— Ладно, — согласился Конни. — Где и когда?

Через три часа они встретились в «храме еды, расположенном в бетонном колоссе семидесятых годов». Раньше по этому адресу находилось старое здание, построенное в девятнадцатом веке, а в нем — кабаре, где Конни побывал вместе с родителями в шестьдесят восьмом году. Он сидел и «елозил на месте в нейлоновой рубашке и галстуке из наппы, пока собственными глазами не увидел Гуннара Виклюнда и не услышал: „Снова в нашем городке загораются огни“». Несколько месяцев спустя, в парке Спёкпаркен он вспоминал это едва ли не со стыдом, как часть уже далекого детства. Левые оккупировали студенческий профком, а их противники устроили демонстрацию в парке. Слаженные песнопения тонули в шуме «Интернационала» и «Ты древний, ты свободный». Эти события, разумеется, горячо обсуждались в Институте, процентное соотношение сил правых и левых отмечалось ежедневно, и цифры четко говорили одно, а общественные дебаты — совсем другое. Из-за близости к статистике, из-за долей и процентов, впитанных едва ли не с молоком матери, он не связывал никаких надежд с борцами за радикальные изменения в обществе, даже если бы захотел. У них не было никаких перспектив, они составляли ничтожно малый процент населения, и лишь спустя пятнадцать лет, уже находясь по другую сторону семидесятых, Конни снова услышал «Снова в нашем городке загораются огни» и понял, что пока общественность была занята склоками, муниципалитет, банки и подрядчики при свете строительных прожекторов снесли все дома в этом городке, без малейшего вмешательства населения.

Янсен ждал на месте, одетый по-вечернему в костюм-тройку с галстуком, а гель для волос делал его совсем прилизанным. Строгий вид придавал его словам пышность, граничащую с пафосом нетрезвого человека. Увидев Конни, он вскочил, чтобы пожать ему руку и дружески похлопать по плечу.

— Заказывай! — Жест в сторону бара.

Они встретились по рабочему поводу, но Янсен выбрал неформальный тон — легкий и дружелюбный, чего Конни никогда от него не ожидал. Следовало заподозрить неладное или, по крайней мере, вести себя более сдержанно в ответ. Но:

— Я не мог отказать себе в удовольствии наблюдать за Янсеном, начисто лишенным таланта свободного общения.

Во всем чувствовалось преувеличение. Вечер явно мог влететь в копеечку, и, вообще говоря, в этом не было ничего странного. Но Янсена и Конни на протяжении многих лет связывали деловые отношения, и они никогда не позволяли себе излишеств.

— Возможно, это было частью игры, — сказал Конни. — Отвлечь меня преувеличенной, неуклюжей учтивостью, которая нашла выражение и в особо тщательном изучении моего отчета. Он знал его почти наизусть.

Официант подал «башню», покоящуюся на фундаменте из гусиной печенки, и пока они ее поедали, Янсен в деталях пересказал результаты исследования и комментарии, которые Конни передал ему всего несколько часов назад, за обедом. Это само по себе казалось искусством — ознакомиться с материалом всего за пару часов, — но подвиг не вызывал восторга, ибо такое рвение могло быть обусловлено чем угодно, в том числе и предстоящим: «Но…» — за которым могло последовать развенчание всего труда, а может быть, и другим: «Но…» — касающимся всей деятельности Конни.

Поэтому Конни со смешанными чувствами выслушивал, как Янсен пересказывает отчет страницу за страницей и даже хвалит графическое оформление диаграмм. Оно было «неповторимым», «крайне легким для восприятия» и даже «довольно сексуальным». Янсен пришел в такой восторг, что стал выспрашивать, какими программами Конни пользуется, какой у него процессор, где он закупает оборудование и прочие, на первый взгляд, не имеющие отношения к делу детали процесса, который для Конни был не более чем рутиной, доступной самому посредственному специалисту в этой области. Вопросы переплетались с похвалами, которые поэтому выглядели не вполне заслуженными и даже не были особо приятны Конни. Скорее, они заставили его задуматься.

— Я не мог понять, притворяется он глупцом, чтобы польстить мне, или действительно так плохо осведомлен. Но я знаю, что это может быть постконструкцией, потому что я не хочу признавать, каким идиотом был я, когда сидел с ним. Со стороны это, наверное, выглядело так, будто я готов проглотить любую наживку.

Конни сидел и покорно ждал, когда Янсен доберется до этого самого: «Но…» — чего, однако, так и не произошло. Он безупречно изложил материал, выдав интерпретации и выводы Конни за свои собственные, а затем поднял бокал.

— Никогда в жизни не видел ничего более странного.

Мы подняли бокалы, а после он умолк, словно ожидая аплодисментов или ответной реплики…

Таким образом, профессионализм Янсена проявился только в одном аспекте, интересном лишь потому, что он уравновешивал некомпетентность в остальных. Все, что услышал Конни, довольно откровенно указывало на ограниченность Янсена как профессионала. Готовясь к встрече, этот эксперт прилежно выучил урок, но ему не хватило времени, чтобы переварить информацию и составить собственное мнение, которым он якобы стремился поделиться во время этой срочной встречи.

Принесли горячее, и, отведав филе северного оленя, оказавшееся, как заметил Янсен, удивительно мягким, он спросил Конни, не интересуется ли тот охотой. Получив отрицательный ответ, Янсен стал говорить о работниках охотничьего магазина в парламентском квартале Русенбад, довольно долго и подробно, при этом не объясняя, является ли охотником сам или воображает, что мясо северного оленя каким-то образом связано с охотой.

Как упоминалось ранее, иногда Конни и Янсен обменивались забавными фактами, за неимением более личных тем для разговора, и, следуя традиции, Янсен рассказал, что средний возраст участников шведских охотничьих команд очень высок. Назвав цифры, он многозначительно кивнул. За этим, наконец, последовало долгожданное: «Но…» — пусть и в иной форме. «Кстати, о стариках…» Они успели покончить с оленьим филе, и в ожидании десерта Янсен допил остатки вина, небрежно отставил его в сторону и как можно более непринужденно, словно бы на одном дыхании произнес: