Крепость сомнения - читать онлайн книгу. Автор: Антон Уткин cтр.№ 72

О! Тут, если повезет, можно было услышать об удивительных вещах. О григорианском хорале, который звучит непонятным образом в ущелье Аксаута, о девушках, которые появляются среди ночи в лютый мороз в спортивных костюмах на высоте три тысячи метров и, как горные феи, катаются на гребнях лавин, успевая свершить множество добрых дел; о головке сыра, которую удаленно живущая семья пастухов зачем-то ежевечерне выносит за ограду и который (сыр) неизвестно кем столь же регулярно поедается.

Илья, то и дело выходивший проведывать Алю, сидел в какой-то смешанной компании и внимал одной из таких таинственных историй. Рассказывал ее в благоговейной тишине инструктор по горным лыжам, которого одни называли Сергеем, а другие Саидом, – молодой парень, каждый день щеголявший на склоне в арабском платке, моднейшими лыжами «Camino» и новой подопечной, на которую неизменно пялилось все мужское покрытие склона Муса-Ачиттара.

– Колокольный звон, по все-ем горам, – он провел рукой по воздуху, – знаешь, будто колокола звонят. Это казаки, казаки. Эти, как их... – замешкался он, – которые, туда-сюда, за старую веру...

– Раскольники, – подсказал Илья.

– Вот, они. С Дона, короче, ушли и здесь в горах осели. И целый типа город у них, знаешь, город. И так и живут. Ни-икто найти не может.

– Ты тоже видел? – спросил из-за спин впереди сидящих какой-то слушатель.

– Сам я не видел, – неохотно признался Сергей-Саид. – Ребята, короче, видели.

Таинственная темнота рассеивалась светом горящих в камине поленьев да несколькими свечками, стоявшими на столах, и оттого, может быть, рассказанное Саидом приобретало какой-то особенный привкус загадочного правдоподобия. Илья почувствовал, что кто-то встал за спинкой его кресла. Это был Леонид, полдневный его знакомый.

– В самом деле верите в эти сказки? – бросил он Илье мимоходом, пробираясь к барной стойке мимо беспорядочного анклава любителей легенд, и добродушно подмигнул Сергею-Саиду. Илья из вежливости улыбнулся довольно неопределенно, указал ему на свободное место рядом с собой, но он вернулся в глубь зала к своей компании, осторожно соприкасая в руках четыре бокала.

Там же он увидел и Мадина. Поговаривали, что он воевал в Чеченскую войну «на той стороне», однако сам он, когда был в подпитии, заявлял об этом громогласно тем людям, которые по каким-либо причинам вызывали его доверие. Он подсаживался на минутку, оборачивающуюся в конце концов полутора часами, и разливал, и произносил длинные тосты с многозначительными ритуальными промежутками тишины, звал летом яблоки есть, а потом подмигивал и намекал на некую старинную и священную книгу: правда, без обложки, «на экспертизу кенты отдали», которую рассчитывал продать, а на вырученные деньги построить свое собственное летнее кафе, потому что клиентов нет, готовить нельзя, а водка дешевая, а их три брата, у которых кафе в аренде, и сестра недовольна, не нравится ей в баре, и она хочет опять уехать в Москву торговать шерстью на оптовом рынке. Однажды Илья даже наблюдал, как из соседней гостиницы, прослышав о чудесной книге, прибыли на смотрины двое молчаливых пожилых людей, но, просидев битых два часа и через силу выпив полтора литра минеральной воды, не дождались ни книги, ни Мадина, с которым железно договаривались еще утром и даже скрепили договор так называемой «Ледниковой», а это прилагательное в данном случае, честное слово, – не пустой звук.

Илья глянул в тот угол, где некоторое время назад находился его новый знакомый, но там уже его не было и сидели тесным кружком какие-то люди, которых он совершенно не знал.

Подошел Мадин, подсел, выпил рюмку и жарко, сухо шепнул ему в ухо:

– А то в Абхазию на лошадях, хочешь? Мимо погранцов пройдем, они и не чухнутся – ребята тропы знают.

Hо в Абхазию Илья не хотел. Выпив еще кофе, он вышел из бара и пошел посмотреть, как там Аля.

Она спала, лежа на спине. Голова ее была повернута набок, а выражение лица было такое, словно во сне она мучительно силится решить какую-то очень трудную задачу. Он посидел с ней немного. Выражение ее лица все не менялось: серьезное напряжение застыло на нем, и даже брови были сведены и нахмурены, и – кем? кому? – он как будто действительно ждал, что слово слетит с ее уст. Спать ему не хотелось, возвращаться в бар тоже, и он пошел в номер к Толику смотреть телевизор. Потом сообразил, что нет света, и под светом свечи Илья в досаде принялся изучать местную газету, где в кустарном варианте повторялась вся низость текущих верховных политических дрязг.

Балконную дверь Илья держал чуть приоткрытой. Hа соседнем балконе заскрипели половицы, как если бы кто топтался у перегородки и хотел заглянуть к Илье через стекло. Занавеска, однако, была прикрыта, и ему никого не было видно. Через некоторое время, к его недоумению, половицы заскрипели и на его собственном балконе, под самым уже окном.

Hе успел Илья как следует удивиться, как Леонид толкнул балконную дверь и преспокойно вошел в комнату.

– Что это вы по балконам лазаете? – спросил Илья, привставая на диване.

– Да дурацкая история, – сказал он весело и сел на стул с видом смертельно утомленного человека. – Я, знаете, прилег, а мой сосед отправился гулять да и закрыл меня. Hе чудак ли?

Илье казалось, утром он говорил, что занимает одноместный номер, но он помнил не точно и промолчал. В конце концов, его номер действительно был на моем третьем этаже, а балконы были устроены так, что по ним без труда можно было разгуливать по всей длине, – только ноги не ленись задирать.

– А, – сказал Илья и отложил свое чтиво, – ну милости просим.

– Hу вот вам и вечер, и песни, и пляски, – развел руками Леонид.

– А что это за книга у Мадина? – спросил Илья кстати.

– Какая там книга. – Он махнул рукой. – Церковная, наверное. Стащили где-то. В Абхазии, скорее всего, во время войны. – Его рука еще разок качнулась. – Hе знаю, не видел этой книги.

– Может, на самом деле ценная, – предположил Илья.

– Мне, извините, показалось, – сказал Леонид, улыбнувшись, – вас все таинственное привлекает.

Илья выходил на лоджию, смотрел на горы, смотрел, как в ночном воздухе зажигается и погасает, нежно расплываясь за идущим снегом, розовая надпись «Горных вершин». Там был свой электрогенератор, и теперь только эта гостиница одна сияла огнями среди белесого мрака, как ярко освещенный прогулочный корабль. Илья думал, что там на девятом этаже круглосуточный бар, где люди с загорелыми лицами вдохновенно обсуждают глупости, говорят пустяки, а потом пойдут и спокойно лягут спать. И его все были там, и нет никаких тайн, и все, в общем, примерно понятно, а этот человек забрался к нему на балкон. Это было непостижимо.

Он как-то печально улыбнулся и долго смотрел в свой стакан, поворачивая его легонько и так, и так, как будто отблески на поверхности содержимого своей игрой составят мозаику, и рисунок можно будет перевести в формулу, а из формулы выйдет формулировка, слова будут произнесены и в конце концов лопнут, как мыльные пузыри, и опять ничего не останется, кроме недоумения, которое не всегда молчаливо.