Судьба и другие аттракционы - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Раскин cтр.№ 54

С Землей всё в порядке. Мы просто с ней разминулись во времени, разошлись в измерениях пространства. Нас считают погибшими, пропавшими, да? Как это неважно сейчас! Мы, стоящие посредине чужого, мертвого мира, начавшие обживать саму эту смерть, теперь знали — с Землей все в порядке.

Через восемьсот лет не то что от нас, от всех этих биороботов останется только прах, и то навряд ли. Что же, раз мы смогли войти сюда, сумеем и выйти. Этот оптимизм Марка. Действует ли такая житейская логика в полиплоскостном пространстве-времени?

Мы отправили к месту нашего вхождения в шаровое скопление автоматическую станцию. Минуя детали, не описывая все наши сомнения и надежды, скажу сразу — оказалось, что нет. Вход не собирался быть выходом. Мы проникли в зазор между плоскостями, а теперь он исчез? Или же просто сместился? Получается, все эти плоскости находятся в динамике? Или же это было рукотворное «окно», через которое сверхцивилизация выходила в «нормальный» космос, а теперь некому поддерживать его в рабочем состоянии и оно «заросло»? Можно строить предположения до бесконечности, но факт остается фактом — чтобы выйти из этого пространственно-временного континуума, мы должны двигаться со скоростью света. А чтобы выйти из него живыми, мы должны запастись терпением и лететь «по ходу» этого времени две тысячи лет.

— Как только мы узнали насчет «яичка с сюрпризом» и прочего, — говорит Марк, — я начал считать (я же не вчера родился, правда?) Так вот, по моим расчетам получалось, что эта структура пространства удлиняет время на два-три года полета. Что вы так смотрите на меня? Да! Я утаил от вас! Не хотел портить вам настроение из-за пары лишних лет. Но чтобы восемьсот световых?! Этого просто не может быть, понимаете! Это противоречит здравому смыслу.

— Когда-то вращение Земли тоже ему противоречило, — бросила Стоя.

— Здесь какие-то немыслимо более сложные взаимодействия между временем и пространством, чем те, к которым мы привыкли — говорю, тороплюсь, сбиваюсь я, — это другое измерение, а никакая не плоскость вовсе! Или та неимоверная концентрация темной энергии в центре скопления деформирует время? То есть оно «вытягивается» под воздействием антигравитации?

— Но почему в таком несовпадении с пространством? Почему настолько «превосходит» пространство?! Почему на Земле не разобрались во всем этом? — говорит Стоя. — Почему не заметили даже.

— Так в «нашей» плоскости всё в порядке, как и должно быть, всё «как всегда». А мы вот вломились в другое измерение, в другую реальность. Чуть не спалили «Возничий» на этом, если вы помните, — отвечаю я. — А любые несоответствия и нестыковки в измерениях всегда объясняли чрезмерной концентрацией поглощающей материи.

— Собственно, на нашу экспедицию и надеялись. — скривилась Стоя. — Дескать, мы прилетели — разберемся, так сказать, «на месте».

— Самое обидное, — говорит Марк, — где-то здесь, можно сказать, под ногами их технологии по передвижению по плоскостям этого пространства, а нам не взять вот никак. Кажется, нас ждет конец тех туземцев, что умирали от голода на банках, сброшенных с самолета, на концентратах и сухих супах, потому что они не умели ни открыть, ни приготовить.

— Это такая ловушка времени, — я сам же себя и обрываю. Все это язык аналогий, метафор. Боже, как надоели метафоры!

— У нас есть три варианта, — начинает Марк, — искать эту их технологию — раз. Попытаться создать ее самим — это два. Обследовать пространство до тех пор, пока не найдем «окно», это вроде как три. Я не думаю, что наш «Возничий» взял и нашел единственный вход в это чудное пространство. «Окно» — элемент его структуры, так что найдем. К тому же все эти три пути можно совместить в робкой надежде на их взаимодополняемость.

— Есть и четвертый, — поднял руку я. — Начать жить.

— Это как? — возмущенный голос Марка. — Начать здесь новое, свое человечество?! А что, в самом деле! Не на пустом же месте, к тому же, пусть в чужом, но зато в каком доме! Правда, нам же не по размеру даже здешние табуретки. Но ничего, как-нибудь… подтянемся на руках, вскарабкаемся, заползем. Или же дорастем, за восемьсот-то лет. Так что валяйте, пока Стоя еще в репродуктивном возрасте.

— Понимаешь, Джон, — Стоя показывает на мертвый город вокруг. — Для них это их выбор, их воля, их гений, их победа над какими-то, быть может, ужасными катастрофами, над собственной историей и судьбой, наконец. А для нас? — она задумалась. — Стать опятами на чужом пне? — Да, конечно, это слова. Мы много говорим в последнее время. Слишком много. Но так нельзя, Джон. То, что ты предлагаешь, неправильно. Я не могу объяснить, но я твердо знаю, так нельзя.

— А ведь ты провоцируешь нас, Гордон, чтобы мы вели здесь себя как мародеры и оккупанты.

— Мы так и ведем себя, Марк, если ты еще не понял, — обрывает его Стоя.

— То, что я предложил, — я обращаюсь теперь главным образом к Стое, — позволит нам хотя бы не стать заложниками неудачи этих трех вариантов.

— А тебя не пугает неудача четвертого? — ответила Стоя и вдруг изумилась. — А ведь ты же знаешь, что будет неудача. Не можешь не знать!

— На первой планете сами не заметили, как стали играть в богов, — усмехнулся Марк. — А здесь поступило предложение поиграть в человеков. — Срывается. — Хватит уже! Игры кончены! Даже если они во имя истины, смысла, жизни, их каких-то подобий. Я, Марк Кегерн, командир звездолета «Возничий», объявляю начало реализации новой программы по указанным мной трем направлениям. Все остальное не имеет значения, понятно?

— Человечество, начавшееся с капитуляции? — говорит мне Стоя. — Благодаря капитуляции? С нашего отказа от борьбы и исполнения долга?!

Марк потерял интерес к разговору, он уже принял решение.

— Если ты о долге перед Землей, так мы его уже выполнили, только с отсрочкой на восемьсот лет, — говорю, заставляю себя говорить я. — А отказаться от шанса… не то что единственного — его вообще не должно было быть… — я сбиваюсь. — Начать новую Землю здесь, исходя из Опыта двух великих цивилизаций.

— Исходя из их неудачи? — сарказм Стои.

— Да! — отвечаю я. — Из неудачи тоже. Из их тупиков и провалов.

— Ты только забыл об одной мелочи, — пытается улыбнуться Стоя. — Еве положено быть как минимум невинной, понимаешь? У нее не должно было быть вакуумного пулемета.

— Об этом надо забыть, — зашипел на нее Марк. — Или, может, тебе нравится?

Взгляд, каким его удостоила Стоя.

— Это не муки совести, — сказала она, — это нечто похуже — невозможность мук, может быть… Это правота.

Через полгода мы нашли «окно». На задворках планетной системы соседней звезды (она была от нас «через одну», если точнее). Среди десятка планет там есть одна с атмосферой и водой. На ней и начнем подготовку к «прорыву сквозь время». Что же, хотя бы эффектно звучит.

Снова в путь (тоже звучит неплохо, пусть и несколько книжно). Последние приготовления. Мы так мало успели на этой планете. Да, конечно, все, что могли, закачали в свои компьютеры, запихали в транспортный (грузовой) звездолет. Но вот все-таки… И дело здесь даже не в моей идее… «новой Земли»… хотя и в ней тоже. Нам дана возможность, а Марк ее отменил. Я понимаю его правоту, пытаюсь принять. И Стоя тоже права — где уж нам всем, в самом-то деле. Но их правота частична. Ограничена и… То, что за этой их ограниченностью — оно же мне не дается, в точности как и им. Я вдруг понял.