Создатель ангелов - читать онлайн книгу. Автор: Стефан Брейс cтр.№ 47

Сестра Милгита ожидала, что послушница откажется от всякого обследования или, по крайней мере, задаст вопрос, но та, к ее удивлению, воздержалась от комментариев и сразу же легла на кровать, куда доктор Хоппе указал приглашающим жестом. Также, когда он попросил ее поднять хабит над животом, она сделала это без колебаний.

Аббатиса стояла в углу комнаты и украдкой поглядывала на голый живот послушницы. Он явно округлился.

Доктор положил правую руку ей на живот.

— Скажите мне, когда почувствуете боль, — сказал он. Он провел рукой по всему ее животу, с нажимом ощупывая его кончиками пальцев.

— Не больно? — несколько раз спрашивал он. Она каждый раз качала головой.

И вот он начал ощупывать низ живота. Время от времени его палец уходил глубоко в тело. От аббатисы не укрылось, что он хмурил при этом брови.

— Можно стетоскоп? — спросил он.

Она дала ему стетоскоп, который принесла сама.

— Не дышите, — сказал доктор юной сестре. Аббатиса тоже невольно задержала дыхание. «Ну, теперь мы быстро все узнаем», — подумала она.

Доктор слушал очень внимательно, еще раз нахмурился, передвинул стетоскоп и стал слушать опять. Его взгляд несколько раз скользнул по лицу послушницы, но та продолжала лежать, уставившись в потолок. Наконец он глубоко вздохнул и убрал стетоскоп с ее живота. Без каких-либо эмоций на лице он попросил аббатису:

— Не могли бы вы оставить нас наедине?

Она взглянула ему в глаза, убедившись, что он имеет в виду именно это, и вышла из комнаты.

Сестра Марта с облегчением опустила хабит и села на край кровати. Доктор присел на стул, стоящий у столика, и взял в руки Библию. Нервным движением он стал крутить книгу в руках.

— Я хочу, чтобы вы узнали это прежде, чем я расскажу аббатисе, — начал он. — Возможно, вам понадобится время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Я сам не очень понимаю…

— Я уже знаю, герр доктор, — перебила она его. Она хотела облегчить его задачу. — Боли в животе — это выдумки сестры Милгиты. Если я что и чувствую, это как толкается в животе мой ребенок. Он довольно… Как вы называете это? Активный?

Доктор слегка кивнул головой и выпятил губы. Шрам над правым углом его рта был припухшим.

— И какой уже срок? Вы знаете? Примерно?

— Четыре месяца.

— Я так и предполагал. Иначе вы бы не чувствовали, как он толкается. — Он бросил взгляд на Библию и вновь взглянул на Марту.

— Сколько вам лет?

— Двадцать.

Он кивнул.

— Двадцать с половиной, — добавила она.

— Вы хотите оставить ребенка?

Теперь кивнула она.

— Очень хочу, герр доктор.

— Вы, конечно, понимаете, что в таком случае вам придется покинуть монастырь. Я подозреваю, что сестра Милгита больше не потерпит вашего присутствия здесь.

— Я понимаю это. Могу я попросить вас на некоторое время остаться после того, как вы сообщите ей эту новость? Я не знаю, как она…

Он понимающе кивнул.

— Я сообщу ей эту новость при вас. Так вы хотите?

— Да, герр доктор, спасибо.

Он положил Библию обратно на стол, провел пальцами по переплету и поднялся.

— Доктор Хоппе?

Он повернулся к ней.

— Вы ведь отец Виктора? Виктора Хоппе? Вы… Я несколько раз видела вас у него.

Она чуть было не сказала, что он очень похож на него, но вовремя остановила себя.

— Да, верно. Я отец Виктора.

Стараясь не встречаться с ней взглядом, он уставился на какую-то точку у девушки над головой.

— Герр доктор… — Она замялась. — Герр доктор, Виктор не дебил. Он совсем не дебил.

Аббатиса спросила, не сможет ли он избавить ее от ребенка, если так захотят родители. Он не сразу расслышал ее просьбу, так как сидел, погруженный в свои мысли. Было ли правдой то, что сказала ему сестра Марта? Что Виктор умеет говорить. Что Виктор умеет читать.

Ступая по гулким коридорам монастыря, на пути к кабинету аббатисы, он размышлял, не обманывала ли его эта девушка. Он пришел к выводу, что у нее не было причин лгать, тем более сейчас, когда она была готова к тому, что ее выгонят из монастыря. Он спросил ее, почему же тогда он сам ничего не замечал, и она объяснила, что душу Виктора трудно понять. Что дело здесь в доверии. Этими словами она как будто вонзила нож ему в сердце.

Когда аббатиса повторила свою просьбу, и до него, наконец, дошел ее смысл, он сразу же выразил свое возмущение:

— Она хочет сохранить ребенка. Невзирая на последствия.

— Она еще слишком молода, чтобы самой принимать такие решения.

— Ей двадцать лет! — закричал он неожиданно громко.

— Она еще только послушница, герр доктор. Ее родители очень хотели бы видеть ее монахиней. Поэтому я еще раз спрашиваю вас, можете ли вы нам помочь.

Он покачал головой, сначала слегка, потом все сильнее. В тот же момент он решил промолчать о том, что ему рассказала сестра Марта о сыне.

Доверие. Это слово опять пришло ему на ум. Аббатисе так же, как и ему самому, так и не удалось завоевать доверие Виктора. Он осознал это, глядя на нее сейчас. Слушая, что она говорит. Вот почему Виктор все время молчал. И именно потому что он молчал, его объявили дебилом. Только поэтому.

Доктор отодвинул свой стул и встал, все еще качая головой. Чтобы выразить быстро нараставший гнев, он хотел высказать аббатисе все свои упреки, но не произнес ни слова, потому что гнев его был направлен прежде всего на самого себя. Как же, во имя всего святого, он мог так ошибиться и причинить своему сыну такую боль?

Серая женщина и ее помощница приехали из Ахена. Им было велено не задавать вопросов и делать свое дело. Так с ними договорилась сестра Милгита. За молчание им заплатили даже больше, чем за работу.

Лотта Гёлен не догадывалась ни о чем и сидела в одном белье в своей комнате. Незадолго перед этим ей было велено снять хабит и отдать его аббатисе. Было ощущение, что она освободилась от тяжелого ярма. «Наконец-то все это закончилось, — подумала она. — Сестра Марта умерла, и воскресла Лотта Гёлен». Сестра Милгита вышла из комнаты, не сказав ни слова. Лотта подумала, что аббатиса ушла, чтобы принести ее мирскую одежду, и подумала, не окажется ли та теперь ей мала.

Когда аббатиса вернулась, она была не одна. Ее сопровождали две женщины, одна из которых была вся абсолютно серой. Фартук. Глаза. Волосы. Лицо. Как будто женщина перед этим намазала кожу пеплом.

Лотта увидела серую женщину и все поняла. Она пронзительно завизжала, но сестра Милгита тут же заглушила ее, зажав рот рукой. Другой рукой она опрокинула ее навзничь, и Лотта оказалась распростертой на кровати. Две женщины привязали ее кожаными ремнями. Она еще пыталась сопротивляться, но силы были слишком неравны. Запястья ее тоже были привязаны, и, после того как серая женщина раздвинула ей ноги, а помощница привязала щиколотки к краям кровати, под нее запихнули несколько круглых подушек, и таз оказался приподнятым. Трусы разрезали ножницами. Тогда девушка закрыла глаза. Поэтому она не увидела длинной иглы, которую серая женщина достала из сумки.