Трепет - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Малицкий cтр.№ 38

– Найти еще надо целителя, – скрипнул зубами первый. – А за мое клеймо не беспокойся. Ты свое только в обмен на язык можешь получить. Ладно. Ищи бабу, она должна быть в доме. Где дед?

– Да тут он, – шагнул в сторону Лавы тот, что держал самострел. – Или ты магию не почувствовал. Растолкать?

– Я сказал, ищи бабу, – прошипел первый. – Она где-то рядом, обмочилась уже, наверное. Руки рубить не будем никому. Сожжем лавку, и все. Бабу ищи!

– Сейчас, – взвел самострел второй. – Мы торопимся или как?

– Или как! – повысил голос первый.

– Так я… – начал говорить второй, но замолчал вместе со щелчком самострела Лавы. И ринувшийся к стойке первый, стрела от которого отскочила, попав в доспех, успел удивиться не тому, что из пустоты появился ардуусский клинок, а тому, что он скользнул по его мечу и, выбивая его из руки, нашел путь к незащищенной плоти.

Время остановилось. Лицо Соллерса скривилось, словно стрела пронзила не Ирис, а его грудь. Стражники сорвались с места, ринулись в темноту укреплений. Другие подняли щиты, прикрыли Адамаса и Регину. Тело королевы Армиллы занималось пламенем. Процелла зарыдала.

– Я здесь, – шагнул к Ирис Игнис, поймал ее за плечи, погрозил пальцем, когда она попыталась что-то сказать, выпуская кровавые пузыри из уголков рта. Одним движением наложил на рану, на торчащую из раны стрелу холод, а потом провел ладонью по лицу Ирис, погружая ее в ледяной сон. Она удивленно приоткрыла глаза и в следующее мгновение упала на руки Игниса.

– Лекаря, – выдавил еле слышно Игнис. – Лучшего.

– Пошли, – набросила капюшон на голову Фидеса Хоспес.

– Куда? – ринулся вперед Соллерс.

– Следи, чтобы не подстрелили еще кого-нибудь, – прошептала Фидеса мужу, поклонилась королю, лицо которого было искажено болью. – Ты не знаешь этого лекаря. Ты, – она посмотрела на Процеллу, – пойдешь с нами. Будет нужна помощь. Тут недалеко. Не нужно, – остановила она метнувшуюся к дочери Пустулу.

Игнис шел за Фидесой, как во сне. А Ирис на его руках казалась тяжелее с каждым шагом, и эта тяжесть рвала ему сердце. За спиной стучали каблуки и слышались всхлипы Процеллы, впереди неслышно спускалась по ступеням Фидеса. Иногда она оборачивалась и предупреждала о поворотах. Говорила какие-то слова.

– Лекарь очень хороший, но среди вельмож немощных не ищет. Не знается ни с кем. Живет один в домике у Медвежьей горы. У самого начала главной стены. Там еще остались две старые улицы. Берет за лечение недорого, но слывет кудесником. Я бы ничего не знала о нем, но тяжело рожала второго ребенка, если считать Экселиса, так уже и третьего. Тем более как же его не считать, хоть ему уже двадцать три года, и жену взял, вот только внуками меня еще не побаловал. Но мне-то, когда я Скафу рожала, уже сорок было. Я сутки разродиться не могла, криком изошла, голос потеряла. Соллерс почернел от моих мук. Никто ничего не мог сделать. А потом пришел этот человек, тиморский, кстати, исконный, где только бродил последние годы, неизвестно, сказал, что может помочь. Тут уж было не до разбирательств, хотя Соллерс руку с меча не спускал. Но все закончилось хорошо. Я жива-здорова, Скафа уже бегает, лопочет что-то, а человек этот даже от платы отказался. Разве это плата, серебряная монета за мое спасение? Да и ту чтобы отдать, пришлось месяц лекаря по всем рынкам выглядывать. Еле сыскала. Тогда он и сказал, где обретается. Но это тайна, никому нельзя об этом, никому. Ну так ты и сам таишься…

Фидеса говорила еще что-то, а Игнис шел за нею, как в полусне, и думал о том, что вот уже Ирис кажется ему легкой, невесомой, воздушной, и лучше бы она была по-прежнему тяжелой, отчего она кажется легкой? Или жизнь уже покинула ее? Шел и просил у нее прощения, неизвестно за что, хотя, конечно же, он знал, за что. За то, что она остановила его смерть. Шагнула под стрелу. Почувствовала и шагнула. Но если сейчас она умрет, тогда получится, что зря она вставала под стрелу? Поскольку без нее он и сам все равно что мертв.

– Стойте, – замерла в воротах второй стены Фидеса, поправила капюшон, кивнула Процелле, и та поспешила натянуть капюшон на голову Игниса и осторожно, всхлипывая и глотая рыдания, укутала лицо Ирис.

– Теперь тихо, – прошептала Фидеса. – Не нужно, чтобы видели, куда мы идем. Пока что вдоль стены, – и шагнула в тень.

Домик, и в самом деле притулившийся у основания Медвежьей горы в ряду таких же, как он, и таких же, что стояли напротив, казался дряхлым и бедным, хотя в небрежении его хозяев укорить было нельзя. Все щели в кладке были замазаны известью, в окнах, в которых сквозь щели в ставнях и занавеси проглядывал чуть заметный огонек, блестели настоящие стекла. Да и дверь была старой, но крепкой, собранной из дуба и скрепленной коваными петлями. Фидеса оглянулась, прислушалась и стукнула в дверь кулаком. Один раз. Игнис ожидал услышать за дверью шаги, но она открылась так, словно человек уже стоял за ней и ждал гостей.

– Это я, Ал, – прошептала Фидеса. – Беда.

Человек кивнул и шагнул в сторону.

– Заходите, – услышал Игнис мягкий и как будто знакомый голос. – Несите в комнату. Кладите на стол.

Игнис перешагнул через порог, наклонился, проходя во вторую дверь, и оказался в небольшой комнате, в которой, кроме стола и пары лавок, не было ничего. Разве только огонь мерцал не в камине, а в крохотной печурке, да какие-то горшки, короба, корзины, бутыли стояли на полках, занимавших все стены, кроме окон, но все равно теснились у потолка.

– Сюда. – Человек забрал со стола лампу, отпустил фитиль и подвесил ее на крюк над столом. – Клади. Не волнуйся, ей пока все равно, что стол твердый. Стрела? Осторожно, набок тогда. Красавица, – он обернулся к Процелле, – а ну-ка? Подай-ка вон ту подушку. Да. Надо подложить под тело, чтобы стрелу не потревожить. Понятно? – Голос его, еще мгновение назад казавшийся Игнису знакомым, теперь грохотал, словно гром, хотя становился тише с каждым словом. – Так. Приморозил рану. Ледяной сон. Хорошо. Иначе бы уже потеряли девушку. И ты смотри же… Кольчугу пробила. Давно такого не видел. Насквозь… И кольчуга неплоха, но… Дакская сталь на стреле. Граненый наконечник, дакская сталь. Издалека она, издалека. Могли и потерять девушку. Хорошо, что приморозил. Пока еще нет. Пока еще нет. Но отравлена стрела. Отравлена. Отравлена стрела. Отравлена…

Сколько раз он произнес эти слова? Или странное эхо билось между стенами крохотной – пять на пять шагов – комнатенки? Фидеса зарыдала. Процелла тихо, вполголоса заскулила.

– А вот выть еще рано, – как будто равнодушно, преодолевая то ли боль, то ли почти уже изжитый страх, пробормотал лекарь. – Я, конечно, не великий маг и мертвых не поднимаю на ноги, но так и девчонка ваша жива еще. Спит, правда, а вот проснется ли… Сейчас и узнаем. Ува. Вылезай. Без тебя не справлюсь. Яд больно поганый в ране. Кровь от него словно алый творог становится.

Зашуршало что-то, зашлепало под столом, из-за столешницы показалась маленькая мордашка девчонки лет пяти или шести. Мелькнули конопатые щеки и пуговка носа. Растопырились смешные рыжие хвостики. И тоже что-то знакомое почудилось Игнису в лице малышки.