Сила меча - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Тедеев cтр.№ 54

А потом… Потом тоже было что‑то непонятное. Максим оказался в больнице. В психиатрической. Как и когда туда попал – я не знаю. И, по–моему, никто толком не знает, даже врачи, даже мама Максима. Со мной и со всеми, кто был близок Максиму, стало происходить что‑то странное, что‑то непонятное со временем, с памятью.

Нет, явных провалов в памяти не было. Мы вроде бы помнили всё, что происходило с нами этим летом и в начале осени. Но эта память была какой‑то странной, как будто чужой, довольно небрежно записанной кем‑то в наш мозг. Ощущать внутри себя чужую, может быть даже фальшивую память было жутко. Непередаваемо жутко. А если и вправду то, что происходило с нами летом, – ничего этого на самом деле не было, что тогда было на самом деле? И было ли вообще? И были ли мы сами? И было ли вообще хоть что‑то?..

Когда приходят эти тоскливые мысли, мне хочется гнать их прочь. Но я не гоню, стараюсь обдумывать, не спеша и серьёзно. Потому что иначе ничего не удастся понять. И не удастся помочь Максу, вытащить его из ловушки, в которую попал.

Один раз я решился проверить реальность своих летних воспоминаний.

Я помнил, что когда гостил в деревне у бабушки, однажды, перелезая через забор, глубоко распорол себе бок незамеченным торчащим гвоздём. Потом, когда рана зажила, остался большой уродливый рубец. Я почему‑то никогда потом не обращал на него внимание, просто знал, что он есть. А в тот раз с непонятным страхом решился рассмотреть рубец получше и поподробнее вспомнить тот случай, который стал уже забываться.

Очень внимательно осмотрел, затем ощупал это место. Рубца не было. Никакого. Не было вообще ничего, ни малейшего следа от той раны…

Я долго мялся, но потом всё‑таки не выдержал и обратился к маме. Спросил, помнит ли она, как я летом распорол себе бок. Мама сказала, что помнит всё, что я, шалопай, творил с собой, а уж тот случай забыть просто невозможно. И тогда я попросил, чтобы она посмотрела, что произошло со шрамом. Задрав футболку, я тут же сам с ужасом увидел, что шрам есть! Не просто какой‑нибудь маленький шрамик, который можно случайно не заметить, а здоровенный рубец, протянувшийся уродливым зигзагом через весь бок.

Мама, слегка удивившись (я никогда раньше не просил её осматривать многочисленные “боевые” следы на своём теле), осмотрела рубец, и сказала, что ничего необычного не произошло. Шрам побледнел и стал менее заметным, но это так и должно быть. И попросила меня быть повнимательнее, беречь себя.

О том, что шрама ещё пять минут назад не было вообще, я, разумеется, говорить не стал. Мама, конечно, не стала бы звонить из‑за этого “в скорую психиатрическую”, боялся я не того, что окажусь с Максом в одной палате (этого‑то как раз мне иногда очень хотелось, я страшно скучаю по нему). Я боялся смертельно перепугать маму. Которая и так после случая с Максом страшно переживала и боялась за меня.

Максим Сотников

Не знаю, что именно произошло тогда, когда я из‑за дурацкого бахвальства взялся повторить создание “локальной временной аномалии”.

Мне, державшему в руке Лунный Меч, слышавшему звон Лунного света, вдруг стало до невозможности обидно уступить в таком споре обыкновенному ловкому жулику. Я заметил, как он подменил часы. Но не стал ловить за руку. Это было бы почти так же мелко и подленько, как сам Кириллов фокус. А я ничем не хотел походить на Кирилла. И решил, что на самом деле сделаю то, что он лишь якобы сделал.

Я пристально вгляделся в огромную, кажущуюся очень близкой Луну, заставил себя отрешиться от всего земного, представил, что становлюсь с Луной одним целым. И когда ощутил, что Луна увеличилась до совсем уже невероятных размеров, приблизилась ко мне вплотную, стал петь.

Это не было подражанием Кириллову “пению мантр”. Я вкладывал в звуки, идущие из горла, всего себя, всю свою душу. Как собака, воющая на Луну. Вкладывал до конца, не думая о том, что вернуться оттуда, куда без оглядки рванулся, может и не получиться.

Вой звучал во мне и одновременно как будто вне меня. Мощь вибраций нарастала, и мне казалось, что я сам превращаюсь в эти вибрации, уходящие в Бесконечность. Я исчезал, наполняя собой Вселенную. Как в недавнем Сне.

Или как когда‑то с Лунным Мечом.

Только тогда рядом был Олег. И я тогда знал, что мне делать, вернее – чего ни в коем случае делать нельзя.

Но Олега уже не было рядом. Не было Лунного Меча, да и всё остальное происходило хоть и похоже, но совершенно по–другому. Самое главное отличие было в том, что раньше у меня была твёрдая решимость ни в коем случае не пытаться воспользоваться Неземной Силой. А в тот роковой вечер, наоборот, была другая, противоположная решимость. Воспользоваться Силой Космической Пустоты. Совсем чуть–чуть, только чтобы доказать ребятам, что могу не меньше Кирилла.

И рядом не было даже Лапушки, обязательно бы напомнившей мне своим укусом, что контролировать ЭТУ силу человек не способен.

Было холодно и страшно, но я яростно гнал от себя озноб и мысли о возвращении. Сжигая за собой мосты, шёл вперёд. Напролом, жёстко, до конца, наотмашь!

Что‑то не пускало, я почувствовал, что упёрся в какую‑то невидимую стену, которая удерживала, не давала вырваться в мир, в котором можно создавать всякие аномалии. От напряжения потемнело в глазах, но я только рванулся ещё сильнее. Чтобы что‑нибудь, либо стена, либо я сам, но чтобы обязательно разлетелось вдребезги!

Уже теряя сознание, ощутил, что стена всё‑таки лопнула первой. Границы Мироздания раздвинулись в Бесконечность, а я, наполнившись Пустотой, растворился в этой Бесконечности.

Слабые вибрации моего воя вошли в резонанс, слились с какими‑то просто невообразимо мощными вибрациями. Сначала – Луны, а затем – чего‑то ещё более грандиозного. Несравнимо более грандиозного. И я с ужасом и восторгом понял, что могу управлять этими чудовищными колебаниями, воздействовать на них! В мои руки попала сила, несравнимая даже с силой Лунного Меча! Размеры которой даже невозможно представить! И что я могу управлять этой силой!

Я чувствовал также, что эта непонятная сила тоже может воздействовать на меня. Вернее, уже вовсю воздействует! Бесконечная и безжалостная Пустота тоже вошла в меня, в моё тело, в мозг, срослась со мной. И стала вытягивать из меня что‑то очень важное…

Происходило как будто “сканирование” заложенной в мой мозг, в мою душу “информации”. Не “информации”, конечно, чего‑то другого, чему и слова подобрать нельзя. Потому что нет этого слова. И это “что‑то” уходило в Пустоту, к неведомому источнику исполинской, бесконечной силы.

Своим воем я как бы вытягивал из себя собственную сущность, вытягивал и направлял неизвестно куда. По–прежнему было холодно и страшно, но остановиться я не мог. Чувствовал, что если хоть на мгновение прекращу своё шаманство, даже просто ослаблю неистовую ярость, то всё закончится, зыбкая связь с чем‑то непредставимо великим будет разорвана.