Летописи Дорна. Доля победителей - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Осадчук cтр.№ 68

— Да, владыка, — с легким поклоном ответил Тораг и двинулся к выходу.

Голос Касия за спиной заставил вздрогнуть:

— По крайней мере, нам теперь не надо думать, скольких женщин оставить в живых.

Тасай простился с сестрой еще два дня назад. Отцу пришлось отдать ее, иначе смерть всем родичам. Жреческие псы увели Альмину ближе к ночи.

Отец будто постарел на десяток зим. Мать что-то шептала бедняжке об избранности, о благосклонности Ас. Но Тасай уже давно не верил во все эта россказни. Каждый год жрецы требовали больше и больше.

Еще мальчишкой он любил слушать на ночь сказки старого Аймыра. Дайхуд знал очень много легенд. Он мог днями напролет рассказывать о Сумеречном море и страшной рыбе тимах. О желтом древе катой, что держит своими ветвями небо, и о Ледяном охотнике, который уводит стариков в снежную пустыню.

Аймыр знал много легенд и охотно делился своими знаниями. Тасай с улыбкой вспоминал морщинистое лицо старика, словно вырезанное из коры темного дуба, его узловатые пальцы и твердый, как кость морского тигра, посох.

Зимой, когда ночи в два раза длиннее дня, когда степь превращается в белое покрывало, когда вьюга заметает снегом юрты почти наполовину, Аймыр любил рассказывать о великом боге стужи Харукане. Дайхуд утверждал, что именно Харукан, а не какая-то там Ас, является истинным богом их народа. Он сильный бог и не требует жертв. Ему не нужны смерти женщин степи. Он просто есть, и все. Но он отвернулся от людей, потому что они предали его, поклонившись Ледяному демону.

Как и полагается каждому богу, у Харукана много лошадей и оленей. Много жен и детей. О каждом из них Аймыр мог говорить часами, но Тасай особенно любил легенду о младшем сыне Харукана — Тонгу. Подсознательно Тасай сравнивал себя с Тонгу. Пятый сын вождя. Самый ловкий, хитрый и быстрый. Тонгу тоже был таким. И тоже страдал оттого, что братья посмеивались над ним. Ведь, как известно, младшие сыновья никогда не становятся вождями. Тасай с улыбкой вспоминал, как ребенком сжимал кулачки от обиды, когда Аймыр рассказывал о Тонгу.

Харукан, в отличие от отца Тасая, поступил мудро. Он увидел несправедливое отношение старших братьев к младшему, и ему это не пришлось по душе. И вот в один прекрасный день бог стужи призвал своих сыновей и повелел им отправляться в степь, дабы совершить семь подвигов. Кто из сыновей прославится больше всех, тот и станет по правую руку Харукана.

Даже сейчас, спустя много зим, Тасай вспоминал эту сказку с трепетом в сердце. Дальше в легенде говорилось, что старшие вернулись из степи прославленными воинами, совершившими много подвигов. Но Харукан не был рад их победам. Он ждал Тонгу. Аймыр говорил, что бог стужи по сей день ждет возвращения младшего сына. И когда тот вернется, слава о его подвигах затмит свершения старших братьев.

Маленький Тасай, как и Харукан, каждый день ждал возвращения Тонгу. Но младший сын бога стужи не вернулся, зато ушел Аймыр. Тогда маленький Тасай думал, что старого дайхуда увел Ледяной охотник, но потом, уже повзрослев, он понял, что жрецы Ас приказали убить старика. Новая богиня не терпела подле себя другого бога. В те времена погибло много людей, остававшихся верными старому богу.

Сегодня день обряда. День, который вся степь ждет с дрожью в сердцах. Сегодня на алтаре во славу кровожадной богини умрут чьи-то сестры, жены, матери и дочери. Сегодня умрет и сестра Тасая. Маленькая хрупкая болезненная девчушка с карими глазами и черными как смоль волосами. Ее пронзит изогнутый костяной клинок верховного жреца Ас, а алтарь заберет всю ее жизненную силу.

С самого утра идет снег. Ветра нет. Он словно затаился, дабы не видеть того, что произойдет на лобном месте. Крупные снежинки падают не спеша. Их много, очень много. Они нежно опускаются на головы, плечи и спины сотен людей, собравшихся сегодня у алтаря.

Люди степи молчат. Лишь ненавистный жрец, медленно вышагивая вокруг жертвенника, что-то визгливо напевает себе под нос. Его глаза закрыты, плечи трясутся, руки, словно крылья облезлой вороны, взмахивают при каждом шаге.

Тасай уже много раз видел этот танец смерти. Первый раз, несколько лет назад, это его даже рассмешило. Но только пока не принесли в жертву первую девочку. Глаза той бедняжки Тасай запомнил на всю жизнь. И вот теперь на алтарь должна взойти его родная сестра. И ему снова, как тогда, придется взглянуть в глаза смерти.

Крупные снежинки мягко опускаются на его горячие щеки, превращаясь в капельки воды. Тасай благодарил Харукана за этот снег. Теперь его слез никто не увидит.

Рядом деревянным истуканом замер отец. Посеревшее лицо, глубоко впавшие глаза. В шаге от него стоит мать. Седая голова опущена. В тонких руках — сверток из мягких шкур, специально приготовленных для того, чтобы завернуть в них тело Альмины. За спиной отца стоят братья. Холодные лица, плотно сжатые губы. В глазах — бессилие.

Тасай мельком окинул лица всех присутствовавших. Родичи будущих жертв. Представители слабых племен. Даже стражники из младших родов. Парень до боли сжал кулаки. Сордонов здесь нет. Сордонов здесь никогда не было. Они никогда здесь не стояли, ожидая смерти своих женщин, чтобы потом увезти домой завернутые в мягкие шкуры остывающие тела. Сордоны сильны, как никогда. Они всегда откупаются от кровавого обряда. Люди степи знают об этом, но, увы, ничего не могут поделать.

Жрец заканчивает свой нелепый танец. Что-то он быстро в этот раз. Торопится?

Алтарь — огромный странный темный камень — уже подготовлен. Рядом стоят несколько прислужников и зорко следят за тем, чтобы беспрерывно падающий снег не засыпал древние письмена на плоской плите.

Старый Аймыр рассказывал, что этот жертвенник и не жертвенник вовсе. Эта глыба была здесь всегда. Еще прадед дайхуда говорил об этом. Старые легенды гласят, что в этом месте когда-то обитали Древние. И письмена эти — тоже их рук дело. Никто из ныне живущих не способен прочитать их.

Это место издревле считалось запретным. Тут всегда творилось что-то странное и жуткое. Неудивительно, что у-дур появились именно здесь. Как и многие старики, Аймыр знал это, за что и поплатился жизнью.

Люди зашевелились. Тасай понял — ведут женщин. Многие вытягивали шеи, вставали на цыпочки, пытаясь разглядеть своих родственниц.

Они молча шли, опустив головы. Одеты лишь в белые рубахи, в сравнении с которыми снег казался грязно-серым. Мать говорила, что жрецы опаивают жертв какими-то настойками, дабы успокоить их перед смертью. Даже если Альмина и увидит его, все равно не узнает.

Вот и она. Идет в первом десятке. Отец отдал трех лучших лошадей за это. Жертв будет больше ста. Кому охота стоять здесь и смотреть, как умирают все эти несчастные? Лучше уж быстро дождаться тела и убраться подальше в степь от этого проклятого места.

Тасай пристально следил за сестрой. Она, как и все остальные, вела себя тихо и послушно. Будто и не она вовсе. Видимо, жреческое зелье все-таки действует.