Взрывник. Заброшенный в 1941 год - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Мельнюшкин cтр.№ 82

– Товарищ командир, впереди немцы, – боец перевёл дух и зачастил дальше: – Пять машин. Как и мы, попали во вьюгу. Видно, занесло их здорово. Но эти гады откуда-то местных пригнали, много, те им теперь дорогу пробивают.

– Сколько немцев?

– Не знаю, мы близко подходить не стали, меня сержант к вам сразу послал.

– Лейтенант в голове колонны?

– Да, тоже приказал вам донести.

– Веди.

Прихватив по дороге Серёгина, отправились навестить разведку. Автодорога здесь проходила через лес так, что деревья стояли почти у обочины. Разведчики разместились чуть в глубине леса, метрах в ста по ходу стоящей сейчас колонны. Точнее не совсем стоящей – каждые несколько минут машины трогались и, пройдя с десяток метров, снова останавливались, не глуша моторы – то ли бензина у них залейся, то ли боятся не завести заглохшие двигатели.

Местных немцы, и правда, нагнали много – человек сто, только местные были какие-то мелкие, хотя если бы не стоящие рядом охранники, может, внимания на это и не обратил. Что странно, почти никакого инструмента у закутанных невысоких работников не было – в основном они занимались тем, что идущие впереди разгребали снег руками и ногами, а следующие просто утаптывали колеи. Странная организация труда.

Вернулся боец, посланный осмотреть тыл колонны.

– Немцев десятка полтора. Пятеро в кабинах за рулями, рядом ещё столько же – видно, греются. Остальные пацанов с девками охраняют.

– Какие пацаны с девками? – слегка ошарашенно спросил лейтенант. Ага, мне тоже интересно.

– Ну, вон дорогу чистят.

Блин, вот почему местные казались такими мелкими. Это же дети! Точнее, судя по росту, скорее, подростки. Те, что чуть покрупнее, впереди – это, наверно, как раз мальчишки, а позади топчут снег девочки. Почему без взрослых? Вряд ли немцы из соседней деревни только детей на работы забрали. Получается, они их с собой везли? Зачем им столько детей?

План родился быстро. Естественно никто даже не подумал, что немцев стоит отпустить восвояси, да ещё дать им утащить за собой сотню детей. План был хорош почти во всём, кроме того, что занимал крайне много времени – похоже, дома мы будем только завтра. Зато немцы сами придут в засаду.

Позиции заняли быстро, замаскировались хорошо, но вот ждать, пока колонна втянется в ловушку, пришлось больше полутора часов – стало уже достаточно темно, что не есть хорошо. Конечно, можно было попробовать подползти к машинам, но риск ввязаться в длительную перестрелку и, как понести потери самим, так и погубить детей, был слишком велик. Поэтому мы сейчас лежали по брови в снегу, мёрзли, но упорно ждали, пока автоколонна, наконец, сама к нам придёт.

Пора.

– У-у-у-у-а-а-а-у-у-у!

Гармаев, как всегда, неподражаем! Не успел ещё леденящий душу волчий вой закончиться, как лес озарился вспышками выстрелов. Караульщиков выбивали одиночными винтовочными выстрелами, а вот по кабинам автомобилей прокатился вал пулемётного и автоматного огня. Темнота не пошла на пользу – кого-то из фашистов сразу не добили. В отличие от детей, некоторые из которых, вместо того чтобы упасть в снег, только присели или, вообще, остались стоять, немецкие недобитки отреагировали правильно, то есть рухнули и открыли огонь. Из караульных выжил, похоже, только один, но в машинах достали явно не всех – в двух открылись двери, из которых кто-то вывалился и теперь вёл огонь, прикрываясь автомобильными колёсами.

Караульщика приложили быстро, но пронзительный крик с дороги дал понять, что кому-то из детей досталось от огня, и уже не важно от нашего или немецкого. Одного из двух стрелков, что прятались под машинами, тоже завалили быстро. А вот второй никак не хотел умирать. Вооружён он был автоматом и, по-видимому, являлся опытным воякой. Экономные автоматные очереди рвали стволы деревьев и взметали снег на наших позициях. Ко всему этому он постоянно перекатывался под днищем грузовика, не давая взять себя на прицел и придавить огнём.

– Гранату бы ему туда бросить, – скрежетал зубами Жорка.

Гранату бросать было нельзя – на беду, он залёг под головной машиной, и осколками вполне могло посечь детей, что лежат рядом. Они же и мешали стрелкам хорошенько прижать немца. Крикнуть детям, чтобы отползли в сторону? Как бы этот гад не стал по ним стрелять, видя, что прикрыться ими не удастся. Добить-то мы его всё одно добьём, но не хочется лишних жертв. Ещё и время поджимает – на дороге раненые дети. Несколько минут промедления могут стоить им жизни. Есть! Фашист визгливо заорал, наверное, хорошо достали.

От задних машин к головной бросилась пара человек, до того приближавшихся к колонне ползком. Огонь из леса почти стих – стреляли только с другой стороны дороги. Оттуда атакующую пару видно не было, но сидели там лучшие стрелки, других и не послали бы, потому как место стрёмное – огонь с двух сторон в засаде вообще опасен для нападающих. Короткая автоматная очередь, и от машин замахали руками. Тут же послышались команды сержантов о прекращении огня. Нет, несмотря на то, что времени на обучение личного состава катастрофически не хватает, что-то вбить всё же удаётся. Может, потому, что злостные нарушители техники безопасности на войне долго не живут?

Тут же к трассе метнулось несколько человек. Один из санитаров склонился над кем-то, рядом встал боец и, держа автомат у плеча, стал осматривать окрестности, поводя туда-сюда стволом. Остальные двинулись к машинам, громко спрашивая, не требуется ли кому помощь. Вот ещё один боец присел, значит, раненый не единственный. Плохо. Чёрт, похоже, ещё один. Что за непруха сегодня.

На дорогу выскочил одним из первых, правда, во второй волне, когда туда ломанулись почти все.

– Контроль! – раздался крик от машин, и тут же грохнул одиночный выстрел.

Подбежал к санитару, что возился у первой нелепо пострадавшей жертвы нашей засады. Темнота сгустилась, и в слабом свете карманного фонаря происходящее было понять сложно. Боец разрезал темные и липкие на вид тряпки на груди щуплой девчонки-подростка. Она уже не кричала, а только молча шевелила окровавленными губами, на которых вздувались темные пузыри. Прострелено лёгкое. Даже такой далёкий от медицины человек, как, я понимал, что шансов у неё практически нет. Здесь чудо нужно. Наконец санитар справился с окровавленной одеждой и приступил к перевязке. Он только успел наложить тампон на груди, повернул девочку на бок, открыв моему взгляду большое темное пятно на снегу, как раненая захрипела и обмякла.

– Всё, – боец опустил тело назад, запахнул на груди обрывки разрезанной ранее одежды и виновато глянул на меня. – Тут, в общем, сразу было ясно…

Чёрт… Мать… Блин… И кто виноват? Я, отдавший приказ? Было бы лучше, если бы немцы довезли её туда, куда хотели? А куда хотели? Да и почему только её, а всем этим детям было бы лучше? Не знаю и теперь не узнаю никогда!

Раненых оказалось ещё трое – одна девушка, пацан и наш боец, всё же угодивший под ответный огонь автоматчика. Самым сложным было ранение парнишки – пуля пробила бедро, но ни кость, ни крупные кровеносные сосуды не задела. У двух остальных касательные – девушке оцарапало руку, а боец остался без куска скальпа, ну и ещё его здорово оглушило. Жить будут.