Позор и чистота - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Москвина cтр.№ 29

– Ну, не думаю. У нее таких связей нет.

– Какие связи? Ничего не надо. Позвони да расскажи про то, что у тебя дочка незаконная от певца известного, все будут счастливы. Ха. Интересный ритм – «дочка незаконная от певца известного…»

Андрей вдруг подумал, что событий, развивающихся так, как сказала сейчас Эгле, он предотвратить никак не сможет.

– Ты что там помрачнел? Боишься, фамилию трепать будут?

– О Господи. Боюсь, конечно. Ты права – она на все способна, эта Катаржина. Мне, знаешь, девочку жалко… Они приезжают завтра. Может, договорятся как-нибудь с дядькой по-мирному.

– Где будут жить?

– Ну где им жить. У меня…

– Напрасно ты влез в это дело.

– Это моя сестра, понимаешь? Сестра.

– Не понимаю! – разозлилась Королева Ужей. – Никогда не пойму! Эти дурацкие ваши истории насчет родства. Кто-то по пьянке завалил кого-то, и теперь у тебя, видите ли, сестра, и у тебя к ней откуда-то чувства. Знать ее не знал и видеть не видел. Ничего общего нет. Какие-то комочки слизи разбухают и делятся, и на этом основании мы должны любить это… этот результат бесконтрольного деления. Эту чужую мерзкую плоть… Родство может быть только духовным! Больше никаким! Ты сам найди свое, найди своих, тогда люби, тогда береги. У меня этих говнородственников целый поселок вообще…

– Ты говоришь как мои родители.

– Ну и правильно они говорят.

– Нет! – закричал Андрей, так что Эгле на мгновение растерялась. – Нехорошо так говорить. Не по-человечески получается. Родилась девочка, чем она виновата? Ни отца, никого… Она не мерзкая плоть, она хорошая девочка. Она моя сестра! Вот – нашлась. Так что теперь, никто ни при чем? Да так рассуждать, то и своих детей в детдом можно сдавать, как… грибы. Да и сдают уже! Тоже, наверное, говорят – комочек слизи разбух, я его спихнул государству и пошел себе веселыми ногами по своим делам.

– Дурак ты, Времин, – ласково ответила Эгле. – Милый добрый дурак…

– Конечно, я дурак, – согласился Времин. – У нас теперь просто. Кто свой пуп созерцает, тот умен, а кто смутно подозревает, что на свете еще какие-то люди живут, – тот дурак. Украл миллион, построил дом, завалился за трехметровый забор – ты умница. Помог другому – ты дурак. Отличная, совершенно ясная жизнь.

– Ну, ты меня с дерьмом не равняй, – заметила Эгле, покусывая ноготь (занервничала, стало быть). – Я миллионов не краду. Я пока ничего не зарабатываю, как ты знаешь. Я думаю, что я тут вообще никому не нужна со своими песенками. Черт, завтра в клубе выступать, а настроение повеситься…

– Настроение – это роскошь, – твердо сказал Времин. – Нам, бедным людям, это не по карману…

И подумал: «Неужели она недобра? Если бы она была добра! Все было бы спасено!»

Он помнил, что это чьи-то слова – но чьи?

Князя Мышкина, мой бедный Андрей. Князя Мышкина, идиота.

……………………………………………………………………

– Я однажды поехала на чужое море, – сказала Нина Родинка, – уговорили, значит, отдохнуть. А от чего мне отдыхать, когда я всю жизнь ни хрена не делаю? Думать – это же не работа. Работа – это с девяти до шести с зарплатой пятого и двадцатого. Все, что не с девяти до шести, – является счастьем…

Приехала, пошла в оздоровительный центр. Там стоят гидромассажные ванны с морской водой. Залезла. И вдруг чувствую – как-то подозрительно приятно водные струи ударяют в мое тело. Какие-то сладостные ощущения в нем заводятся, тем более замечательные, что никого не надо о них просить… «Эге! – воскликнула я. – Да у вас тут и кончить можно!»

Таким образом бессмысленный отдых превратился для меня в маленькое радостное приключение. Я сидела в гидромассажной ванне не как помешанная на здоровье корова, а как эротический гурман. Соитие с морской водой – даже звучит величественно! Не назовешь извращением.

То был незапланированный дополнительный эффект, смысл которого можно расширить до размеров жизни в принципе.

Очевидно, что наша задача предельно проста – прожить жизнь, и больше ничего. Получить особенное удовольствие от жизни – это незапланированный дополнительный эффект. Мы не вправе его требовать. Мы вправе только использовать наши маленькие шансы его получить…

……………………………………………………………………

Карантина мигом разместилась в жилище Андрея, пораженная его чистотой, – она навидалась холостяцких квартир, где росли сталактиты и сталагмиты мусора. Ника, умывшись с дороги, тихо сидела у компьютера, глядя Андреев запас картинок, а Карантина раскидывала одежду, рылась в чемоданах (их было три!) и непрерывно трещала. С дочкой у нее не получалось разговора – она не понимала ее жизни и раздражалась на флегматичные, слабые реакции. Ника часто казалась вялой, глупенькой. Наверное, бесконечные стрессы во время беременности повлияли… – с отчаянием думала Карантина. Хорошо, хоть красотка и ноги-руки-глаза-уши на месте.

А племянник был из редкой породы добродушных людей. На свет, который лился из таких людей, Карантина смотрела, как запаршивевший бомж – на чисто вымытый и разукрашенный храм – дескать, здорово, да не про нашу честь. И вообще – грабануть бы…

Андрею часто приходилось видеть женщин в состоянии эдакой нескончаемой вздрюченности, как будто вечно пьяных от звука собственного голоса, и он догадывался, что ни воспитанием, ни образованием этот ужас смягчить нельзя. Он так представлял себе, что у них в крови на бешеной скорости, оставляя за собой вспененный след, как от моторной лодки, носятся особенные червячки. Почему-то с детства пресловутые «гормоны» ему мерещились в виде разноцветных червячков…

Карантина следила за каждым нюансом его речи. Стоило Андрею чуть пошутить – она взрывалась бурей хохота. На любое утверждение не просто кивала головой, но жирно расписывалась в абсолютном понимании: «Да, да!! Да!!!» После оккупации ванной она занялась своим туалетом, и идея прогулки по Москве отсохла сама собой. Дядька, поломавшись, к шести вечера заглянуть все-таки обещал.

Он, конечно, тоже заметался. Два дня не пил, постриг бороду, нашел приличный пиджак в мелкую клетку и совершенно новые носки, даже с биркой были. Трусы – и те были свежие, хотя дядька сильно уповал на то, что до трусов дело не дойдет. Поколебавшись, решил захватить гитару. Может, он с дневного концерта, правильно? Может, девочке интересно, что там папаша, кто там папаша…

Чтобы скоротать время, Андрей утащил Нику погулять в парк, а Карантина села на телефон – активизировать связи. Все разговоры она начинала одинаково: «Ну, старик/старуха, ты щас упадешь, кто звонит!»… Говорить следовало быстро и весело. Кто-то, а уж Катаржина Грыбска отлично понимала, что всем по барабану, кто звонит.

Она в свое время просвистала в Москве года четыре, да и потом наведывалась и живала подолгу. Но русских мело и разметывало временем-судьбой на таких скоростях, что уверенности не было ни в ком: мертвыми, живыми и свалившими за бугор (эти ни к какой категории вполне не относились) оказывались самые неожиданные люди.